Нацепив на нос пенсне, тот с минуту внимательно изучал полученные документы. За это время рыцарь трижды успел пожалеть, что не назвался Эдуардом – именно под этим именем Фаустус должен был знать его в прошлый раз – и трижды же утешить себя тем, что публикан в любом случае мог пожелать ознакомиться с бумагами, и тогда обман мог сослужить гостю не лучшую службу.
– Надо же, выглядят совсем как настоящие, – продемонстрировав в улыбке редкие, но при этом идеально белые зубы, проговорил публикан, возвращая ему документы.
– Они и есть настоящие, – не нашел лучшего ответа молодой рыцарь.
– Да-да, разумеется, именно это я и имел в виду, – заверил хозяин. – Как здоровье достопочтенного всадника Гуго?
– Увы, этомне неизвестно, – развел руками Эдуард. – Мы с ним больше не партнеры – вы же, должно быть, обратили внимание, у меня теперь индивидуальная лицензия, – Фаустус чуть заметно кивнул: да, мол, заметил. – Мы не виделись несколько месяцев, но во время нашей последней встречи, насколько могу судить, он пребывал в добром здравии.
– А если не секрет, по какой причине вы расстались? – продолжал расспрашивать хозяин. – Как я понимаю, работать в паре выгоднее, чем одному?
– Вы совершенно правы, публикан Фаустус, – к этому вопросу Эдуард как раз был готов. – Намного выгоднее. Но ведь не вечно же мне было ходить в младших партнерах? – как ему показалось, лукаво улыбнулся он.
– Да, это аргумент, – склонил голову хозяин. – Желаете вина с дороги? – предложил он, словно спохватившись.
– Сердечно благодарю, но я воздержусь, – покачал головой молодой рыцарь. Вино у публикана наверняка было отменным, но в прошлый раз сэр Гуго отказался от угощения, и Эдуард решил последовать его примеру.
– Как вам будет угодно, всадник Спурий, – ответил Фаустус, как почудилось рыцарю, произнеся имя с легкой иронией, но, возможно, все дело было лишь в вежливой улыбке, сопровождавшей слова. – Итак, перейдем к нашему делу. Что привело вас ко мне?
– Видите ли, публикан Фаустус, тут такая история, – начал Эдуард. – Я недавно приобрел рабыню. Девочку-нарту. Ну, понимаете, в нашей работе юнга бывает полезным… Но, к несчастью, забыл в одном из мансионов все документы по сделке. И хоть убейте, не могу припомнить, в каком именно. Понимаете, что это значит? Деньги уплачены немалые, а случись проверка, меня же один хаос ведает, в чем могут обвинить! Простите за грубость оборота, публикан Фаустус, я немного волнуюсь… – хозяин кивнул в знак того, что все прекрасно понимает, и рыцарь продолжил: – Потом, конечно, все выяснится, но время будет потеряно, а в нашей работе время – это те же деньги… В общем, такая вот история, – с виноватым видом закончил он.
– Откровенно говоря, не вижу никакой проблемы, – заметил публикан, снимая пенсне и кладя его на каминную полку. – Все необходимые бумаги легко можно восстановить по невольничьему кольцу.
– Увы, кольцо я тоже ухитрился потерять, – тяжело вздохнул Эдуард.
– Вот как? – усмехнулся хозяин. – Да, это, конечно, сильно меняет дело.
– Вся моя надежда только на вас, публикан Фаустус, – заявил рыцарь, с мольбой заглядывая в лицо собеседнику. – За рабыню я уплатил двести пятьдесят золотых – для меня это немалые деньги! И если ее, не приведи космос, конфискуют…
– Да, это было бы весьма неприятно, – согласился хозяин. – Что ж, всадник Гуго был моим добрым другом, пожалуй, оставить в беде его младшего партнера, пусть и бывшего, было бы с моей стороны недостойно этой дружбы. Сколько, вы сказали, лет девочке? Стандартных, разумеется.
– Девять, – ответил Эдуард, мысленно вознеся хвалу милостивому космосу. Похоже было на то, что публикан готов исполнить его просьбу. – Правда, выглядит она младше.
– С рабынями это случается, – заметил Фаустус. – А какой у нее размер пальца? Объем, я имею в виду.
– Не знаю, – растерялся молодой рыцарь.
– Печально, – покачал головой публикан. – Кольцо непременно должно оказаться ей впору. Ладно, придумаем что-нибудь, – добавил он, заметив на лице своего собеседника неподдельный испуг. – Что ж, как я уже сказал – я помогу вам. Это обойдется вам в сто золотых.
– У меня векселя, – рука Эдуарда нырнула под плащ. Приблизительно на такую цену он и рассчитывал.
– Векселями Гильдии – двести, – тут же уточнил хозяин.
– Сколько? – помимо воли вырвалось из уст рыцаря.
– Двести, – повторил Фаустус. – Что поделаешь, расписки Гильдии нынче не в цене. Возьму у вас за пятьдесят процентов лишь из уважения к достопочтенному всаднику Гуго. На станции или в городе вам за них и столько не дадут.
Пару секунд Эдуард размышлял, не стоит ли уплатить пройдохе золотой монетой – нужная сумма него с собой имелась, а предложенный хозяином курс выглядел совершенно грабительским, но все же решил придерживаться прежней тактики и, отсчитав в кармане наощупь два сторублевых векселя, протянул их публикану. Тщательно изучив бланки – для чего вновь вооружился пенсне, – ощупав и даже просмотрев на свет, Фаустус удовлетворенно кивнул и поднялся на ноги.
– Подождите меня здесь, всадник Спурий, я буду буквально через пять минут, – проговорил он и вышел из комнаты.
Пока хозяин отсутствовал, у Эдуарда появилась возможность внимательнее рассмотреть гостиную. Комната была очень светлой за счет двух больших окон. Их обрамляли раздвинутые шторы – бордовые, бархатные, с тяжелыми золотыми кистями. Помимо двух кресел у камина обстановку составляли массивный, обитый черной кожей диван, журнальный стол, несколько застекленных шкафов с изящной фарфоровой посудой, полка с книгами – насколько можно было судить издали, среди дешевых новомодных изданий затесалось несколько старинных томов в потертых переплетах. Также на стенах имелись картины в золоченых рамах – справа от камина какой-то сельский пейзаж, слева – батальное полотно на тему Великого Похода – скорее всего, Второго или даже Первого. Паркетный пол был натерт до блеска, с потолка свешивалась сталактитом хрустальная люстра – по всему видать, электрическая.
Во время прошлого их с сэром Гуго визита люстра тут висела другая – какая именно, Эдуард припомнить не мог, но точно не эта, а книг, вроде бы, было меньше, в остальном, похоже, в комнате ничего за полтора года не поменялось.
Наконец, когда успокоившийся, было, рыцарь уже снова начал немного волноваться, в гостиную вернулся публикан.
– Пожалуйста, всадник Спурий, – проговорил он, протягивая Эдуарду тоненькую пачку бумаг. – Имя рабыни впишете сами, какое пожелаете – по закону владелец имеет на это полное право. Свои собственные данные также сами укажете. Теперь кольцо, – на его ладони появился ниобиевый рабский ободок. Я выбрал размером поменьше. Если что, любой кузнец вам его растянет – это не вызовет вопросов: дети растут, и их пальчики становятся толще. А вот объяснить, почему рабыне ее кольцо велико, бывает, знаете ли, затруднительно.
– Благодарю вас, публикан Фаустус, – ответил Эдуард, поднимаясь из кресла и пряча документы за пазуху, а кольцо – в карман.
