– небронированный («черный») паровоз серии «Эл»;
– бронеплатформа с дальномером и одним орудием 34К;
– бронеплатформа с двумя орудиями 34К;
– бронеплатформа с минометами и орудием 8К;
– броневагон для хранения ГСМ с минометами.
В марте на бронепоезде № 5 обновили орудия, и бронепоезд находился в хорошем состоянии.
Кроме бронепоезда в составе береговой артиллерии числились и две подвижные батареи калибром 152 мм (724-я и 725-я, оснащенные орудиями МЛ-20).
В состав береговой артиллерии можно включить и полк дотов и дзотов. В его составе числится, по документам, 64 орудия, но из них большинство 45-мм калибра. Полк дотов и дзотов имел в своем составе отнюдь не 63 орудия, а всего 39 единиц, причем в доты были установлены в основном орудия, выработавшие свой ресурс. История этого подразделения достаточно интересна.
В составе четырех батальонов это подразделение просуществовало около двух месяцев. 18 апреля 1942 года приказом № 018 все четыре батальона были объединены в полк дотов и дзотов и из состава Приморской армии были вновь возвращены в состав ЧФ. Для этого были использованы штаты Запасного артиллерийского полка ЧФ, который фактически был расформирован 18 ноября 1941 года. Приказом коменданта береговой обороны П.А. Моргунова № 019 от 19 апреля командиром этого полка был назначен бывший командир Запасного артполка ЧФ полковник Н.Г. Шемрук. К началу штурма в полку числились отдельная пульрота и четыре батальона дотов и дзотов. Если сложить все артиллерийские доты по данным донесения командира полка, то получим цифру 39 орудий и 109 пулеметов (включая 18 немецких MG-08, 10 ДШК, 3 штуки «Кольта-Браунинга», два «Виккерса»).
К сожалению, большая часть орудий полка имела значительный износ. Весьма сомнительно, чтобы все три 120-мм орудия были установлены. Есть данные всего по одному 120-мм орудию Виккерса, установленному на высоте Суздальская, над бухтой. Скорее всего, это приписка, так как это были учебные пособия ВМУБО и все три орудия числились в 4-й категории. Командир полка Н.Г. Шемрук в своих воспоминаниях говорит только об одном таком орудии, установленном над ГРЭС. По его словам, орудие заклинило после нескольких выстрелов, а снаряды из него летели очень недалеко, некоторые из них даже кувыркались в полете. Налицо полный износ орудия.
Из трех 75-мм орудий Канэ два были пригодны к боевому использованию (доты № 28 и 18). Орудие в доте № 33 также являлось учебным пособием и имело 4-ю категорию. В ходе боевых действий орудия многих дотов вышли из строя по чисто техническим причинам. Картина та же, что и по зенитной артиллерии Севастополя: стволов много, а износ их крайне велик и эффективность огня близка к нулю.
Доставка боеприпасов кораблями в осажденный Севастополь также имеет неясные моменты. Это тема для отдельного большого исследования. Особенно ярко это видно на примере транспорта «Абхазия». 10 июня 1942 года в 2:40 транспорт «Абхазия» (капитан М.И. Белуха) в охранении эскадренных миноносцев «Свободный» (командир – капитан 3-го ранга П.И. Шевченко) и «Бдительный» (командир – капитан 3-го ранга Горшенин), базовых тральщиков «Якорь» (командир – старший лейтенант И.В. Коровкин), «Защитник» (командир – старший лейтенант В.Н. Михайлов) и трех сторожевых катеров прибыл в Севастополь из Новороссийска. На переходе конвой подвергся атаке 12 торпедоносцев, продолжавшейся с перерывами около двух часов. По советским данным, немцы сбросили 24 торпеды, но ни одна из них не попала в цель. Налет был успешно отражен, и в ночь на 10 июня корабли ошвартовались у причала № 3 в Северной бухте. Корабли доставили 287 человек пополнения, 561 т боезапаса, 100 т авиабоезапаса, 13 авиамоторов, 168 т продовольствия и 90 т цемента; 67 человек летно-технического состава ВВС, 15 пулеметов, 75 автоматов ППШ. В 5 утра эсминец «Бдительный», разгрузившись, покинул базу.
