– В этой – нет, – кивнул книгочей. – Но мне доводилось держать в руках ту, в которой, скорее всего, есть.
* * *
– Та-ак, – поднял вверх указательный палец Эдуард. – Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее!
– Извольте, – согласился Франц. – Хотя подробностей этих не так много. Я рассказывал, что обучался в нашем Центральном Храме? Рассказывал, – продолжил он, получив от собеседника подтверждающий кивок. – Это было еще до призвания Владык, когда я впервые попал в Храм, мне было столько же, сколько сейчас Саше. По прошествии пяти лет учебы каждый послушник должен был написать исследовательскую работу – такой существовал порядок. Мне досталась тема пророчеств отца Софокла – был такой легендарный старец, жил во времена Альфреда Завоевателя. Все бы ничего, но во втором веке его наследие подверглось жесткой критике и триста лет, до середины века пятого, пребывало в забвении. Потом в Церкви о нем вспомнили и вроде как даже реабилитировали, но серьезных исследований трудов отца Софокла так и не проводилось. Так что единственное, что мне оставалось, – искать первоисточники в храмовом книгохранилище. Хранилище это, сэр Эдуард, надо сказать, то еще место – если хотите лицезреть отражение хаоса в мире, лучшей картины вам не сыскать. Книг там столько, что и десяти жизней не хватит, чтобы все прочесть, но содержатся они в удручающем беспорядке. Картотека имеется, но половина ящиков отсутствует, а вторая половина перепутана. Самые востребованные книги, конечно, на виду, но в моей работе они мало чем могли помочь. В общем, заручившись письменным разрешением самого отца настоятеля, нырнул я в эту бездну. Не стану подробно рассказывать о том месяце, что провел я в хранилище, не видя света, – сие едва ли вас заинтересует. Скажу лишь, что, когда в конце концов отыскал книгу, написанную отцом Софоклом собственноручно – а вместе с ней и труд его главного оппонента, некоего отца Фомы, – собственно на написание выпускной работы у меня осталось менее трех дней. Писать приходилось там же, в подземелье – выносить книги из хранилища строжайше запрещалось. И вот к концу третьих бессонных суток, штудируя критический труд отца Фомы, я наткнулся на его рассуждение об Источниках. Напрямую к его спору с отцом Софоклом оно не относилось, поэтому я лишь мельком пробежал его глазами, особо не вчитываясь. Но точно помню, что там были приведены расчеты координат каждого из Источников. Подробные, на несколько страниц. И была приписка на полях – очевидно, оставленная кем-то из читателей: «Касательно Второй Верфи, как ее именуют в мире, время подтвердило правоту отца Фомы. Да избавит нас космос от несчастия дожить до дня, когда оно подтвердит правоту его касательно Источников, сокрытых от нас до сей поры». Ну или что-то вроде того, дословно я, конечно же, не припомню. Поймите меня правильно, сэр Эдуард, в тот момент Третья Верфь была последним, что могло привлечь мое внимание: сам отец Софокл ничего об Источниках не говорил, а время, отпущенное мне на написание работы, истекало. Да и не та это была тема, которой праведному послушнику следовало интересоваться. Поэтому, поставив точку, я без сожаления вернул книги в хранилище, благополучно забыл о них и до сего дня не вспоминал. Вот такая вот история, сэр Эдуард, – закончил юноша.
– Поразительно… – только и смог выговорить молодой рыцарь. – А эта книга – она до сих пор там, в хранилище? – спросил он, с трудом собираясь с мыслями.
– А где же ей еще быть? – пожал плечами Франц.
– Где расположен Храм? – задал вопрос Эдуард.
– Вообще-то, сие мне надлежит хранить в тайне, пока космос не призовет меня в свои незримые чертоги, – улыбнулся юноша.
– Вы это сейчас так снова пошутили, брат Франц? – прищурился молодой рыцарь.
– Ну что вы, сэр Эдуард, какие же тут могут быть шутки? – покачал головой книгочей. – Местонахождение Центрального Храма – один из главных секретов Церкви.
– И как думаете, как долго он останется таковым, если им заинтересуется, к примеру, сэр Анжел? – хмыкнул Эдуард.
– Ну-у… – протянул юноша, – полагаю, минут пять я продержусь. А может, даже все десять, если повезет. Да нет, я все понимаю, – не слишком весело усмехнулся он. – Сказал «А» – придется говорить и «Б», и «В» – и так до тех пор, пока азбука не закончится. Я не помню названия системы – правда, не помню! – заявил он, заметив недоверие во взгляде собеседника, – но готов показать на карте. К тому же, мало знать планету, нужно еще суметь отыскать на ней Храм – а это тоже не так просто, как может показаться.
– Хорошо, – кивнул молодой рыцарь. – Сделаем так. Сейчас мы с вами пойдем к сэру Анжелу и все ему расскажем. А дальше пусть уж он решает, что делать, – на то он у нас и капитан. Согласны?
– Согласен, – кивнул юноша. – Но только сперва давайте заскочим проведаем Сашу. Я обещал навестить ее, но так за все время и не сподобился. Только вчера, было, пошел, но мне сказали, что она на занятиях, и не пустили к ней.
– Да, – кивнул Эдуард. – Обязательно надо будет к ней заглянуть. Но только после сэра Анжела! – решил он. – Это сейчас – главное. А Саша никуда не денется.
– Как скажете, сэр Эдуард, – не стал спорить книгочей. – Но только тогда пойдемте скорее!
– Без вопросов, уже идем, – подтвердил молодой рыцарь.
* * *
– Говорил мне мой покойный папаша: читай, сынок, книги, а то так и будешь всю жизнь, как я, караваны грабить – а я не слушал! – посетовал сэр Анжел, поднимаясь из кресла, в котором восседал до этого. Подойдя к двери, он на мгновение приоткрыл ее, словно намеревался выйти вон, но тут же захлопнул вновь и принялся прохаживаться по кабинету.
Для того чтобы попасть к нему на прием, Эдуарду и Францу пришлось высидеть длинную очередь в приемной – слишком многие после совета пожелали обсудить услышанное с капитаном. Несколько раз юноша порывался встать и уйти, напоминая товарищу про Сашу, но молодой рыцарь был непреклонен: вначале – дело. В итоге порог кабинета они переступили лишь на закате.
Поначалу сэр Анжел, выглядевший непривычно усталым, принял посетителей не слишком любезно и слушать начал без особого желания, но по мере рассказа Франца лицо его становилось все более и более заинтересованным, и где-то с середины капитан уже с жадностью ловил каждое произнесенное книгочеем слово.
– Но так уж, видно, угодно космосу: кому-то он дает «седло», а кому-то – книжную мудрость, – продолжил капитан, останавливаясь за спинами своих посетителей и опираясь правой рукой на спинку стула Эдуарда, а левой – на такую же Франца. – Вы кому-нибудь еще рассказывали об этом? – спросил он.
– Никому, сэр Анжел, – заверил Эдуард, поворачивая голову влево и вверх – к капитану. Разговаривать таким образом было неудобно, хотелось подняться на ноги, но для этого нужно было отодвинуть от стола стул, а сделать это было бы возможно лишь вместе с подпершим его всем своим немалым весом собеседником.
– Правильно, – похвалил тот. – И не рассказывайте пока что. Незачем никого раньше времени… обнадеживать, – не сразу нашел он наиболее подходящее слово. – Сперва необходимо все тщательно проверить.
