Потом события в Вольфграде, где моими жертвами становились исключительно звери… Это при том, что сам я был первушником, поэтому я рос быстро.
Ну, и в конце концов, убийство Вотана под Лазурным Городом. Равен ли демон ангелу по мере, я не знал, но духа отсыпал он мне немало. А теперь, будучи зверем, я побеждал зверей направо и налево, но рост существенно замедлился.
— …котик спрятаться не мог, и в водице он промок, и продрог, и занемог… — до меня не сразу дошло, о чем болтает Буру.
— Что? — спросил я.
Рогач лишь отмахнулся.
Наш путь стал пролегать возле бурно журчащего ручья, и плеск воды вырвал меня из размышлений. Пламя сразу кинулся утолить жажду, я же сделал это с более степенным величием. Все же, зверь, честь и все такое.
— Шмели, пчелы, осы любят громко пожужжать, — объяснял мне Буру, — Кто задаст им всем вопросы, может многое узнать!
Я кивнул. То, что в Шмелином лесу у звериных стай особые отношения с насекомыми, мне уже и так понятно.
Буру и сам пару раз хлебнул воды, зачерпнув ладонью, а потом указал вверх по течению.
Метрах в пятидесяти среди деревьев высилась небольшая скала, обросшая мхом и разнотравьем. С нее ручей низвергался водопадом, и его шум было слышно даже здесь.
Когда мы подошли, я не сразу разглядел, что за потоками воды, растекающейся по скале и растениям, скрывается пещера.
К шуму водопада вдруг добавился еще звук. Что-то вроде гула, и я ощутил опасность, идущую откуда-то сверху. Пламя испуганно фыркнул, и Рогач вдруг резко втолкнул меня под потоки воды.
Промокший под ледяным дождем, я ошарашенно смотрел на темноту. Занавешенный водопадом вход плохо освещал пещеру, но вдали чадил костерок, и показалось, что пещера довольно просторная. Возле огня кто-то был — я видел разложенные вещи, лежак, что-то прислоненное к стене.
Меня толкнули в спину — Рогач затащил внутрь и Пламя. Конь отчаянно сопротивлялся, и я быстро приложил ладони ему к морде, пытаясь успокоить.
— Что стоит Волк на пороге, отвалились, что ли, ноги?
Коридор к костру был довольно узким, и Буру вручил мне уздечку, а сам протиснулся и пошел вперед. Его фигура закачалась в свете костра.
Я, успокаивая Пламя, побрел за Рогачом. Конь неохотно двигался следом, с недоверием оглядывая темную пещеру. Но назад не рвался — из-за падающего потока воды ясно ощущалась опасность.
— Буру? — послышался слабый голос.
— Не один пришел жучок, с ним в компании волчок, — весело бросил Буру, — Больше станет тут друзей, познакомься с ним скорей.
— Волчок? — слабое удивление проскользнуло в голосе.
Пройдя к костру, я вышел из-за спины Рогача и увидел лежащего зверя, прикрытого грубо сотканным одеялом. К слову, меня разбойники тогда отделали не так жестоко, как этого самого Макото.
То, что это он, я понял сразу. Тот же азиатский разрез глаз… одного глаза, другой заплыл. Сквозь корку запекшейся крови, покрывающей голову, проглядывала рыжина волос. Они там что, в стае Рыжих Лис, реально все рыжие?
— Здравствуй, Макото, — сказал я, присаживаясь к костру.
Лис вздрогнул, услышав свое имя. Он повернул голову, покосился на копье, стоящее у стены пещеры. Я тоже посмотрел на его оружие — это было необычное копье. Скорее приделанная к древку сабля, потому как назвать наконечником это язык не решался.
Буру подошел к Пламени и стал подкармливать, выдергивая оставшиеся в дубине травинки и цветки. При этом он что-то шептал лошади, но я особо расслышать не мог.
Лис, хоть и думал об оружии, так и не сдвинулся.
— Я тебя не знаю, волчок.
— Перит, последний Белый Волк.
— Ну, меня ты, видимо, знаешь…
Мне осталось только кивнуть.
— Я посмотрю твою меру?
— Смотри, третий коготь Перит, — едва слышно ответил Макото, разговор давался ему с трудом.
Столб духа показал мне точку в шестой секции меры зверя. Это действительно был Макото, шестой хвост. Вот только Лисица могла бы и предупредить, что он тоже орудует копьем.
— Интересное у тебя копье…
— Глефа, — поправил меня Лис, — Ну, на языке нашего острова она называется по-другому.
— Мне рассказала о тебе Кицунэ, — я сунул руку за пазуху и вытащил талисман, показывая рыжий отлив на скрутке волос.
Мои слова вызвали не ту реакцию, которую я ожидал. Макото все-таки дернулся, выпроставшись из-под одеялки и перевернувшись. Открылась мужская нагота израненного тела — Лис так и застыл с протянутой к оружию рукой, лежа на животе. Дальше сил не хватило…
— Убийца… — прошипел он, выдувая пыль из пещерной земли, — Ты труп…
Он был весь перевязан, перебинтован, только на одну ногу не была наложена шина — все остальные конечности были сломаны.
— Что за глупые зверята, ну пойдет ли брат на брата? — рявкнул Буру, я потом с интересом покосился на амулет в моей руке, — Что за сила талисмана отучает беречь раны?
— Там волосы моего сородича, — прошептал голожопый Макото, слабо ворочаясь возле лежака.
— Я не убивал ее, — усмехнувшись, сказал я, — Наоборот, это она меня спасла, потом захотела сама себя убить. Ну, и уже я ее спас…
— Жопу видеть нет желанья, дарит ей костер сиянье, — Буру по-хозяйски подошел к Макото и аккуратно перевернул его обратно на лежак, накинув сверху одеяло, — Нет в пещере здесь врагов, лишь друзьям надежный кров.
Буру отошел обратно к Пламени, продолжив выдергивать для того травинки. А Макото полежал некоторое время, собираясь с силами и осмысливая мои слова, а потом заговорил:
— Она хотела убить себя? Неужели… Неужели она предала… — он слабо покачал головой, отказываясь верить.
— И да, и нет…
Я рассказал Рыжему Лису про положение дел в Ордене. Про то, что великий прецептор повернулся к Бездне, про то, как приораты потихоньку совращаются в новую веру. Про решение Кицунэ помочь мне, и не выдать прецептору. Я вскользь упомянул об ее долге…
— Перед Белой Волчицей, я знаю, — Макото моргнул одним глазом, — Мы хорошие друзья, и она как-то жаловалась мне, что боится — как бы этот кровный долг не заставил предать хозяина. А оно вон как вышло… Теперь ясно, откуда обо мне узнали в Шмелином Лесу.
— Думаешь, сам прецептор тебя сдал? — спросил я.
Лис поморщился, пожав плечами. Произнести вслух такое он не решался.
— Кстати, теперь Кицунэ служит мне, Рыжий Лис.
Макото округлил глаза:
— Ха! Как смеешь, третий коготь?
— Да вот так, Порхающий Кот.
Тот снова удивился.
— Кицунэ действительно многое рассказала тебе.
