В последний момент я все-таки струхнула и, когда начали объявлять нашу номинацию, зашептала Лере, что не пойду потому, что это их бар, и вообще, я — никто и не достойна. Лера, посмотрев на меня свысока своим обычным аристократическим взором, сообщила, что тогда ей придется потащить меня за шкирку, как котенка:
— И поэтому, будьте любезны, не заставляйте меня прибегать к вынужденным мерам. Я уже все Вам сказала. Это точно такая же ваша заслуга, как моя или Тани. Ваш отказ я расценю как оскорбление моего доброго к вам отношения.
Мда. Голубая королевская кровь. Королева Англии практически. Ну как тут сольешься? Пришлось идти на сцену и пугливо прятаться за их спинами, скромно глядя в пол.
Таня была великолепна на сцене, Лера — царственно скромна, я жалась от испуга и не находила себе места, забыв, как дышать. Нас хвалили критики, восхищались члены жюри, и, под громкие аплодисменты зала, мы получили заветную рамку с надписью, обрамленной лавровыми листьями «Специальный приз — За нововведения в ресторанном бизнесе».
Особого торжества в баре не устроили. Лера заказала розовый Рюинар нам на троих, и, выпив по бокалу, мы сначала долго рассыпались в похвалах друг другу, а потом, конечно же, плавно перетекли на разбор полетов между мной, Лерой и Таней. Точнее, между Таней и Лерой, а я, в надежде сохранить отношения и с одной своей богиней, и с другой, пыталась стойко держать позицию нейтралитета, то прогибаясь под мнение Беркович, то соглашаясь с претензиями Леры.
Вечер из волнующе-томно-тревожного медленно, но верно превращался в просто тревожный. Бутылка шампанского закончилась, Лера перешла на излюбленный джин-тоник с двумя кусочками лайма, Таня попросила коньяку, я ерзала на стуле, размышляя, как бы потехничнее свалить, чтобы не стать крайней в их хоть и дружеских, но все же женских разборках. Пару раз меня таки притянули к ответу, но мне удалось съехать с неприятных тем, аккуратно обходя все конфликтные моменты. Поняв, что ничего от меня не добьешься в их споре, Лера отослала меня в офис заниматься текущими делами.
Праздники для нас закончились, но праздники для всех остальных были нашей работой. Потянулись трудовые будни. Финансовую отчетность для Вити я вела по той же старой, а точнее сказать средневековой, схеме, которую предложила мне еще в самом начале Беркович, поскольку никто не возражал, лишь бы деньги исправно в конце месяца отгружались по назначению в сторону владельцев.
Сам бар тем временем, не выдерживая усердных пьяных бесчинств, стал нуждаться в постоянном — иногда в мелком, иногда в более крупном — ремонте. Для еженедельных подкрасок стен, починки мебели и прилаживания на место выпавшей напольной плитки был взят специальный сотрудник, а вот с более масштабными объектами начались проблемы. Проблем-то, собственно, было две — красивая стойка из белого мрамора, пришедшая в состояние упадка после неисчислимого количества подожженных на ней шотов, пролитых коктейлей с Редбулом и оттанцевавшихся на ней каблуков, и не закрывающаяся форточка в одном из наших очень дорогих витражных окон в деревянных рамах.
В один из понедельников я озадачила менеджера Анну выяснить все способы оздоровления мрамора на стойке, а сама занялась вопросом с форточкой. Порывшись в документах, нашла бумаги фирмы, которая нам их устанавливала — как было сказано — с гарантией. Указанные там телефоны не отвечали, точнее, не работали. Стала искать в интернете, вдруг сменились. После нескольких часов масштабных поисков выяснилось, что данная фирма скоропостижно закрылась аккурат после установки наших окон. Ну что ж. Трагично, конечно, но больше для них, чем для нас, подумала я, и, вызвав на следующий день специалистов из трех-четырех контор по окнам, чтобы в итоге выбрать лучшее соотношение цена-качество, пошла узнавать, как дела у Анны с мраморной стойкой. Дела обстояли, прямо скажем, волнующе. Хозяйственная и очень настырная Анча неведомым способом заставила приехать специалистов по реанимации мрамора в тот же день и тот же час, и в момент, когда я поднялась к ней из офиса, как раз обсуждала с ними животрепещущий вопрос, причем, что странно (за ней обычно такого не водилось), на повышенных тонах.
Я с интересом прислушалась к явно нараставшему конфликту.
Анна была на взводе, на ее лице явно читались признаки глубокого замешательства и обиды, но она упорно стояла на своем:
— Как вы можете мне говорить, что это обыкновенный известняк!? Это — итальянский мрамор, купленный за бешеные деньги, посмотрите на эту стойку! Может быть, это вы просто в чем-то не разбираетесь и пытаетесь втюхать нам что-то, чтобы банально нажиться?
— Девушка, поверьте, нам нет нужды вас обманывать. Мы специализируемся на мраморе, мы очень хорошо разбираемся в любого рода камнях, не зря же вы обратились именно к нам, — Парень лет двадцати, бросил взгляд на стоявшего рядом компаньона, усталого мужчину лет сорока, не принимавшего участия в разговоре, но с интересом за ним следившего. — Это обыкновенный итальянский известняк, да, он очень похож по внешнему виду на мрамор, и неискушенные люди никогда не отличат один от другого, но он более хрупкий, и даже лимонный сок может оставить на нем сильный след. Единственное, что мы можем вам предложить, если вы нам не верите, — это заехать к нам в магазин, и мы вам покажем образцы и того, и другого, чтобы вы лично убедились. В вашей ситуации камень очень сильно поврежден, но у нас есть специальные средства для полировки, которыми мы можем придать ему прежний вид. И они намного дешевле, чем если бы это был действительно мрамор, который надо реанимировать.
Анча не успокаивалась. Увидев меня, она обратилась ко мне, ища поддержки:
— Вот пришел наш директор, и она вам точно подтвердит — это мрамор и ничто иное!
— Здрасти, — говорю, — я уже поняла в общих чертах, в чем проблема, давайте вот как сделаем. Можно, мы завтра вместе с Анной подъедем к вам, и вы покажете и объясните нам разницу того и другого материала? И если можно — в простых категориях, чтобы даже такие профаны, как мы, поняли, о чем речь? Исходя из этого и примем решение. Такой поворот вас устроит?
— Да, это будет идеальный вариант, — взрослый напарник юноши наконец-то подключился к разговору. — Но еще лучше будет, если бы вы могли нас связать с людьми, которые вам этот камень поставляли и устанавливали. Тогда мы сможем подобрать наиболее оптимальные способы его реставрации.
— К сожалению, у нас нет их контактов, именно поэтому мы обратились в сторонние конторы. Насколько это может повлиять на результат?
— В принципе, ничего страшного. Если мы придем к некому согласию, то после этого мы на маленьких трехсантиметровых кусочках попробуем разные средства и опытным путем выясним наиболее оптимальный. Просто это будет немного дольше.
На том и порешили.
На следующий день я дождалась оконщиков, показала им злополучную форточку, узнала много нового про особенности поведения дерева в наших климатических условиях, как оно рассыхается, теряет форму и не дает потом закрыть окно по причине банального несоответствия раме. Дав им задание посчитать, сколько будет стоить ремонт, я уехала на встречу с каменщиками.
