— Яблоко…
— ЧТО?
— Яблоко…
— ЧТО, БЛЯДЬ?
— Я-б-л-о-к-о.
— Да какое это, блядь, яблоко! Это, бля, хуйня вонючая, а не яблоко! Это самое хуевое яблоко, которое я видела в своей жизни! Это срань господня, а не яблоко! Кто, блядь, купил эти яблоки? Кто, я вас спрашиваю, решил, что он может купить эти говняные яблоки, кто решил, что может положить эту срань в вазу, и кто, блядь, решил, что мои гости должны жрать это гавно?!!!!
Мы молчим.
— Молчите, суки?! Вы все здесь заодно, пидарасы! Так, быстро несите сюда всю эту гребаную вазу с яблоками!
Вазу приносят.
Ваза — это скорее название, это больше похоже на огромное стальное ведро вместимостью двадцать килограмм. Доверху заполненное яблоками.
— Значит так. Если никто из вас не знает, что такое нормальные, красивые яблоки, которые жрут все приличные люди, значит вы сами и будете жрать это гавно. И пока вы это гавно не сожрете, вы отсюда не выйдете.
Она стремительно разворачивается и, выходя с веранды, запирает нас на ключ.
Мы в ахуе.
Таня тем временем продолжает орать уже через стекло:
— Чего вы не жрете? Ну-ка быстро жрите! Жрите, жрите эти ваши яблоки! Хуй я вас выпущу, пока не сожрете! Чтоб знали в следующий раз! Чтобы не жопой думали! Вот сожрете все эти яблоки, просретесь как следует, вот тогда я посмотрю, как вы жопой думать будете! У вас в жопе тогда думать некому будет, все с гавном выйдет! Жрите, жрите, я сказала!
Делать нечего.
Пришлось жрать.
Закупщика, как самого крайнего, заставили сожрать больше всех.
Яблоки потом мы все очень долго обходили стороной, нервно подергивались и при первой возможности заменили их мандаринами.
Да-да, наши дорогие гости, так полюбившие во всех моих барах есть постоянно стоящие на стойке бесплатные мандарины и радующиеся тому, что мандарины напоминают им о детском вкусе зимы и новогоднего праздника. Если бы тогда в вазе не лежало одно-единственное, случайно не замеченное официантом, каждый день перебиравшим фрукты, немного подбитое яблоко, то не было бы никаких мандаринов и вкуса детства, а были бы практичные и обыкновенные яблоки. И никакого диатеза.
В общем, мы готовились к открытию.
Бар был маленький, в общей сложности нас работало там человек 15, вместе со всей администрацией, и у нас постепенно начала сколачиваться дружная команда, укрепляющаяся за счет всеобщего противостояния Тане.
Она всегда орала, что мы должны быть единым организмом, чтобы работа кипела так, как будто ее делает один человек, что каждый за всех и все за одного.
Чтобы, не дай бог, не попасть под раздачу, мы прикрывали друг другу спины перед ней и постепенно становились единым целым.
Беркович вопила, что мы все пидарасы, и учила нас жить на этом свете.
Она в жесткой форме приказала объединить чаевые в общак и делить их поровну в конце каждой смены вместе с барменами и официантами.
И постоянно следила, чтобы никто не крысил чаевые.
Пойманная однажды ею девочка-официантка, которая зажала «чай» и положила в общак гораздо меньше, была немедленно уволена и обложена матом, так что даже мы, привычные к Таниному разнообразию матерных выражений, были в шоке.
Таня вообще не переставала удивлять.
Ну а мы готовились к открытию.
Глава 3
Тем временем война Беркович с архитекторами медленно набирала обороты. Директором бара был тогда друг Сергея Миша Лабин, парень в целом положительный — в меру циничный, в меру безалаберный и в меру спокойный. Он относился к Таниным наскокам снисходительно, предпочитая на правах друга владельца с ней не особо общаться, ласково называл ее Танюша и успешно сливал общение с Беркович по рабочим вопросам на меня.
Таня продолжала исполнять, орать и буйствовать, все чаще поднимая вопрос об избавлении от «пидараса и ворюги» архитектора Сергея. Поскольку повлиять на мнение Вити никак не получалось, она начала валить на Мишу все косяки работы бара, утверждая, что он плохой директор и все, что не получается и не складывается, — исключительно его ошибки.
Косяков действительно было много, но это вполне нормально для заведения в нашей стране, так что ничего экстраординарного и страшного в этом не было. Клубный бизнес — один из самых безалаберных, и причина вовсе не в директорах, а в самой ситуации, и все давно к этому привыкли. Так даже интереснее. И веселее. А по-другому просто не получается.
Но для Тани это был отличный повод слить хотя бы одного «кровного врага». Она начала давить на Витю. Витя хотел, чтобы его оставили в покое, и, решив отделаться малой кровью, начал искать нового директора. Беркович — тоже.
Я во всю эту кутерьму не лезла, предпочитая оставаться в стороне.
Да и некогда было — день открытия уже был назначен, и заведение вовсю готовилось к знаменательной дате.
Я лично обзвонила всю Танину записную книжку, больше похожую на журнал «Кто есть кто в нашем шоу-бизнесе», чтобы пригласить на открытие всех нужных людей от ее лица.
Таню в Москве знали все, тусовка уже давно ждала нашего официального открытия, народу собиралось прийти много, и мы волновались.
Беркович волновалась еще больше, поэтому наши нервы незаметно начали превращаться в стальные, а уши уже воспринимали мат как соловьиное пение.
Открытие было назначено на пятницу, 16 сентября, а за день до этого, 15-го, у меня был день рождения.
Поэтому в знаменательное утро я и половина персонала были в состоянии совсем не легкого похмелья.
А в день открытия, как обычно, ломается все и сразу.
Ну, или что-нибудь одно, но обязательно самое важное и серьезно.
У нас, конечно же, умерла касса.
Все носились как угорелые, Беркович орала, я стояла над душой компьютерщика, с тоской ремонтирующего эту кассу и нервно дергающегося от каждого Таниного окрика. Он с непривычки не понимал, как мы можем совершенно спокойно пропускать эти дикие вопли раненого сапожника мимо ушей.
Касса стойко выдерживала все попытки ее починить и наотрез отказывалась реанимироваться.
Я в тихом ужасе даже боялась себе представить, что будет, если ее не сделают до 9 вечера. Хрен с ней, с Таней, что мы будем делать с этим количеством народа, которое придет бухать? Ладно, когда у тебя сидит 20 человек и касса отказала, можно писать чеки от руки и как-то объяснить людям ситуацию. А когда народу человек 500, что делать? И все стоят у барной стойки, желая выпить? Игра «Попробуй запомни и отследи, сколько бармены украли денег?» Или игра «Разрули с пьяным гостем, что его обманули и не дали счет?» Не говоря уже о Беркович…
