– КП ЧФ и СОР на Каменной пристани;
– подземная электростанция.
Все остальные объекты могли быть подавлены огнем полевой и дивизионной артиллерии.
Обследование объектов на местности дало достаточно интересный результат: значительная часть укреплений была захвачена противником в неповрежденном стоянии. Эти укрепления были отремонтированы и использовались уже при обороне города против наступавших советских войск в 1944 году. Комиссия маршала Василевского в своем заключении указывала, что лишь 10% укреплений были использованы противником, однако по факту противник на 70% использовал бывшие советские укрепления.
В чем причина этого явления? Оборона Севастополя держалась прежде всего на артиллерийском огне. Там, где огонь советских батарей слабел (по той или иной причине), противник продвигался вперед.
Как правило, те укрепления, которые оказывали упорное сопротивление, оказывались разрушенными настолько, что отыскать их на местности оказалось очень сложно. Как показало обследование остатков севастопольских укреплений, наиболее эффективным средством по борьбе с советскими дотами стала немецкая зенитная артиллерия. Действительно, большая часть севастопольских сборных железобетонных дотов была разбита попаданием в переднюю часть 8,8-см снаряда.
Для уничтожения более серьезных укреплений, например дотов 30-й батареи или артиллерийских дотов БО ГБ, применялись 21-см мортиры. Все укрепления разрушались с дистанции, недоступной для артиллерии и пулеметов советских дотов.
Анализ состояния фортификационных сооружений Севастополя показывает, что основу обороны Севастополя составляли не мощные многоказематные сооружения, а небольшие, одноказематные огневые точки, часто выполняемые из сборного бетона.
Один из создателей обороны Севастополя генерал А.Ф. Хренов с гордостью писал:
«Сборный дот обычно сооружался за две ночи. В первую очередь отрывался котлован и подвозился материал. Во вторую велась сборка, и поутру огневое сооружение было готово к действию. В достаточно высокой живучести одноамбразурных дотов мы были уверены. Но все же я тогда не предполагал, что даже прямое попадание восьмидюймового снаряда не приведет к полному разрушению дота. Не мог я, естественно, предвидеть и оценки, какую даст нашим севастопольским дотам противник. Уже после войны я прочитал документы, в которых немецкие военные специалисты подводили итоги сражения за Севастополь. Там, в частности, отмечалась высокая надежность наших дотов, быстрота и экономичность их постройки.
В данном случае противник был объективен и, видимо, всерьез заинтересовался нашим опытом. По распоряжению немецкого командования один из сборных дотов после оставления нами Севастополя был подвергнут испытанию на разрушение артиллерийским огнем…»
237
А вот что реально писал противник о Севастопольских укреплениях:
«В качестве строительного материала применен железобетон, неармированный трамбованный бетон, железобетонные и бетонные блоки или же местный известняк. Перекрытия сооружений выполнены большей частью из рельсов или из стальных балок. Конструкции из блоков русские не рассматривали как временные. Они считали искусственные блоки основным материалом для сооружений и занимались усовершенствованием этих конструкций. Данное обстоятельство можно с достаточной ясностью установить при ознакомлении с захваченным материалом.
Формы блоков они брали соответственно с формами того или иного опорного пункта. Размеры выбирали так, чтобы их было удобно перевозить. Распространенным типом сооружений на сухой кладке является строение из блоков, которые соединялись друг с другом при помощи особо образованных швов. Его несомненному достоинству, состоявшему в плотном примыкании блоков, противостояли недостатки: из-за большой массы отдельных камней (от 100 до 600 кг) возникали и затруднения при перевозке и производстве работ, что ограничивало их применение. Для построения большинства каменных и деревянных простейших оборонительных сооружений (пулеметных одно- или многоамбразурных точек, орудийных и минометных пунктов и т. д.) требовалось 9—12 таких блоков. Видимо, для этих же целей были сделаны опалубки. В блоках оставлены отверстия, расположенные одно против другого таким образом, чтобы отдельные слои можно было связывать друг с другом посредством вертикальных стальных штырей и заливать цементным раствором. Этот новый скоростной способ строительства нашел широкое применение.
Отдельные блоки были изготовлены на заводах весьма небрежно, в них попадаются пустоты без гравия, погнутая арматура, не имеющая необходимого бетонного закрепления, швы не заполнены раствором, стержни либо отсутствуют, либо не зацементированы. Во время опытного обстрела из противотанковых орудий калибра 88-мм с расстояния 800 м такие конструкции разрушались после попадания трех снарядов, причем сами блоки повреждались очень незначительно. Так что блочные сооружения сыграли небольшую роль для защиты Севастополя. Объясняется это, во-первых, плохим технологическим процессом изготовления, а во-вторых, сниженной на треть толщиной конструкции, которая представляет собой образец поспешного и небрежного производства строительных работ»
238.
Оценка противника, таким образом, не столь блестяща. В боевых отчетах многих немецких частей по штурму отдельных укреплений указывается на их слабость. В частности, так называемые Нагорные редуты и линия обороны, проходящая через Северное укрепление, построенные еще во время Крымской войны, представляли собой лишь ров с валом, усиленные дерево-земляными или каменными укрытиями для личного состава и небольшим количеством огневых точек.
Попробуем понять, сколько же немецкой стали и взрывчатки осталось в нашей севастопольской земле. Безусловным рекордсменом в этом вопросе является дивизионная и полковая артиллерия, взявшая на себя основную работу по перемалыванию советских позиций. Противнику для того, чтобы покрыть нехватку пехотных частей, приходилось интенсивно использовать артиллерийский боезапас. И, как это ни странно звучит, первым начал писать о «снарядном голоде» именно противник.
Данные по расходу (и наличию) боезапаса в 11-й немецкой армии сохранились в архиве NARA. Анализируя эти данные, можно сделать выводы о том, что нехватка боезапаса к определенным типам орудий (в основном большого калибра) у немцев действительно была. Так, к примеру, по армейской и корпусной артиллерии на 13 июня 1942 года ситуация с остатком снарядов была следующей:
– «Дора» – 5 снарядов;
– 35,5-см мортиры – 29 выстрелов;
– 30,5-см мортиры – 72 выстрела;
– 28-см пушки – 457 выстрелов;
– 28-см береговые гаубицы – 88 выстрелов;
– 28-см гаубицы – 423 выстрела;
– 24-см гаубицы – 356 снарядов;
– 19,4-см пушки – 460 снарядов;