Оставшиеся в Севастополе транспорт «Абхазия» и эсминец «Свободный» оказались в сложной ситуации. Корабли должны были выгрузиться ночью и уйти, как и все остальные караваны, но по какой-то причине выгрузка транспорта задержалась. Транспорт «Абхазия» находился у причала в Сухарной балке, имея на борту 168 т боезапаса, около 90 т авиационного боезапаса (то есть его выгрузка только началась). В это время начался налет авиации. Транспорт попытались накрыть дымзавесой, но вот дальше произошло странное происшествие.
По личному приказу командующего флотом в 6:40 задымление прекратили. Якобы под прикрытием дымзавесы противник сосредоточивает силы для атаки. Напомню, это было утром 10 июня. Противник достаточно далеко еще находится от места разгрузки транспорта, дымзавеса на таком расстоянии уже полностью рассеивается. Странно и другое: в ситуацию вмешивается сам командующий флотом. При этом от комендантов секторов никаких просьб о снятии задымления не поступало.
Вскоре, вопреки приказу командующего, командир отряда дымомаскировки старший лейтенант Дедескул вновь начинает постановку завесы, но вновь в ситуацию вмешивается командующий флотом. Все делалось как бы специально, чтобы транспорт был потоплен. Эта ситуация описана во множестве воспоминаний. Результат не замедлил сказаться.
В 9:15 при налете группы Не-111 из I./KG 100 была потоплена баржа, стоявшая у правого борта судна, а в 9:20 серия бомб попала в «Абхазию». Возник пожар, но транспорт оставался на плаву. Затем последовал налет пикировщиков Ju-87. В 9:35, получив несколько прямых попаданий авиабомб, «Абхазия» начала крениться на правый борт. Личный состав во главе с капитаном покинул транспорт и укрылся на берегу в штольне.
Дальше ситуация вновь принимает странный оборот. Транспорт тонул достаточно долго, до вечера, но его уже никто не спасал. Скорее всего, все опасались взрыва боеприпасов. Взрыва не произошло, и около 15 часов (!) транспорт сел на грунт с небольшим креном в 20 м от пирса № 1. Скула корабля, обращенная к причалу, легла на грунт, от опрокидывания судно удерживалось швартовыми. Над водой торчал 1 м надводного борта, надстройки и дымовые трубы. В этот момент, закрепив швартовые, можно было бы спасти если не корабль, то груз. Но и этого никто не сделал. Корабль бросили. Около 22 часов корабль, оборвав швартовные концы, опрокинулся. Из-за недостатка глубины судно просто легло на борт, противоположный причалу. Борт корабля возвышался над водой на высоту 5—6 м.
Бывший комиссар складов в Сухарной балке А.М. Вилор описывает все чуть иначе: «10 июня 1942 года утром под прикрытием дымовой завесы «Абхазия» стояла у причала Сухарной балки и принимала на борт раненых, находившихся в девятой штольне арсенала. Когда судно было наполовину загружено ранеными, немецкие части под прикрытием нашей дымовой завесы вклинились в нашу оборону и танками и автоматчиками угрожали Сухарной балке (выделено мной. – А. Н.). Командование оборонительным районом вынуждено было снять дымовую завесу. Над «Абхазией» появились вражеские самолеты. Они заходили волнами по нескольку десятков, пикировали на судно и сбрасывали бомбы. Около часа длилась неравная дуэль небольшого экипажа корабля, вооруженного зенитными пушками и пулеметами, с многочисленными воздушными стервятниками. Когда в судно попало несколько бомб, оно дало крен и стало тонуть. Враг же продолжал налеты, сбрасывая бомбы на судно и причал. В трагической обстановке развернулась самоотверженная борьба медицинских работников, всего экипажа корабля и личного состава арсенала по спасению раненых и снятию с судна погибших. В это время осколком бомбы разорвало мне штанину и бумажник в левом кармане брюк и обожгло бедро левой ноги».
