Даже конвоя возле него не оказалось: вооруженные алебардами стражники остались в коридоре, в комнате же находился только их офицер в сопровождении старичка-писаря, за неимением стола примостившегося возле подоконника. Также присутствовала забившаяся в угол Изабелла – пожалуй, перепуганная, но не более того.
Никаких препятствий вознамерившемуся войти внутрь Эдуарду никто не чинил.
– Что здесь происходит? – поинтересовался молодой рыцарь, переводя дух: возможно, все было и не столь плохо, как он успел себе вообразить. Может быть, даже зря отдал на улице Саше запрещенный разрядник, наказав спрятать до поры. С другой стороны, если все обойдется, разрядник ему тем более не пригодится.
– Всадник Спурий? – поинтересовался офицер Стражи вместо ответа. Был он немолод, но и не стар, носил короткий алый плащ и, похоже, оружия при себе не имел.
– К вашим услугам, сударь, – поклонился молодой рыцарь. – С кем имею честь?
– Центурион Фертор, – представился стражник. – Городская когорта.
– Позвольте поинтересоваться, что вы здесь делаете, центурион? – сурово сдвинув брови, спросил Эдуард.
– Дела служебные, всадник, – в тон ему ответил тот. – Мне необходимо задать вам и вашему стюарду несколько вопросов.
– Что ж, служба есть служба, – развел руками молодой рыцарь. – К сожалению, как изволите видеть, у нас здесь не слишком удобно… Спустимся в обеденный зал? – предложил он.
– Нет, – покачал головой офицер. – Останемся здесь.
– Как вам будет угодно, центурион, – пожал плечами Эдуард. – Итак, что у вас за вопросы? – сделав несколько шагов, он присел на кровать и воззрился на стражника. Тот остался стоять.
– Вы – всадник Спурий, лицензированный караванщик, прибыли на Таганну третьего дня в сопровождении присутствующей здесь дочери Изабеллы, также присутствующего стюарда по имени Франц и юнги-рабыни? – сказано это было таким тоном, что молодой рыцарь даже не понял, вопрос это уже или просто положенное по протоколу вступление – писарь на подоконнике старательно заскрипел стилусом, фиксируя слова своего офицера, – но на всякий случай кивнул. – Кстати, где она, эта рабыня? – внезапно сменил тон стражник.
– Я же вам сказал… – подал со своего табурета голос Франц, обращаясь к офицеру, но тот тут же резко его оборвал:
– Помолчите, стюард! Я помню все, что вы сказали, а сейчас разговариваю с всадником!
Юноша умолк, недоговорив.
– Где сейчас рабыня? – повторил вопрос Фертор, вновь поворачиваясь к Эдуарду.
– Понятия не имею, – невозмутимо бросил тот. – Я полагал, что застану ее здесь.
– А где были вы сами? – ничуть не огорчился таким ответом центурион.
– Ходил на станцию.
– С какой целью?
– Смотрел, не появились ли новые интересные контракты.
– И как?
– Увы, ничего достойного внимания.
– Странно, – покачал головой офицер. – Насколько мне известно, каждый день там появляется дюжина новых предложений. Или вас интересует что-то конкретное?
– Вовсе нет. Но и за что попало я обычно не берусь. Вы же видели мою карету? Вот то-то же!
– Надо понимать, контракт публикана Фульвия – не что попало? – с ядовитой улыбкой поинтересовался Фертор.
– Ох, центурион, не сыпьте соль на рану, – изменился в лице Эдуард. Впрочем, здесь это даже было, пожалуй, уместно. – Дернул меня хаос позариться на это предложение! Сам не пойму, что такого я в нем нашел! В итоге только зря время потерял. Да еще и чуть «седло» не разбил – не люблю проигрывать, знаете ли… Было бы из-за чего!
– Соль на рану, говорите? – пробормотал офицер, похоже, не особо вслушиваясь во все, что молодой рыцарь наговорил затем. – Какую рану вы имеете в виду? Колотую? Резаную? – спросил он внезапно, делая шаг к Эдуарду.
– Ну, это же просто выражение такое… – опешил тот. – Не травите душу, значит – сам переживаю…
– Выражение, – кивнул Фертор. – Просто выражение. Знаете, всадник, не нравятся мне что-то такие выражения. Особенно когда они вдруг становятся реальностью.
– Реальностью? – нахмурился молодой рыцарь. – Что вы имеете в виду?
– А вы не знаете? – снова подался вперед офицер.
– Нет, извольте пояснить.
– Всему свое время, – буркнул стражник. – Пока же прошу вас: постарайтесь припомнить все, что вы делали вчера по окончании турнира. В мельчайших подробностях, пожалуйста.
– Не очень понимаю смысл ваших вопросов, – недовольно проговорил Эдуард. – Но извольте, благо, и припоминать-то особо нечего. Сразу же после финиша, поставив «седло» и карету на стоянку, я направился сюда, где и находился почти до ужина. Надо признать, настроение у меня было препаршивое, делать ничего не хотелось – я и не делал, просто лежал на кровати. Однако потом все же прогулялся до станции, поинтересовался контрактами, но мне сказали, что новые предложения поступят только с утра…
– Кто сказал? – уточнил Фертор.
– Какой-то всадник у табло, я не знаю его имени. В первый раз его видел.
– С кем еще вы общались на станции? – задал новый вопрос центурион.
– Да особо ни с кем… Может, перекинулся парой фраз с кем-нибудь, точно не помню. Поймите, никакого желания вести светские беседы у меня не было, переживал из-за проигрыша!
– Хорошо, – принял этот ответ офицер. – И куда же вы пошли потом?
– Вернулся сюда. Зашел за Францем, – он мотнул головой в сторону юноши на табурете, – и девочками – и мы пошли на ужин.
– Сразу же – на ужин?
– Ну… Не совсем сразу, – признался Эдуард после небольшой паузы. – Сначала мы переговорили с Францем.
– О чем?
– Да так… – молодой рыцарь почувствовал, что ступает ногой на скользкую почву: книгочея могли уже спрашивать о том разговоре, и одному космосу ведомо, что тот успел наплести. – Обсуждали дальнейшие планы, – глядя прямо в лицо офицеру – дабы избежать малейшего соблазна встретиться глазами с Францем в немом вопросе и тем самым выдать себя с потрохами, – проговорил Эдуард. – Ни к чему конкретному, вроде, не пришли… Честно признаться, детали я не слишком хорошо помню: был не в духе. Кажется, я даже сорвался на Франца… – а вот эта идея была неплохая: стюард вполне мог бы умолчать о проявленной всадником несдержанности – из гордости или, наоборот, чуткости. А теперь, если что, подтвердит. – Ну а после мы пошли на ужин, – закончил молодой рыцарь.
– То есть, помимо станции, вы вчера никуда из мансиона не ходили, – подытожил офицер.
– После турнира – никуда, – заверил Эдуард.
– Ясно. Полагаю, излишне спрашивать, были ли вы знакомы с всадником Ярославом?
– Ну, я бы не назвал это прямо уж знакомством, – поморщился молодой рыцарь, отметив про себя, что стражник говорил о Ярославе в прошедшем времени. – Мы оба участвовали в турнире, но обменялись разве что дюжиной слов после финиша. Не самых любезных, надо признать, но тут уж, как говорится, что было – то было. С тех пор я его не видел.
