– Для кого неудачно, ну а для кого, наоборот, весьма удачно, – заметил Эдуард. – Это я о нас с вами, – пояснил он на всякий случай.
– Что есть, то есть, – улыбнулся Франц – но как-то неуверенно, словно бы не до конца.
* * *
Публикан Фульвий – пестро разодетый толстячок лет сорока – обрадовался им с Францем словно родным, разве что в ладоши не захлопал от избытка чувств. Все время, пока молодой рыцарь читал многостраничный контракт – тот был стандартным, но внимательно ознакомиться с текстом считалось у караванщиков хорошим тоном, – купец нетерпеливо нарезал вокруг него круги, словно верный спутник вокруг планеты, а после подписания долго жал руки – причем и стюарду тоже.
Первый рейс был запланирован уже на завтра, что как нельзя более устраивало Эдуарда. Заверив нанимателя, что все будет в лучшем виде, молодой рыцарь с товарищем удалились, унося с собой подписанные бумаги – их пропуск на вожделенную Йаззу.
Девочек они застали в мансионе. Саша встретила их еще в коридоре – словно ждала там их прихода. Бросилась навстречу, обхватила руками двоих сразу – левой Эдуарда, правой Франца, – стиснула что было мочи, едва не столкнув друзей лбами. Потом молча взяла обоих за руки и так и прошествовала между ними в комнату. Изабелла, лежавшая до того на кровати, тут же вскочила, но замерла на полушаге, словно не зная, что делать. Эдуард протянул к ней свободную руку, девочка несмело подошла, и он прижал ее к себе, приобняв за плечи. Спина Изабеллы на мгновение напряглась под его рукой, но тут же вновь расслабилась.
С минуту никто из четверых не произносил ни слова.
– Ну что, как вы тут без нас? – спросил, наконец, Эдуард, дабы нарушить затянувшееся молчание.
Никто ему не ответил – только Саша еще сильнее сдавила его левую ладонь, а спина Беллы дважды дрогнула – словно девочка решила, было, заплакать, но в последний момент удержалась.
Пожалуй, нужно было сказать еще что-нибудь, но как назло ничего годного на ум не приходило.
– Э… – молодой рыцарь повернул лицо к товарищу.
– Кто-нибудь хочет есть? – пришел тот тут же ему на помощь.
– Да… – одними губами прошептала Саша.
Изабелла лишь утвердительно боднула рыцаря челкой чуть выше живота. Спина ее при этом снова подозрительно дрогнула.
– Ну тогда пошли скорее! – провозгласил Эдуард, только теперь сообразивший, что если их с Францем в тюрьме хоть как-то кормили – разносолами, конечно, не баловали, но и с голоду бы помереть не дали, сберегая для плахи, – то, оставшись одни, девочки едва ли что-то ели аж с позавчерашнего утра. – Устроим пир!
Отпустив Изабеллу, он нашел внизу ладонь девочки и взял названную дочь за руку. Крепко держась друг за друга, они вчетвером вышли в коридор.
31
Эдуард
Во времена Галактического Королевства Йазза была баронством герцогства Флоренци, может быть, и не самым захудалым, но и совсем не из тех, что входят в золотой фонд. Сельское хозяйство – для внутреннего употребления, промышленность – для нужд оного сельского хозяйства, внешние торговые связи – скорее, экзотика, нежели повседневность. Местные лендлорды также комет за хвост не хватали, никак не отметившись в хрониках со времен Антона и Альфреда и вплоть до реконкисты, ничем – ни хорошим, ни плохим. Не было среди них ни великих героев, ни коварных предателей, ни паладинов прогресса, ни фанатичных ревнителей старины, ни первооткрывателей новых звездных систем, ни блистательных придворных. Если герцог Флоренци созывал знамена, барон Йаззский неизменно являлся со своей дружиной – надежной, но в силу малочисленности способной самостоятельно решать лишь самые незначительные задачи вроде несения патрульной службы. Но и на сем поприще у выходцев из Йаззы было множество конкурентов, всякий раз оставлявших их на вторых-третьих ролях.
Расскажи кому-нибудь в те благословенные годы, что именно на Йаззе расположен Центральный Храм запрещенной еще при Артуре Втором Церкви Ксенофилии, брехуна, без сомнения, подняли бы на смех – те, кто не спросили бы, а что это вообще за «Язва» такая и где она находится. Громче всех смеялся бы сам барон со своими приближенными. И смех тот был бы вполне искренним – у всех, за исключением пары-тройки скромных рыцарей, род которых издревле служил баронству и… Церкви.
Во время реконкисты баронский замок пал после осады – как всегда бывает с Йаззой, не короткой и не длинной – и был разрушен. Система была объявлена Провинцией и обложена налогом в пользу Протектората Туллия – бывшей Флоры. За четыре года, минувшие с реконкисты, налог этот дважды снижался в силу своей неподъемности, и когда стало ясно, что затраты на его сбор не покрывают полученного дохода, был отменен окончательно. По сути, о Йаззе забыли – за полной бесперспективностью. Публикан Фульвий – первый, кто решил сунуться сюда по торговой надобности. Оставалось лишь гадать, на что он рассчитывал, но в свой первый рейс купец не взял никакого товара, да и денег, насколько мог судить Эдуард, имел при себе немного – по крайней мере, звонкой монетой.
Впрочем, при всей дремучей провинциальности на Йаззе нашелся мансион, построенный, видать, сразу после реконкисты, ныне же простаивающий без клиентов. Помимо Фульвия и его караванной команды здесь сейчас жили лишь двое – какой-то крестьянин, собственный дом которого, как выяснилось, недавно сгорел, а новый возвести еще не успели, и бывший коробейник, забросивший свой бродячий промысел и работающий на хозяина мансиона за еду и жилье.
Все эти сведения хозяин – именно хозяин, а не управляющий, о чем он также не преминул с гордостью сообщить – поведал гостям в процессе выдачи ключей от комнат. Звали его Антон, и было в его внешности что-то неуловимо нартское, но сам он заявил, что является чистокровным питтом, о чем, мол, и бумага соответствующая имеется. Документ этот он, впрочем, демонстрировать не стал, да никто его об этом и не просил.
Также Антон предупредил, что летать в атмосфере в «седле» на Йаззе хоть и запрещено, но никто за этим не следит, а так как иного транспорта тут все равно не сыскать – летайте на здоровье. Другое дело, что летать-то тут особо и некуда, но если вдруг гостей интересуют древние развалины – таковые имеются милях в пятистах к югу. Ничего особенного – просто старинный планетарный форт не то питтов, не то асатов, брошенный жителями еще до эры нартов, но какая-никакая, а достопримечательность. Публикан Фульвий, похоже, пропустил информацию о полетных правилах мимо ушей – круг его интересов, как понял Эдуард, ограничивался ближайшими окрестностями мансиона – ну да это его, публиканово, дело.
Получив ключи – караванной четверке вновь досталась одна общая комната на всех, тут уж было ничего не поделать, таковы условия контракта, – Фульвий заявил, что карета потребуется ему послезавтра с утра, а до этого времени команда вольна распоряжаться собой, как ей заблагорассудится. После чего, пожелав всем благосклонности космоса, убыл к себе. Проводив его долгими преданными взглядами, Эдуард, Франц и девочки вышли на улицу.
