— Я тебе вот, что скажу: не забывай, что королевский двор — это не только сборище родовитых бездельников — это жизнь королевства в миниатюре. Место, где во время, казалось бы, легкомысленного музыкального вечера или какого-нибудь пикника в розарии встречаются важные люди в неформальной обстановке, ведутся серьезные разговоры, принимаются решения. Многие такие договоренности — и дипломатические, и торговые, и брачные, потом лягут в основу не только частных, но и государственных дел. Так что… собирайся с мыслями, бери волю в кулак и становись достойным Наследником!
А уже через час после этого разговора, или, вернее сказать, разгона, который устроил ему брат, Виктор удалялся от Лиллака в сторону столицы.
При въезде в лес он обернулся, чтоб бросить последний взгляд на тихий замок. И в тот момент, когда поворот дороги и ветви подлеска скрыли из виду белые башни и гладь озера, ему в голову пришла мысль, что картинка эта очень символична: его спокойная, размеренная и в какой-то мере беззаботная часть жизни закончена. Прощайте детство и юность — пора вступать во взрослую жизнь.
Опять вспомнились ушедшие в безвременье отец и мать, но почему-то теперь, от возникших в памяти образов его мысли не нырнули в «холодный кисель», а собрались и насторожились, становясь сосредоточенными и серьезными. Сразу подумалось, что по приезду в город надо бы сразу навестить Рича и выразить ему поддержку — он-то все это время никуда не сбегал, а находился в погруженном в траур дворце.
«— Нужно у него узнать, что же это вообще значит, быть Наследником!» — брат-то в этом статусе провел всю свою жизнь, а вот он, Вик, даже и не ожидал, что станет вторым лицом в королевстве.
Да и никто, по всей видимости, этого не ожидал…
Отец был здоров и уверен в себе, а после Ричарда шел еще Рой, и всегда казалось, что вероятность стать Вику Наследником, ничтожно мала.
Кто ж знал, что король, чье здоровье блюли толпы известных знахарей и магов, скончается так внезапно? Кто ж знал, что во втором сыне проснется Дар в таком небывало взрослом возрасте, и никто не сможет ни предсказать его, ни предупредить? И так же никто не мог предвидеть, что брак, договоренность о котором была составлена двадцать зим назад, не будет до сих пор заключен, а дети, которые уже могли бы появиться на свет, еще так и остаются не рожденными?
И вот, теперь он, Вик, который и родителями-то не рассматривался как возможный Наследник и, что уж греха таить — Рой прав, не воспитывался соответственно, теперь вдруг стал вторым лицом в королевстве и надеждой трона.
Опять появился страх, но не тот оглашенный и мечущийся, который управлял его мыслями во время болезни отца, а другой — целеустремленный и сосредоточенный, ищущий выход из создавшегося положения.
Единственной уступкой «вчерашнему мальчику», в раздумьях Вика была мысль о том, что хорошо бы и оборотни уже очухались — все же при их поддержке будет значительно легче начинать «новую жизнь».
* * *
Дверь открылась и в просторную, наполненную ясным дневным светом галерею, вошла девушка. Она и сама была подобна сияющему солнечному лучу — столь же прекрасна и светла. Золотистые волосы ее были уложены в высокую прическу и только несколько локонов изящно сбегали по гибкой шее. Платье, нежно голубое, шелковое и расшитое серебром, подчеркивало вполне зрелую, изысканных форм фигуру. А лицо ее с глазами, в тон которым явно подбирались и чудесный наряд, и ленты в волосах, было изумительно по своему рисунку — линии его, казалось, рисовал большой эстет, выбирая для этого и самые нежные краски, и самые тонкие кисточки.
Чудесное видение вплыло в галерею, и… напоенный солнцем весенний воздух в ней замерз, повеяло зимней прохладой.
Впрочем, заметить это мог бы только или очень внимательный человек, или тот, кто наделен магией.
Маг бы отметил, что чудная красавица окружена не очень-то чистой аурой, а человек внимательный уловил бы нервозное напряжение, охватившее вдруг стражников, что стояли вдоль стен обширного помещения. С чего бы это? Высокие тренированные мужчины, к тому же закованные в доспехи, почему они так напряглись при виде нежной и прекрасной девушки?
Но, тем не менее, все было именно так. По мере ее продвижения солдаты все более вытягивались, напряженно задирая подбородки, глаза их устремлялись высоко вверх, гораздо выше того уровня, где проплывала хорошенькая головка красавицы, а глаза принимали какое-то стеклянное, неживое выражение.
А она, чудесное видение, на них не кинула ни одного взгляда, как будто, между окнами в пол и зеркалами, стояли всего лишь неодушевленные статуи, а не живые люди.
Хотя… ей, принцессе из правящей Семьи, наверное, и не было никакого дела до простых охранников. Тогда откуда их такой явный страх?
А между тем, девушка стремительно продвигалась по галерее. Она не глядела ни в большие окна, проплывающие от нее по правую руку, за стеклами которых радостно искрились на весеннем солнце уже включенные фонтаны и пестрели клумбы, переливаясь желтизной нарциссов, алой яркостью тюльпанов и фиолетовой изысканностью гиацинтов. Она не окидывала свою изящную фигурку и красивый наряд в зеркалах, чередовавшихся по противоположной стене, как сделала бы любая другая девушка. Принцесса была сосредоточенна на двери впереди и, кажется, зла — ее губы кривились в недовольном изгибе.
Несмотря на многочисленную стражу вокруг, за девушкой следовал еще один воин, видимо, личный охранник. Этот наоборот, успевал окинуть взором все — и окна с просторами сада за ними, и обширную галерею, по которой они шли, и заглянуть каждому солдатику в лицо, как будто не доверяя никому и ничему, оказавшемуся рядом с его хозяйкой.
Воин этот был уже совсем не молод. Впрочем… нет. Это седина на его висках и тяжелый напряженный взгляд добавляли ему возраста. А если приглядеться, то становилось понятно, что он сейчас в самом расцвете мужской силы — высок, спина пряма, а упругие движения его закованной в черный кожаный доспех фигуры, выдавали недюжинную мощь и ловкость, как и положено бывалому воину.
Меж тем, парочка достигла противоположной двери галереи и два лакея, с таким же затравленным выражением лиц, как и у стражников, не мешкая, ее перед ними распахнули. Девушка ступила внутрь следующей комнаты, а воин остался снаружи. Он прислонился спиной к закрывшимся створкам и напряженно стал буравить взглядом и без того бледных перепуганных лакеев и ближайших стражников.
Красавица же, продвинулась на несколько шагов и присела в придворном поклоне перед двумя расположившимися в креслах людьми. Но хотя поклон ее и был достаточно низок, чтоб соответствовать всем нормам этикета, головы она, все же, не опустила, а взгляд ее, направленный на немолодую пару, остался таким же колючим и недобрым.
Мужчина, что сидел перед ней, этот взгляд проигнорировал, а вот дама нервно заерзала в своем кресле. Увидев это, девушка позволила себе презрительно усмехнуться и без разрешения взрослых подняться из поклона. Потом она отвела свой взгляд от пары, как если бы происходящее в комнате ее совершенно не касалось, и уставилась в окно.
