— Парни молодые уж больно падки на нее. В деревню-то придет — ко мне там зачем-нибудь, аль мальцов лечить, таких, что еще не говорють — они ж, когда хворые, даже мать к себе не подпущают, а к ней льнут! Ну что с них возьмешь? Глупые еще… ну, так вот, пройдет она по деревне-то, а те хлопцы, с которыми она повстречается — потом на деревенских девок дён пять, еще не глядят. Подавай им эту выродку с зелеными волосьями!
Как он это сказал, так Ли аж вздохнул свободнее:
«— Значит и меня через пять дней попустит!»
А Корра другой вопрос заинтересовал:
— Так мы ее видели — она вроде светленькая, а не зеленоволосая?
— Э-э, господин, она, наверное, опять травы в косы-то наплела? Ну, это она так зелень в них скрывает. Когда совсем малая была, так голова у ней, как морковкин вершок зеленела. А подросла, ей мать с бабкой, а може и папаша эльф, зелень-то и повывели, но не всю. Когда она в возраст-то вошла да в ночь на Великий праздник летом в деревню приходить стала, чтоб, значит, через костер прыгать, косы-то свои распускает, как положено — все и видят. О-охо-хо, в этом-то году чуть две свадьбы не отменили — парней-то совсем переклинило! — сокрушенно повздыхав, папаша Крол махнул рукой, как если б разрешенье самому себе дал — видно тема эта совсем уж наболевшая была и сильно выговориться хотелось:
— Да че говорить, если честно, у них все такие. Только мужики постарше себя в руках держат лучше… я вот сам на Маслянку-то, бабку выродкову, только гляну, так и глаз оторвать не могу. А спрашивается, че глядеть? Она ж древняя — ей зим двести, а можа и все триста… хоть и выглядит, как наши деревенские бабы в тридцать с гаком небольшим. А молодой когда был — на дочь ее заглядывался, хоть и она меня чутка постарше. Да я вот седой и толстый ужо, а она чуть взрослей своей выродки до сих пор смотрится! — выдал таки он, на одном дыхании. А потом так обреченно, жалостливо:
— Вот они какие, ведьмы-то наши… да и потом, куда без них? Помрем же все… к ним уж деревенские мужики-то и не клеються давно, акромя парнишек молоденьких к девахе ихней. Да и они на нас не глядят… бабка-то, в свое время, замуж за пришлого отставного вояку пошла — ей и тогда своих ненадобно было. Говорют мужик при ей больше сотни зим протянул! А доча ее, вообще, эльфа себе в Лесу нашла да выродку от него родила… тьфу ты, мерзость какая! — смачно сплюнул на пол трактирщик. Чувствовалось, что грубостью этой пытается он зависть и обиду скрыть свою. Да как, наверное, и остальные мужики в этой деревне…
После этого его плевка как-то сразу расхотелось всем беседовать с трактирщиком дальше. Скоренько подобрали, что на столе вкусного осталось, кое-какие припасы подкупили да и подались до дому — до биремы своей конюшенной.
Э нет — сегодня они палаточку-то на берегу раскинут!
ГЛАВА 4
Расставшись с сопровождавшей ее до поворота компанией Льняна не направилась к мостику как обещала, а стала взбираться вверх по заросшей травой насыпи.
Добравшись до самого высокого места, она прикрыла глаза от слепящего утреннего солнца и стала вглядываться в силуэты мужчин, с которыми только что рассталась. Что уж ей могли сказать их все дальше удаляющиеся спины — неизвестно, но через какое-то время, она, видимо согласившись с какими-то собственными мыслями, мотнула головой, и произнесла вслух:
— Я думаю, они мне подходят. Тогда — к отцу! — и бегом бросилась бежать вниз.
Разогнавшись на склоне, она, не замедляя бега, проскочила мостик, взлетела по лесенке, миновала дом, стоявший на опушке, и понеслась дальше вниз по натоптанной тропинке, утекавшей в лес. Удочку и ведро с рыбешками она бросила где-то под забором, оставленного позади дома.
Сначала Льняна бежала легко по знакомой дороге, задрав мешающую ей юбку выше колен и скинув еще в подлеске ненужный больше венок — лес, сомкнувшись над ней, скрыл утреннюю синеву неба и уже начинающее жарить во всю летнее солнце.
Стали попадаться дом-древа, пока небольшие по тутошним мерка, но на самом деле вполне себе толстенные и высоченные. Мимо пролетели и поляна с давно отцветшим жасмином, и рябиновая аллейка, в которой местные поселенцы любят устраивать полночные танцы, и каменный круг древнего святилища.
Льняна уже не бежала, а просто быстро шла — ноги постепенно стали уставать. Дорожка вывела ее к берегу большого озера, к тому месту, где над ним нависала скала и ее слоистые уступы, вклиниваясь в водную гладь, прерывали золотистую полосу пляжа.
«— Вот, только гору обойти, а там до папиного дома рукой подать», — поддерживая убывающие силы, подбодрила себя девушка, сворачивая по вильнувшей в сторону тропинке.
Но, еще почти час ушел на то, чтоб обогнуть скалу. И только тогда, когда она почувствовала, что утомилась окончательно, тропка из-за очередного поворота выскользнула опять к озеру. Льняна облегченно вздохнула: «— Почти дошла!»
Пляжик в этом месте был не песчаным, как с той стороны горы, а из гладкой розовато-серой гальки. На берегу в мелкой слегка колышущейся волне лежали три русалки. Увидев приближающуюся девушку, они призывно замахали руками, галдя в три голоса так, что слов разобрать было совершенно невозможно. Хотя и так было ясно, что подружки ей рады и зовут купаться.
Ох, как бы она хотела сейчас присоединиться к ним!
«— Но нет, только не сегодня… и может быть уже никогда…», — вдруг в первый раз совершенно ясно осознала Льняна, к чему может привести ее задумка, если все пойдет удачно.
Поежившись от этих мыслей, она, тем не менее, отрицательно мотнула головой в ответ, продолжающим звать ее к себе девчонкам и, пройдя десяток саженей по пляжу, углубилась опять в лес.
Через четверть версты она вышла к обширной поляне, почти полностью затененной громадным дом-древом — жилищем отца.
Увидев, наконец-то, то место, которое обозначало конец ее пути, девушка облегченно вздохнула. Но сначала следовало немного себя подбодрить, а то с устатку и серьезного разговора не получится. Благо помощь была совсем рядом — чуть от тропы отойти.
Вода падала в маленький бассейн из каменной пасти какого-то вполне себе симпатичного чудовища. Кто и когда вырезал его, доподлинно было неизвестно — кто-то из самых древних обитателей Леса. Но зато все знали точно, что вода из этого источника бодрит и восстанавливает. Ее даже брали за основу для стимулирующих взваров те современные обитатели Леса, что баловались зельеварением.
Этим бодрящим свойством воды воспользовалась и Льнянка, чтоб восстановить свои силы после долгого забега через Лес. Вдосталь напившись и даже умывшись чудесной водой, она с новыми силами двинулась к дому отца.
На нижней ветке дом-дерева, как всегда, сидели две дриады: Ааола и Ууина — все ждали, когда отец их замуж за себя позовет.
«— Ну-ну, — привычно подумала девушка, глянув на них, — ждите-ждите. Терпенья у вас много, да и времени тоже. Вот если мамочку переживете… через несколько сот зим, тогда может, что и получится!»
