– Разве я солгал тебе хоть раз за все время, что мы знакомы? – скривился драконий всадник. – Наоборот – бывало, я же всегда был с тобой честен. Не лукавлю ни словом и сейчас… В общем, так, – проговорил он, вновь обретя ровный тон. – Или ты отдаешь мне принцессу Александру по-хорошему…
– Никогда! – выдохнул Эдуард.
– Или я заберу ее без твоего согласия, – закончил Вик. – Выбирай сам.
– Никогда! – повторил молодой рыцарь.
– Что ж, как говорится, я предлагал, – развел руками его собеседник, после чего внезапно хлопнул в ладоши.
В следующий миг дверь позади Эдуарда слетела с петель, с грохотом рухнув на каменный пол, и руки полудюжины стражников, вихрем ворвавшихся в комнату, вцепились в него со всех сторон, намертво прижав к креслу.
– Что? – только и смог выговорить опешивший рыцарь. – Это же гарантированная встреча!
– Полагаю, Гильдия это как-нибудь переживет, – пожал плечами Вик, наконец, поднимаясь. – Сила за ней уже не та, что прежде… Впрочем, если попробует трепыхаться – даже к лучшему: раздавим ее окончательно, разгильдяи только спасибо скажут. Девочку взяли? – повернулся он к командиру Стражи, вытянувшемуся во фронт возле стола.
– Никак нет: ожидаем приказа! – доложил тот.
– А это что, по-вашему, было? – драконий всадник демонстративно похлопал ладонями у него перед носом. – Вперед! И чтобы ни один волос не упал у нее с головы! Вторую тоже постарайтесь не поцарапать – так, на всякий случай. Но за нарту отвечаете головой! Вы еще здесь? Бегом выполнять!
Стражника сдуло из комнаты даже еще более мощным порывом, чем занесло сюда несколько секунд назад.
– Вот так вот, братец, – обернулся вновь Вик к Эдуарду. – Жаль, что не вышло договориться по-хорошему, но сойдет и так. Главное – результат.
Опустошенный, молодой рыцарь ничего не ответил.
38
Эдуард
Раньше Эдуарду редко доводилось видеть сны, теперь же они сделались неизменными спутниками каждой ночи. Ему снился Франц, срывающийся со ступени и падающий в шахту прохода воды, снилась Саша, в корчах сгорающая на Черном Троне, Изабелла тоже снилась, ей хаос каждый раз подбирал что-нибудь новенькое – девочка то тонула в бурной реке, то разбивалась, прыгая с крыши, то получала в грудь арбалетную стрелу. Молодой рыцарь просыпался в холодном поту и после долго не мог заснуть, тараща глаза в непроглядную темноту тюремной камеры, но стоило ему вновь забыться, как кошмар возвращался, расцвеченный новыми леденящими душу подробностями.
Его спальня – она же столовая, она же уборная – была не более трех ярдов в длину, в ширину – и того меньше. Голые каменные стены, зарешеченное оконце под потолком, протиснуться через которое, даже не защищай его эти покрытые ржавчиной скрещенные железные штыри, не смогла бы и Саша после недельного голодания. Деревянный настил на полу служил кроватью, дыра в полу – туалетом, прикованный к стене цепью кувшин – умывальником. Еду узнику приносили раз в день, утром, и, надо отдать должное тюремщикам, кормили сносно. Раз в два дня выводили на прогулку в тюремный двор – каменный колодец десять на десять ярдов, закрытый высоко сверху металлической сеткой.
Судя по размерам тюрьмы и числу тюремщиков, Эдуард едва ли был единственным заключенным на их попечении, но за неполный месяц, что он, доставленный сюда прямиком с Флоры, провел в узилище, ему ни разу не довелось видеть здесь товарищей по несчастью. Ни разу – до сегодняшнего дня.
День выдался довольно необычным с самого утра. Сначала вместе с разносчиком пищи в камеру ввалился местный цирюльник, не казавший сюда носа уже добрых две недели. На чем свет стоит кляня условия, в которых приходится работать – окно под потолком в полдень-то давало не много света, сейчас же, в рассветный час, и вовсе было бесполезным, а чадящий факел, принесенный тюремщиком, не слишком исправлял ситуацию, – он сбрил Эдуарду успевшую отрасти щетину. После оказалось, что вместо традиционной воды в кружке находится самый настоящий эль, пусть и дрянной, кислый, но какой уж есть. Ну и, наконец, выйдя на прогулку, молодой рыцарь с удивлением обнаружил, что находится во дворике не один. У дальней стены на табурете – тот был намертво привинчен к полу, Эдуард как-то пробовал его сдвинуть в один из первых дней заточения, когда еще думал о побеге и подыскивал хоть какое-то оружие – сидела, закинув голову и устремив взор вверх, женщина в поношенном мужском наряде.
Молодой рыцарь узнал ее сразу: была это не кто иная, как леди Александра, графиня де Тэрако.
Эдуард неуверенно оглянулся, ожидая, что охранник, поняв ошибку, велит ему немедленно вернуться в камеру, но дверь за спиной уже с грохотом захлопнулась – как всегда бывало в начале прогулки. Тогда молодой рыцарь поспешно пересек дворик и приблизился к узнице. Та продолжала задумчиво изучать клочок серого неба, проглядывающий сквозь заменяющую потолок ненавистную сеть.
– Миледи! – окликнул графиню Эдуард.
Женщина медленно повернула голову в его сторону.
За годы, что они не встречались, леди Александра здорово сдала. Тогда это была молодая, полная сил авантюристка, в любой момент готовая с головой броситься в омут политической интриги, не щадя в ней ни противников, ни союзников, здесь же на жестком табурете сидела вялая, усталая особа, похоже, и не пытающаяся более сохранить ни былую красоту, ни всесокрушающий задор. Плечи ее согнулись, словно не снеся выпавшей на них тяжести, шикарные, некогда черные, как смоль, волосы тронула седина, ногти на длинных пальцах были обломаны кое-как, кожа сделалась серой, как у покойника, глаза поблекли.
– Сэр Эдуард, – равнодушным тоном констатировала графиня. – Вижу, вас можно поздравить?
– С чем, миледи? – не понял молодой рыцарь.
– С тем, что вы им нужны, – ответила леди Александра. – Поэтому вы и здесь, а не в чертогах хаоса. Я вот тоже им еще зачем-то нужна – и тоже здесь. Они думают, что нужна…
– Кто – они? – спросил Эдуард.
– Владыки, кто же еще. Точнее, Совет «глав». Драконы – эгоисты, но вот, вынуждены сотрудничать – слишком уж большой кусок откусили, теперь мучаются несварением…
– Почему вы здесь, в тюрьме? – задал вопрос молодой рыцарь.
– Я же сказала: потому что они считают, что я им нужна.
– Но Вик… сэр Виктор говорил, что вы с самого начала – с катастрофы при Улье – заняли сторону Владык…
– Тогда мне казалось, что это они заняли мою сторону, – сказала леди Александра. – А когда я поняла, что ошиблась, было уже поздно что-то менять. Но я, наивная, продолжала считать, что мой голос по-прежнему значим. Стоило же нашим разногласиям стать принципиальными, как они отправили меня сюда. Прямо с командирского мостика моего собственного Дракона.
– Разногласиям? – переспросил Эдуард. Определение «наивная» – последнее, на его взгляд, что подходило графине. Что той, прежней, что нынешней. – О чем?
