— Белый Волк…
— Белый Волк?! — ее глаза прожгли меня чуть ли не насквозь.
— Телохранитель, — ревниво буркнул Дидрич, — К чести будет сказано, толковый, с сильным даром велария.
— Ого! Тебе угрожает опасность? — зверица подняла испуганные глаза на человека, — Оставайся у Соколов!
Купец недовольно посмотрел на меня, будто пытался сжечь на месте. Я даже почувствовал небольшой толчок в грудь.
— Так, звериная твоя глотка, за сегодня платы не будет, только за охрану каравана, — хмуро ответил он, — Так что можешь заниматься, чем хочешь. До завтра.
Сказано было с таким намеком, чтобы мы сваливали отсюда поскорее, не мешая купцу в делах его сердечных. Крыть мне было особо нечем, хотя я и чуял, что это довольно глупо — снимать охрану.
Но и за бесплатно я работать не собирался, поэтому, развернувшись, махнул Шоне и Матсу, и мы направились обратно к обозу.
Сзади снова началась разгоряченная беседа.
— Полли, дорогая моя, будешь жить в шелках и сильверите. Что тебе эта степь далась?
— Дидрич, мне и здесь хорошо, я не собираюсь в четырех стенах…
Что там не собиралась зверица, я не расслышал, поэтому сразу спросил у напарников.
— Это и есть та зазноба?
— Ага, госпожа Полли. Сколько уже Дидрич зовет ее.
— В жены? — вырвалось у меня.
— Человек не может взять в жены зверя, — покачал головой Матс.
Я кивнул. Это и из той беседы было ясно.
— Она появилась в нашей деревне много лет назад, — сказал Шона, — Я еще маленьким был, первой ступенью всего.
Паренек рассказал, что Полли пришла с востока, с той самой войны. Оттуда ехал обоз со зверями, отслужившими свое, и зверица вдруг спросила вождя, может ли она остаться тут.
— Она шьет и вяжет, — говорил Шона, — У меня мама удивлялась, какие вещи она знает. А Полли всех учила и учит, никаких секретов. Никто не знает, из какой она стаи. Как-то сразу стала своей, хотя замуж ни за кого не спешит.
— А что, звали ее?
— Конечно! — засмеялся Шона, — У нас даже вождь от ворот поворот получил.
Я потер подбородок. Было непонятно, чем эта Полли меня зацепила, но хотелось выяснить побольше.
В памяти всплыли какие-то звериные традиции.
— А эти, как их? Брачные ярмарки… — спросил я.
И Матс, и Соколенок посмотрели на меня, как на двоечника.
— Она четвертая ступень, Белый, — с усмешкой сказал Хорек, — Какая ярмарка?
Я не стал продолжать тему, чтобы не терять авторитет. Но стало ясно, что не всякую зверицу род может «продать» на ярмарке. Да оно и верно — четвертая ступень пол стаи раскидает, попробуй ее продай.
— А господин Дидрич ей нравится?
— Да вроде бы да, — смущенно сказал Шона, юнец еще совсем стеснялся таких вещей, — Первухи некоторые рассказывают, миловались они.
Соколенок даже слегка покраснел.
— Ты ж слышал, Белый, не нужны ей ни шелка, ни сильверит, — весело вставил Матс, — Прикипела она к этому месту, и каждый раз Дидрич уезжает ни с чем.
* * *
Дежурства у телег были редкими и короткими, охранников хватало, поэтому времени было завались. Мы и вправду занимались, кто чем хотел.
Я с удовольствием позанимался с копьем, пытаясь понять, насколько вторая мера продвинула меня в мастерстве. Шона с Матсом только смотрели круглыми глазами на «танец смерти», как они назвали это.
— Вот я равен тебе по ступени, Белый, но не хотел бы оказаться твоим врагом, — с усмешкой сказал Матс, — Ты — сама смерть!
По его просьбе я показал Хорьку «каменное жало». Насколько я понял, в каждом звере всегда есть какой-то талант, только его надо развивать в правильном направлении. И вот эти-то знания являются секретом каждой стаи.
Поэтому Матс удивленно посмотрел на меня, когда после получаса попыток у него получилось пробить мечом толстую доску. Даже его уровня владения магией земли хватило, чтобы набрать достаточную энергию.
Свалившись на землю от дикой усталости, Матс обиженно пробурчал:
— Почему это так просто?
— Не понял? Ты про что?
— Вот это твое «каменное жало». Как мы, Хорьки, не могли догадаться?
Я пожал плечами. Так в любом искусстве — освоишь, а потом удивляешься, как до этого не мог понять такой простой вещи?
— У нас, у Хорьков, стихию земли используют совсем по-другому.
Шона смотрел на Матса с легкой завистью, он-то стихией земли не владел. Насколько я помнил, у паренька были зачатки воздушной магии.
Поэтому я сразу попросил показать мне его умение стрелять из лука. В душе у меня теплилась надежда, что Соколы передали и этот талант. Я уже видел, как в деревне владеют стрельбой — мы сегодня успели даже сходить на местные состязания.
— Ты, конечно, извини, мастер Белый, — с легким чувством вины сказал Шона, когда увидел, как я стреляю, — Но у нас даже Полли лучше лук держит.
Смеялся и Матс. Он не мог похвалиться такой же точностью, как Шона, но у него стрелы хотя бы летели в сторону цели.
Я обиженно скривил губы. Значит, не получилось в этот раз халявы. Рычок тоже вот так прикалывался над моими талантами в стрельбе.
Сам я с завистью смотрел, как соколенок срезает стрелами тонкие прутики, воткнутые в ста метрах от нас. Причем он даже не тратил время на прицеливание — поднял лук, натянул тетиву, спустил. И через доли секунды вдалеке падает тонкая палочка.
— Слушай, Шона, — сказал я, когда понял, что никакого таланта в стрельбе у меня не намечается, — А можешь научить общаться с животными?
Солнце клонилось к вечеру, и надо было срочно освоить мой новый дар, хотя бы получить азы. Ведь все мои попытки достучаться даже до Мышика не привели к результату, а значит, я не знал какого-то секрета.
— Ой, — виновато замялся соколенок, — Спросить бы позволения у вождя, да у знахаря.
Тут он повернул голову, кого-то выглядывая.
— Что там? — непроизвольно спросил я.
Мы стояли далеко от поселения, на просторном стрельбище. Наши лошади лениво пощипывали травку на краю, и я не сразу заметил за их силуэтами, что к нам скачет всадник. Точнее, всадница.
Подъехала та самая Полли. Степной ветер с особым усилием трепал ее волосы, и она щурилась, рассматривая меня.
— Здравствуй, Белый Волк, — сказала она, глядя на меня сверху.
Я немного смутился такому вниманию. Было невдомек, чем я вызвал такой интерес у зверицы.
— И ты здравствуй, э-э-э… мастер четвертое перо, — сказал я.
Полли окинула взглядом моих спутников, потом задумчиво спросила:
