В результате московских переговоров была подписана советскофранцузская декларация, открывшая новый важный этап в отношениях СССР и Франции, в борьбе за решение проблемы европейской безопасности и укрепление мира во всем мире. В беседах между генералом де Голлем и советскими руководителями, проходивших в атмосфере большой сердечности, речь шла прежде всего о проблемах Европы, которые решено было рассматривать в европейских рамках. Стороны согласились, что Советский Союз и Франция должны внести решающий вклад в налаживание плодотворного сотрудничества всей Европы, к которому они будут стремиться приобщить все европейские страны.
Обсуждались также другие конкретные международные проблемы. Полное совпадение взглядов обнаружилось по вопросу об американском вмешательстве во Вьетнаме. Проблема разоружения, роль ООН также рассматривались в духе согласия. Особенно широко и детально согласовывались советскофранцузские отношения с точки зрения политики, экономики и культуры. По всем линиям утвердили программу расширения этих отношений. Решено было создать постоянную советскофранцузскую комиссию, проводить регулярные политические консультации. Стороны договорились установить линию прямой связи между Кремлем и Елисейским дворцом. В целом московские переговоры 1966 года явились фундаментальным вкладом в развитие франкосоветского согласия.
После поездки де Голля в СССР началось непрерывное развитие и расширение франкосоветских отношений. Речь шла не только о небывало активном сотрудничестве в экономике, культуре, науке. Более близкими становятся позиции двух стран по отношению к важнейшим, наиболее острым проблемам международных отношений. Все чаще СССР и Франция занимают в принципе аналогичные позиции. Так было, например, в связи с ближневосточным кризисом 1967 года или американской агрессией против Вьетнама. Особое значение имела политика двух стран в решении задачи смягчения международной напряженности. В последующие годы стало совершенно очевидно, что переговоры 1966 года в Москве оказались важной вехой не только в отношениях двух стран, но и в развитии всей международной обстановки. Именно 1966 год служит той датой, которая отмечает начало эпохи разрядки. Отношения СССР и Франции явились эталоном, примером отношений стран различных социальных систем в период разрядки. Такие положительные явления, как «восточная политика» Вилли Брандта, система договоров ФРГ со странами социализма, советскоамериканское согласие в кардинальных вопросах и многие другие события в международной жизни, несомненно, несли на себе явный отпечаток влияния советскофранцузского сотрудничества. Уже одним этим оно благотворно сказывалось на положении дел в мире, не говоря об осязаемом эффекте дипломатических акций двух стран в решении конкретных вопросов. Без их взаимодействия трудно было бы, например, добиться созыва и успеха Общеевропейского совещания по безопасности и сотрудничеству в Хельсинки.
Интересно, что значение советскофранцузской встречи 1966 года представлялось все более значительным с течением времени. События не только не заслоняли ее, но, напротив, придавали ей все больший смысл. Этому способствовало и то, что сменившие де Голля на посту президента Франции Жорж Помпиду и В. Жискар д’Эстэн продолжали в основном его политику. За время с 1966 по 1980 год состоялось десять встреч руководителей СССР и Франции. И каждая из них была продолжением и развитием того, что было начато в 1966 году.
Уже не раз говорилось, что, несмотря на эмоциональность своей натуры, де Голль был далек от всяких сентиментальностей в политике и порой его реализм доходил до цинизма. Что же можно сказать в этом смысле о «советской» политике де Голля? Во всяком случае, презрительных высказываний такого характера, какие он делал в своем окружении после рекламной поездки в ФРГ, от де Голля никто не слышал. С уверенностью можно утверждать одно: сближение с СССР отвечало всему духу, существу его внешней политики и соответствовало, по его собственному глубокому убеждению, коренным интересам Франции отнюдь не краткосрочного, а постоянного характера. «Это визит вечной Франции вечной России», – говорил он. Он почти всегда заканчивал речи возгласом: «Да здравствует Россия!» Таким образом, искренние симпатии к нашей стране не вступали у него в противоречие с классовой позицией, с отрицательным отношением к коммунизму. Таково весьма сложное, противоречивое отношение де Голля к СССР. Естественно, он не забывал при этом своих интересов. Сближение с Советским Союзом укрепляло и внутриполитические позиции генерала. Не случайно он поехал в СССР незадолго до парламентских выборов марта 1967 года. Правда, кроме основной массы рядовых избирателей были в стране силы, которым поездка в Москву явно не нравилась. К ним принадлежали сторонники «атлантического» курса, вроде партии «Демократического центра», возглавляемой Леканюэ. Как раз эта группировка и потерпела поражение на выборах 1967 года. Что касается сторонников генерала де Голля, то все наблюдатели соглашались, что их неудачи на выборах объяснялись его консервативным социальным курсом, а успехи – независимой внешней политикой.
Влиятельные круги господствующего класса Франции все более неодобрительно относились к этой политике. Усиливалась оппозиция «атлантических» партий особенно после разрыва с военной системой НАТО и поворота к СССР. Конкретным поводом для вспышки этого недовольства оказалась независимая позиция де Голля по отношению к войне Израиля против арабских стран в 1967 году.
Генерал уже давно критически относился к политике Израиля. Он сомневался в правомерности самого создания этого, по его мнению, искусственного государства. «Евреи, – говорил он, – которые до этого были разрознены, оставаясь тем, чем они всегда были, то есть народом избранным, уверенным в себе и властным, как только они объединятся на территории своего прежнего величия, могут превратить весьма трогательные пожелания, которые они высказывали в течение 19 веков, в жгучее, всесокрушающее стремление к экспансии». Он допускал, что Израиль мог бы сосуществовать с арабами, если бы он был миролюбивым государством. «Проявляя некоторую скромность, – говорил де Голль, – евреи могли бы найти мирный модус вивенди со своими соседями». Но в 1956 году, напав на Египет во время суэцкого кризиса, открыто выступило «воинственное израильское государство, твердо решившее расшириться».
Де Голль осудил антинациональную политику военного союза с Израилем, проводимую последними правительствами Четвертой республики. В то время говорили, что «каждый израильтянин имеет две родины – свою и Францию». Влияние произраильских, сионистских кругов на политику правительств Ги Молле или БуржесМонури было огромно и пагубно. Достаточно вспомнить участие Франции в безумной суэцкой авантюре.
Когда генерал взял власть, он начал постепенно, но твердо свертывать «дружбу» с Израилем. Прекратились некоторые особенно одиозные формы сотрудничества, например в области военной разведки.
Вместе с тем де Голль не раз предостерегал израильских руководителей об опасности агрессивных затей. Это соответствовало его курсу на расширение сотрудничества с арабскими странами, особенно с Алжиром, который де Голль настойчиво проводил после заключения Эвианских соглашений. Тем самым он защищал жизненные интересы Франции, ибо из арабских стран она получала почти всю необходимую ей нефть. Вообще политика в отношении стран «третьего мира» была предметом особых забот де Голля. Она, естественно, оставалась политикой неоколониализма. Однако де Голль проявлял значительно больше реализма, чем другие западные руководители. Отношения с «третьим миром» являлись для него важнейшей составной частью политики величия. Когда в сентябре 1966 года в Камбодже он резко осудил американскую войну во Вьетнаме и требовал ее прекращения, то знал, что такими заявлениями он укрепляет авторитет и влияние Франции в Азии и Африке. И действительно, ни один из политических деятелей Запада не смог приобрести в развивающихся странах такого влияния, как генерал де Голль.
