— Не доверяешь? — прямо спросил Зужел.
— Опасаюсь.
— Вот и я немного… эээ… в смятении, — честно сказал охотник, — Мои ночные друзья подсказали — чужак в наших краях.
Я закрутил головой. Ночные друзья? Слуха коснулось едва слышное жужжание — какая-то ночная труженица пыталась найти цветок. Мне даже не хотелось задумываться, могут ли пчелы собирать нектар ночью? Жужжит — значит, она где-то тут.
— Ты с пчелами общаешься? — спросил я.
— Ну, наша деревня славится своим медом, — усмехнулся Зужел, — Так повелось испокон веков.
Он замолчал, и я не знал, как продолжить разговор. Напряжение нарастало.
— Зачем ты здесь, Белый Волк?
— Дела.
— Прямо тут пару дней назад проходили звери. Недовольные, злые. А потом той же дорогой идет другой зверь. Странный, но сильный.
Зужел говорил занятными фразами, как настоящий абориген.
— А куда прошли злые звери, нельзя узнать?
Гудящая Пчела поскреб бородку.
— С ними у нас договор. Они не трогают нас, мы их.
— Ой, да ладно, мастер четвертое жало, — усмехнулся я, — Так уж они вас и не трогают?
Зужел вздрогнул, а я продолжил:
— Я, может, и странный зверь, но не глупый. Я ищу этих уродов, чтобы забрать у них то, что принадлежит мне. И попутно свернуть башку их главарю, этому хозяину Шмелиного леса.
Пчела молчал, внимательно слушая. Я не знал, делаю ли ошибку, рассказывая планы, но охотник был пока моей единственной зацепкой.
— Только не говори, что у вас с ними все хорошо, мастер Зужел. Я один разок общался с Драмом — он гнилье поганое! — я чуть не выплюнул эти слова, — Наверняка платите дань, и девок они у вас таскают. Уж первушек, как пить дать. А великий приор ведь сквозь пальцы смотрит, так?
Я вполне себе представлял, что может твориться в огромном лесу, полном разбойников, да еще вдалеке от столицы приората. Старшие в стаях Пчел и Ос живут по заветам предков, боятся преступить законы Неба. А младшие, которые видят, что творится вокруг, спокойно встают на скользкую дорожку.
Во всех мирах все одинаково.
— А молодняк у вас? Все, как один, хотят к этому хозяину Шмелиного леса? — попытался я дожать клиента.
Это задело старика.
— Такие слова надо произносить осторожно. Не один я слышу ночных друзей, — сказал охотник, нервно озираясь.
Он встал.
— Рад был познакомиться, Белый Волк, и удачи тебе в твоих делах.
Зужел направился к кустам, и я сказал вслед:
— Тебе же не нравится это, мастер? Разве для того растили зверят, чтобы они потом свои же деревни грабили?
Охотник развернулся, в его взгляде играли угольки костра, но я заметил там не только страх, но и сомнение.
— Великий приор придет, и во всем разберется, — сказал Зужел, — Так не будет происходить вечно.
Я встал.
— Ни приор, ни прецептор не придут, старик.
— Не смей так говорить, — Пчела испуганно приложил два пальца ко лбу и посмотрел на кроны деревьев.
Я, чтобы у собеседника было ко мне больше доверия, сделал то же самое. Но Зужел, не оборачиваясь, скрылся в кустах.
— Война на востоке, слышал про такую? — крикнул я вслед, — Она пришла сюда!
Шелест веток говорил мне, что гость удаляется.
— Завтра за твоей внучкой они придут, а ты ничего не сделал! — совсем отчаявшись, крикнул я.
Да уж, моя дипломатия была божественного уровня. Кусты молчали, и я со злости пнул угольки костра. Пламя недовольно фыркнул и встал — разлетевшаяся зола поплыла в его сторону.
— Извини, дружище, — я похлопал его по шее, хмуро глядя на кусты, — Просто бесят меня упертые бараны. Старые упертые бараны.
Конь покосился на меня — мол, а сам не такой.
Я усмехнулся и пробурчал:
— Я не старый…
Ну, в любом случае, есть хорошая новость — где-то рядом селение Гудящих Пчел. Хотя, если представить, насколько далеко могут уходить охотники, становилось не по себе.
Со вздохом я уселся обратно, к разметанному костру. Надо, что ли, отправиться вслед за этим зверем? Ага, попробуй выследить охотника.
— Трутень, — донеслось из кустов.
Это неожиданно вырвало меня из раздумий, и у меня только вырвалось:
— Что?
Зужел снова показался из кустов, хмуро глядя на меня.
— У Гудящих Пчел говорят — старый упрямый трутень.
— Ну, значит, ты старый упрямый трутень, — улыбаясь, сказал я.
Гость подошел к костру.
— А что ты можешь сделать? — его глаза внимательно рассматривали меня, чувствовались мягкие коготки его внимания.
Я не препятствовал старику, пусть рассматривает. Может, у него тоже было какое видение, а то вокруг меня часто творится такое — кому-то сны подсказывают, кому-то карты. Приору Зигфриду Небо вообще прямо сказало, что делать.
— Белый Волк, я не просто пришел сюда сегодня ночью.
— Ой, говори сразу, мастер Зужел, — пытаясь успокоить свое раздражение, сказал я, — Видение какое было, или предсказание?
Тот пожал плечами:
— Пчелы что-то нажужжали, — ответил он, — И у меня нет внучки, кстати. Внук.
Его губы дрогнули, будто вспомнил что-то. Во взгляде промелькнуло сомнение, но старик топнул ногой и поманил за собой.
— Пойдем, трутень упрямый, пока я не передумал, — старик скрылся в кустах, — Не старый он, видишь ли.
Я постоял еще несколько секунд, читая свои ощущения. Чувство опасности молчало, интуиция пожимала плечами. Конь тоже глянул равнодушно — мол, ты хозяин, тебе и решать.
Голос охотника подстегнул меня:
— Не поторопишься, за тобой придут другие.
Поэтому мне ничего не оставалось, как двинуться следом.
* * *
Надеяться, что Зужел поведет меня прямо в селение, было глупо. Он сразу сказал, что пока отведет в лесную заимку — далекую избушку, где лежали припасы и дрова для охотников, не успевающих возвращаться домой в зимние холода. Я даже порадовался, что попал в Нулевой мир посреди лета.
— Старейшине нажужжали пчелы про меня? — спросил я, пока мы пробирались через лесную чащу.
Старик вел меня одному ему известными тропками.
— Старейшина давно якшается с разбойниками, они приходят к нему, когда ранены или нужна помощь.
Я кивнул, а Зужел продолжил:
— Вот они и заявились пару дней назад. Злые, набедокурили в деревне, — Зужел зло сплюнул на землю, — Мухи навозные.
