Шалодар давно не участвовал в битвах, но было их в его жизни так много, что разум сначала принимал решения, а понимание приходило потом.
Шалодар остановил пламя в двадцати шагах от строя, в десяти шагах от края завала из тел. Упёрся, укрепил повеление своей волей, не дал врагу двинуться дальше и полностью сжечь мёртвые тела. Сделал и только потом понял, зачем так поступил: перед строем нужна преграда для штурмующих.
Две силы, два повеления столкнулись и замерли в равновесии.
Языки пламени прорывали фиолетовую преграду, жадно тянулись к строю. Кое-где даже облизывали строевых големов, заставляя щиты в их руках и сам камень их тел плавиться. Но до рядов живых так и не дотянулись.
А затем пламя исчезло. Оставило после себя только раскалённый воздух, который обжигал лёгкие при каждом вздохе, да жирный пепел, что кружился в пещере метелью, закрывая обзор.
Но Шалодару он не мешал: из портала снова выходили закованные в сталь солдаты, накрытые невидимой защитой. Амулеты? Плевать. Не жалким поделкам остановить его. Вот полотнища силы архимагов совсем другое дело, на них ему нужно было бы не больше минуты. Но архимаги пришли не одни.
Когда нога очередного врага ступила на камень пещеры, Шалодар понял: вот он, Тёмный бог, что повелевал пламенем через пелену пробоя. Теперь всё будет так, как вышло у Магновара в Кеуре: Повелитель против бога, архимаги против архимагов, сталь против стали. И только от него зависит, будет ли эта битва выиграна такой же ценой, как и в Кеуре. Он метнул вперёд повеление рассыпаться пылью, разрушиться на мельчайшие части и столкнулся с чужой волей. Две чуждые друг другу стихии встретились, смешались, но теперь противники стояли на одной земле, на расстоянии взгляда, не разделённые мирами и порталами. И Шалодар стиснул зубы и вскинул руки, помогая себе даже такой малостью, как жест и поза. Враг оказался сильнее. Тварь…
Шалодар весь ушёл в мир магии и лишь крошечная часть сознания контролировала настоящий мир. Повеления сплетались, давили друг на друга, обманывали и крушили.
Такая же битва шла и между архимагами, только там сталкивались плетения двух школ – Создательницы и Тёмных демиургов. Из-под свода пещеры на ряды бойцов сыпались куски разрушенных заклинаний, обращаясь пламенем, лавой, кислотой, льдом и камнем. Пробивали защиту стихий и магии, отрядных Сигн, обрушивались на щиты и латы, заставляли солдат заходиться криком или же убивали мгновенно.
А на губах Шалодара застыла кривая ухмылка. Враг был сильнее. Но… Шалодар выигрывал шаг за шагом. И это не было притворство или уловка опытного врага – он как раз оказался молод и неопытен. Шалодар видел у зева портала фигуру врага, такие же вскинутые руки, как и у него. Но то, что для Шалодара было обращением в далёкое прошлое, когда он по-другому и не умел, обращением за поддержкой, за воспоминаниями о своей силе, для тёмного оказалось единственно возможным способом. Он словно и впрямь по-другому не умел, словно не прошло ещё и пары лет с тех пор, как заклинания стали ему не нужны. Словно и опыта в Искусстве у него почти не нашлось.
Шалодар никогда не слышал о способах за несколько лет достичь силы от простого мага до Повелителя, но сейчас перед ним стоял именно такой тёмный бог. Кто знает, не получил ли он могущество напрямую от своего Демиурга. И чем заплатил за подобное? Шалодару это было неважно: сейчас сила не поможет врагу. Он сотрёт его в пепел, развеет по всей пещере, заставит лечь под ноги детям Создательницы.
Очередной толчок не нарушил сосредоточенности Шалодара, тело, которому была отдана частичка внимания в Сах, привычно поймало равновесие. Но затем последовал ещё и ещё один, так что Шалодар моргнул, перестраивая зрение. Теперь он видел не далёкую тёмную фигуру на фоне синего полотнища, а то, что происходило вокруг.
Строй ударил в строй. У гардарцев были строевые големы, а у тёмных нет. Зато у тёмных не было чувства страха перед своей смертью. Будь у Шалодара хоть пять свободных секунд – и этот поводок бы тоже сменил знак, заставил бы всех тёмных рухнуть, завывая от ужаса. Но, увы, этих мгновений ему не давали.
Тёмные рубились отчаянно и безумно: пробились в двух местах через големов, рвались вперёд по телам павших, бросались на копья, поднимали меч для последнего удара, даже пробитые болтами метателей.
Сердце Шалодара пропустило удар, кольнуло тревогой. Сколько десятилетий он не видел подобного?
Будь здесь и сейчас любая другая бригада – они вряд ли бы вынесли подобный натиск, слишком он ужасал. Но напротив тёмных стояли солдаты, прошедшие Зелон. Две трети ветеранов, собранных в учебном лагере в две отдельные бригады для передачи опыта тем, кто не знал навала химер. Учебный курс, через который должны были пройти все офицеры и сержанты армии, едва успел начаться, когда бригады сорвали сюда.
Шалодар восславил Создательницу за подобную удачу. На его глазах огромного человекоподобного монстра, закованного в доспех, уничтожили в два десятка болтов и два заклинания, он даже не дошёл до строевых големов.
До слуха Шалодара донёсся растянутые и неторопливые слова:
– Ра-а-ас-ту-у-пи-сь…
И снова голем, на котором он стоял, – дрогнул. Через миг Шалодар понял, что толкали его свои же воины. Как бы твёрдо ни стоял строй, но под давлением прущих из портала врагов солдаты то и дело делали шаг назад. Да, по команде, но отступали. Голем Истока, на котором он изначально стоял почти в тылу роты, теперь был гораздо ближе к её передним рядам, ведь пока работает Исток в его теле, он должен оставаться на месте. Плохо. Их прижимают к стенам пещеры.
– По!..
В этот миг сверху обрушился камень, обрывая знакомый голос громоподобным звуком, сминая солдат вокруг огромными валунами.
На миг Шалодару показалось, что обрушился сам свод. Но он не опустил поднятых рук, ни на миг не прекратил давить на врага. Медленное течение Сах позволяло оценить жестокую правду: стоит ему дрогнуть, хоть на крошечный миг отвлечься – и все вокруг умрут, охваченные пламенем. И он проиграет.
И Шалодар только надавил ещё больше, пытаясь сокрушить врага в последнем усилии перед смертью.
Не сумел. Тёмный устоял. Но и Шалодар остался жив: это рухнул не свод пещеры, это оказался шальной удар прорвавшегося заклинания.
Над строем повис многоголосый вой раненых и умирающих, но вокруг Шалодара сияла двойная защита. Его из артефакта на груди и Ротарина, который замер в двух шагах от голема, на чьей спине и стоял Шалодар. Защищал его, вместо того чтобы защищать строй!
Шалодар выдавил из себя:
– Прчь…
И сумел вложить столько злости в это быстрое восклицание, что Ротарин отшатнулся, словно от удара.
Эти два мгновения отвлечения не прошли даром. Тёмный почуял слабину, надавил, и в двух местах воздух превратился в пламя, вытянулся острыми языками, пронзая слои защиты, лизнул строй. Десятки строевых големов испарились в одно мгновение. Пылающий воздух рванул во все стороны, без разбору сбивая с ног что тёмных, что гардарцев; раскалёнными каплями прожигая доспехи; с шипением впиваясь в человеческую плоть языками пламени.
