А умный Ляшка тут, подо мной, горит желанием поговорить.
— Где Драм?
— Пошел т… ффф…уфф…
Пришлось надавить на руку еще — его жилы натянулись до предела, того и гляди затрещат.
— В Норе, — чуть не заплакав, прохрипел Ляшка.
Нора, получается, какое-нибудь у них убежище. Так, дальше по списку.
— Мои бумаги при нем?
Удивленный зверь даже попытался повернуть голову, но боль заставила его снова стукнуться лбом об землю.
— Вниз смотри, дерьмо нулячье.
— Какие бумаги? — вырвалось у него, — Так это все… уфф… из-за бумаг?!
Я усмехнулся. Ты у нас еще на Земле не был, там тебя бумаги нагнут и без болевого приема. Ох уж этот Инфериор, даже тут без бумажки ты первушка, а с бумажкой… ну, как минимум, зверь.
— Вы, сволочи поганые, у меня документы забрали. А мне они очень нужны, — я прошипел это ему прямо в ухо, — И да, ты сейчас сдохнешь из-за каких-то бумаг.
Со вздохом я посмотрел на раскоряченного беднягу подо мной. По его телу прошли судороги, и он заплакал — по татуированным щекам полились слезы.
— Не надо, — всхлипывая, прорыдал Ляшка подо мной, — Это же все Драм. Я тут не при чем…
Слишком резкая смена настроения заставила меня насторожиться. И вовремя — я дернул головой, и мимо прошелестел снаряд, задев оперением щеку.
— Мазила ты нулячья, — послышался наглый голос, — У меня бабушка лучше стреляет.
Из леса показались двое — один довольно матерый воин, а другой тот безусый юнец-лучник, один из трех, кто стрелял ради бус из моих зубов. Кажется, других двоих юнцов снесла «земная волна».
Странно, но появившиеся звери даже не закричали, не стали звать на помощь. Не хотели делить славу…
— Идиоты… уфф… зовите… — прохрипел в траву Ляшка.
— Давай еще, Тружа, целься в корпус, — с усмешкой сказал второй, командира он явно не слышал.
Мое тело среагировало быстрее мысли — через долю секунды копье молнией ушло в грудь матерому, и тот безвольным мешком втрескался обратно в кусты.
— Э-э-э… дядя…
Юнец только ошарашенно оглянулся, не понимая, как такое произошло. Его рука так и зависла на пути к колчану. А Ляшка подо мной вдруг заметался, чуть приподнял меня над землей, и попытался закричать:
— А, все сю!.. а-агрх… О-о-о… — протянул он.
Удивленные глаза уставились на меня, когда я просто развернул лицом к себе его голову. Шея гулко хрустнула, сопротивляясь законам анатомии, и разбойник перестал быть.
Юнец, оставшийся стоять посреди поляны, так и застыл. Хоть бы стрелу вытащил, сопляк. Его глаза испуганно бегали между трупами и мной — кажется, единственное, куда ему сейчас хотелось, так это в родную деревню, поближе к маме.
Особенно его напугал светлячок духа, прилетевший от напарника ко мне.
— Я… это… стой…
Встав, я небрежно отряхнул ладони и пошел в сторону лучника. Тот дрожащей рукой потянулся за стрелой, его пальцы соскакивали. Вот вытащил, попытался положить на тетиву — стрела выскользнула, упала в траву.
— Только не убивай, — слезы градом потекли по щекам, — Это ж не я… приказ… просто дядя сказал!
Я едва сдержался, чтобы не приложить его как следует. Приказ, значит. Ему, значит, разбойники пришли и приказали забыть про честь и Небо, и отправиться к разгульной жизни. Девок трахать, пиво жрать.
Надо отдать должное, он даже выставил лук наподобие дубины, будто пытался защититься. Я грубо отпихнул его с дороги и прошел до трупа, из которого торчало копье.
Юнец ворочался, сидя на заднице. Его колчан куда-то слетел, но он все же нащупал стрелу в траве…
Тут же ко мне прилетел светлячок от Ляшки, блеснув в испуганных глазах лучника. У того вся реальность перевернулась — пришел в их же лес наглый зверь, и просто убил того, кто казался юнцу самым крутым. Убил дядю, который наверняка и постарался племяша пристроить в банду…
Юнец даже не вставал. Так, сидя, и нацелился на меня.
— Стой, — он плечами пытался размазать слезы и сопли, когда я подошел к нему. Лук с непонятно как наложенной тетивой дрожал, нацелившись на меня, ездил из стороны в сторону.
Я приставил наконечник копья к горлу парня, и тот судорожно сглотнул.
— У меня же лук… — обиженно вырвалось у него, — Уйди, говорю!
Это только вызвало у меня усмешку.
В лесу вдруг послышалась ругань, резко оборвались крики. Я обеспокоенно покрутил головой, сканируя заросли вокруг. Отряды все еще искали меня, но к их перекличке добавилось еще что-то… такое знакомое.
— Кто пришел ко мне в лесо-о-ок? — знакомые напевы прилетели из чащи, — Черепушку чью рассе-е-ек?
— Это Буру… — испуганно прошептал юнец.
Кусты рядом затрещали, и парень задрожал мелкой дрожью, забыв про меня и наставив туда лук. Но я был спокоен, потому что знал — это верный Пламя вернулся.
Фыркнув, конь показался из зарослей, и с интересом посмотрел, что тут происходит.
— Лошадь мне ранишь, у тебя шея два оборота сделает, — холодно произнес я и кивнул в сторону мертвого Ляшки, — Видел, как командир умеет головой крутить? Фокусник прям.
Чокнутый Буру так и продолжал шалить в лесу, разбавляя крики разбойников веселыми песнями.
— Дубиной вжух, и нету дву-у-ух! Обожаем мы зверей…
— Сюда смотри, — я стукнул копьем по подбородку парню, не обращая внимания на нацеленный в мою сторону лук, — Как звать?
— Тру…Тружа…
— А что ж ты, Тружа, честным трудом-то на жизнь не зарабатываешь? — вырвалось у меня, а потом я сплюнул.
Нашел время нотации читать. Не моя это забота — идиотов воспитывать.
Тружа захныкал, и я чуть надавил копьем:
— Кто этот Буру?
Я кивнул в сторону доносящегося из чащи голоса — «…приходи к нам поскоре-е-ей!».
— Это Ро… Рогач, — простучал зубами парень.
Он то хмурился, пытаясь устрашить меня и тыкая стрелой в нагрудник, то округлял глаза и хныкал, понимая, в какой заднице оказался.
— Дай сюда! — я недовольно вырвал лук и отбросил, — Не будешь говорить, говна кусок… — и, схватив его за пальцы, я переломил сразу два.
— А-А-А!!!
Я отвесил хлесткую пощечину:
— Так понятнее?! Что за Рогач, где Драм, как найти?
Всхлипнув, юнец закивал и быстро затараторил:
— Этот Б-Буру по… последний из стаи Жуков-Рогачей. У него ве… великая с-сила, он же п-последний…
Я кивнул. Теперь все ясно. Сам же отыгрываю легенду последнего из Белых Волков, и ни у кого не вызывает удивления, откуда у меня такая сила. А тут, значит, Буру такой же, только настоящий последыш.
