Алкогольная, невропатическая, психопатическая, сифилитическая наследственность, с отсутствием задатков нравственных комплексов и с задатками злых, антиальтруисти-ческих чувств – вот почва, на которой вырастает яркая картина морального вырождения. Личный алкоголизм также является деятельным фактором этого вырождения.
Часто утверждают, что вырождение есть врожденное состояние. Но с этим трудно согласиться. Нельзя отвергать, что объективные условия, в которых живет личность, и разнообразные факты ее жизни могут производить глубокие и стойкие изменения в ее конституции, а не вызывать лишь мимолетные, бесследно проходящее настроения. Если же так, то ясно, что эти изменения могут носить и дегенеративный характер. Да и самое нарастание в потомстве признаков дегенерации, из поколения в поколение, было бы непонятно, если не допускать накопления этих признаков у личности в результате тяжелых жизненных переживаний. Изучение преступности дает нам целый ряд примеров того, что нередко нравственное вырождение появляется в результате продолжительной преступной карьеры, а иногда его удается подметить и у новичков на преступном пути. Ниже, особенно в главе об импульсивных преступниках, читатель найдет много ярких примеров моральной дегенерации. Не останавливаясь на них сейчас, отмечу только, что наличность и степень дегенерации являются важными дополнительными признаками.
Чрезвычайно важно также отмечать наличность или отсутствие деклассации, т. е. отрыва преступника от того социального слоя, к которому он принадлежал, и от свойственных последнему основных условий жизни. Наличность ее важно установить, потому что она, во-первых, затрудняет возврат преступника к честной трудовой жизни, а во-вторых, обостряет криминогенные элементы психической конституции преступника и облегчает их внешнее проявление. Деклассированный чувствует себя теснее связанным с миром преступников и с притонами, в которых они ютятся. При этом надо различать внешние и внутренние условия деклассации. Первые сводятся к утрате внешних признаков принадлежности к известному социальному слою, например, хозяйства – сельским хозяином. Второе заключается в таких изменениях самой личности, в силу которых она уже существенно отличается от лиц данного социального слоя и неспособна к жизни и деятельности, свойственным представителям данной социальной группы. Примером деклассированного преступника может служить хотя бы описанный выше Гаврилов. Деклассация – частое явление у представителей преступного мира. Так, напр., из 250 обследованных мною бандитов, из которых 174 человека принадлежали к числу городских жителей и 76 – к числу сельских, 55 во время преступления состояли на службе. 80 человек, хотя на службе не состояли, но имели определенный источник средств существования в виде крестьянского хозяйства, вольной профессии или торговли. 57 лишились места по сокращению штатов незадолго до преступления, а 58 были людьми без определенных занятий. У 133 не было заметно признаков и тенденции к деклассации, в смысле отрыва от того социального слоя, к которому они принадлежат, и от свойственных последнему основных условий жизни. У остальных 117 признаки деклассации были более или менее ясно намечены или последняя стала совершившимся фактом.
По всем указанным дополнительным признакам, в пределах отдельных видовых типов, создается сеть новых подразделений на алкоголиков и не алкоголиков, деклассированных и не деклассированных, невропатов и нервно-здоровых и т. д.
Прежде чем перейти к обрисовке отдельных типов, надо отметить еще следующее: при установлении типа, носителем которого является тот или иной преступник, необходимо считаться с тем, к какой социальной группе или социальному слою он принадлежит. Задача сводится к тому, чтобы выяснить, насколько он, как представитель известной социальной группы, обладает известными свойствами, препятствующими ему вести жизнь, свойственную членам этой группы, не прибегая к преступлению как к средству удовлетворения тех или иных своих потребностей, насколько он, находясь, так сказать, в атмосфере условий жизни лиц данной социальной группы, предрасположен выйти из обычных рамок этой жизни и совершить известное преступление, или оказывается недостаточно стойким в преодолении затруднений, встречающихся в жизни лиц данного социального слоя. Если мы говорим, что у данного субъекта недоразвито то или иное положительное качество или, наоборот, сильно развито какое-либо отрицательное свойство, то мы исходим в этом случае от того, что обыкновенно встречается у лиц одного социального слоя с данным субъектом и может считаться минимумом, необходимым для того, чтобы не выйти за пределы легальных форм жизни и удержаться от преступления. В этом проявляется относительность криминального типа и его зависимость от культурного уровня, социальных и бытовых условий. С серьезным изменением социальных условий накапливаются и крупные изменения в сфере криминальных типов: с одной стороны, нарождаются новые типы, а с другой – изменяется состав носителей прежних типов. Проследить все эти изменения составляет ряд весьма важных и интересных задач криминальной психологии. В будущем, вероятно, эта наука и сможет установить ту эволюцию, которой подвергаются криминальные типы вместе с эволюцией социальной среды. К сожалению, в прошлом не велось никаких систематических исследований преступных типов, которые могли бы позволить выполнить теперь же эту задачу, сравнивая современные типы с типами прежних времен.
Глава четвертая
Экзогенные преступники
«От тюрьмы да от сумы не отрекайся», – советует народная поговорка, указывая, что человек часто попадает в одно из обозначенных в ней несчастных положений вопреки всем своим расчетам и ожиданиям. Обстоятельства иной раз так резко и быстро меняются и дают такой толчок к преступлению, что под давлением их нередко оказывается не в силах удержаться на пути честной, трудовой жизни и такой человек, в котором, казалось, никак нельзя заподозрить потенциального преступника. Группа экзогенных преступников и состоит из людей, потерпевших крушение в жизненных бурях, сбитых на преступный путь давлением внешних обстоятельств, которые хотя и не были столь тяжки, чтобы извинить их, но все-таки превышали обычные жизненные затруднения; не попади они в данное затруднительное положение, они прожили бы всю жизнь, не сталкиваясь с уголовным судом и законом. Для обычного течения жизни и для повседневных житейских соблазнов и испытаний у них достаточно нравственной стойкости. Но как скоро они выбиты из привычной для них колеи и оказались перед серьезными затруднениями, они падают духом, теряют равновесие, обнаруживают недостаток активности в борьбе с этими затруднениями… Их сопротивляемость соблазнам, стремящимся увлечь на преступный путь, достаточна лишь при обычных для них условиях жизни и оказывается недостаточной в борьбе с сколько-нибудь серьезными затруднениями, в периоды житейских бурь. Они способны к некоторой нравственной борьбе, но когда эта борьба более, чем обыкновенно, упорна или длительна, они ее не выдерживают. Потерпеть до конца, сдержаться, выждать, перенести некоторые лишения, чтобы избежать преступления, поэнергичнее воспользоваться возможным легальным выходом из своего положения у них не хватает нравственной стойкости или энергии, а иногда также находчивости и уменья ориентироваться в изменившихся условиях жизни. Нередко при этом они видят в самих себе жертву неблагоприятно сложившихся обстоятельств, не дают должной моральной и социальной оценки своему поведению, считают его за что-то вынужденное и полагают, что так на него посмотрят и другие. Это снисходительное, жалостливое к себе отношение иногда не дает развиться в них тому протесту против преступления, который вполне соответствовал бы по силе голосу их нравственного сознания и мог бы оказать должное влияние на волю.
