— А по-моему, он просто испугался не совладать с сорвавшимся с цепи Даром! — встрял опять с насмешкой Ворон.
После этих его слов всегда уравновешенный Виктор вдруг как взовьется — тело его напряглось, ладони сжались в кулаки, глаза полыхнули холодным голубым огнем, а голос, которым он заговорил, зазвучал непривычно жестко:
— Ты думай, что говоришь, Коррах! Это не из тебя постоянно рвется зверь и гложет тоска по неведомому, и это не тебе снятся полеты на давно сдохнувших драконах! На себя лучше посмотри — полторы сотни зим, а ты до сих пор не можешь перекинуться, чтоб штаны не потерять!
— Прости… — поднял руки вверх Ворон, понимая, что с шутками своими в этот раз явно «перегнул палку», — а со штанами да-а, что есть, то есть — теряю постоянно!
— Вот, об этом я и говорю — срывы, сны плохие… — потихоньку сказал Тай Льнянке.
— Все равно, вы не о том! Мои бабушка и мама — очень сильные волшебницы и пользуют магию с самых юных лет. Но бабуля дочь родила по своему желанию — когда ей уж зим двести было! Да и мама меня, когда полную силу набрала. Что-то ваши маги не то делают, раз детей иметь не могут! — ответила она ему также тихо.
— Интересные вещи ты говоришь, девочка. Надо будет обдумать, да кое с кем обговорить это дело. Может, конечно, на вас Дриадов Лес так влияет, но все равно… хорошо, что ты эту тему подняла, — и уже громко и весело:
— А теперь пьем! — провозгласил Тигр.
— Ой, а мне много — она ж крепкая! — воскликнула девушка и отлила из своей стопки. — И тебе много целую, поверь — совсем пьяный будешь! — повернулась она к Ли.
От этих ее в принципе мирных слов, но попавших на его раздувшееся раздражение, эльфенок не выдержал и взорвался — мало того, что эта коза драная, как с родным, с Таем уже шушукается, так опять взялась его поучать!
— Ты че мне опять запрещаешь?! То ягоды не ешь, то молока не пей, а теперь еще и настойки нельзя! — завопил он.
— Чего ты возмущаешься? Тебе ж как лучше говорят, — заметил Тайгар.
А между тем, фея вспорхнула со своего места возле тыквы и, подхватив его стопку, вот ведь дрянь мелкая, отлила из нее обратно в бутыль, оставив лишь половину.
«— Все — приплыли! — понял Лион, глядя на это: — Очаровали коза драная и дрянь мелкая всех!»
Через часик легкого трепа, не для Ли — понятное дело, прихлебывания настоечки, поедания фруктов и разглядывания эльфийских кинжалов Козы, Вик принял решение:
— Значит так! Сегодня как-нибудь перекантуемся, а завтра, когда на стоянку в Лиделе встанем, отправишься ты Льняна на королевскую бирему. Там мой шатер пустой простаивает — вот и поживешь в нем до конца плавания. Ничего, дней десять всего осталось. Тай тебя отведет и кому надо представит, чтоб проблем не было. Только думаю, что пока ты там одна — лучше тебе и дальше парнем прикидываться, — и уже повернулся к Тигру: — Всем скажешь, что новый паж у принца Виктора появился. И из Лионова шмотья ей что-нибудь подбери — там столько всего ему понашили, в дорогу собирая, а он все равно сносить не успеет, вырастит — вон, как на дрожжах каждый день прибавляет.
«— Приплыли, а теперь и потонули!» — все что пришло в голову Ли после этих услышанных слов.
Спать ложились так — Вика и девчонку на крайние койки положили, а средние вынесли и постелили на их месте прямо на досках палубы, им троим: ему, Корру и Таю. Вик попытался было тоже рядом пристроится, и потащил свой топчан наружу, но Ворон, как всегда ехидно, сказал, что прынцу на полу не можно — пусть, дескать, совсем уж, не малахольничает. Так и полегли.
Да, из-за этой Козы пришлось в исподнем ложиться — вот же маята-то по такой жаре!
«— И за что же мне такие мучения?!» — мысленно простонал Ли, судорожно сжимая коленями скомканную простыню. Взгляд его, тем не менее, никак не мог оторваться от белой тонкой ладони, свесившейся со стоящей рядом кровати.
Он проснулся посреди ночи в горячечно-мучительном состоянии, а эта рука, попавшаяся ему на глаза в момент между сном и явью, только усилила его страдания.
Ему помимо воли грезилось, как эти нежные напитанные лунным светом, а от того приятно прохладные пальчики гладят его лицо, снимая гнетущий жар. А потом они скользят ниже — по шее к груди, оставляя после себя свежесть на разгоряченной коже. Ли прямо чувствовал эти легкие касания, и бред продолжался…теперь, эта завораживающая ручка двинулась вниз к его пульсирующему паху — он зажмурился и до боли стиснул зубы, чтоб не застонать от предвкушения.
«— Еще не хватало, что б все проснулись и увидели… эту штуку, которую тонким покрывалом и прикрыть-то невозможно. Вот Корр поржёт!» — эти мысли отрезвили Лиона и окончательно разбудили. Надо было что-то делать.
Он тихонько приподнялся и огляделся. Луна была столь полной и яркой, что внутри палатки все было видно до мельчайших деталей.
Вязкая духота, усугублявшая маетный жар в его теле, видимо, не ему одному портила сон. Вик раскинулся на своей кровати, откинув в сторону покрывало, а грудь Тая мощными рывками то взымалась, то опадала. Ворон же, тот, вообще, утек во сне через подушку, уткнувшись носом прямо в комариную сетку.
Ли повернулся в сторону другой кровати — той, на которой спала Приблудная. Но как бы он ее про себя не обзывал, как бы ни злился, нужно было признать, что стоило остановить на ней свой взгляд, как сердце его давало сбой, а под ложечкой начинало тянуть сладкое томление.
Девушка лежала все так же, как и тогда, когда он, проснувшись от своих горячечных снов, наткнулся на нее взглядом — на животе, полностью закутавшись в простыню, как будто и не жарко ей, отвернув лицо к стене. А ее темные короткие волосы, разметавшиеся по подушке, спрятали от него, то немногое, что не смогло скрыть покрывало. Так что взору Ли предстала только все та же, высунувшаяся из под одеяла и свесившаяся с кровати рука.
«— Просто наваждение какое-то! Почему у парней в лунном свете не сияли загадочным светом ни руки, ни ноги, ни другие части тел, а?!» — раздражался он, помимо воли опять начиная упиваться красотой маленькой, расслаблено повисшей ладошки, а лунный свет действительно как-то по-особенному выделял ее на фоне темного покрывала.
«— Бр-р!» — про себя встряхнулся он, аккуратно выбираясь из палатки. А может, переусердствовал и не про себя…
— Э, Мелкий, потише давай, — раздался шепот Корра.
И тут же тихое, хриплое — уже от Тая:
— Че не спиться-то тебе, Малыш?
«У-у, все-то они слышат эти зверушки?» — начал злиться Ли, а вслух огрызнулся:
— Не ваше дело! — с этими словами он и вывалился из палатки.
Под тентом свежесть ночного ветерка чувствовалась гораздо лучше, чем внутри их жилища. И появилась надежда, что разгоряченное тело остынет и позволит себе уснуть нормальным здоровым сном, без всяких там жарких и липких сновидений. А сердце, от понимания, что девичья плоть теперь не на расстоянии вытянутой руки, постепенно успокоится.
