Молодой рыцарь занес десницу для удара. Драконий всадник ждал, не мигая и не отстраняясь.
– Нет, – покачал головой Эдуард, опуская руку. – Слишком легко хочешь отделаться.
– Легко мне уже не отделаться, – возразил Виктор.
– Ты хоть сам понимаешь, что предлагаешь подлость? – спросил молодой рыцарь. – Нет, даже не просто подлость, а… – он запнулся, не в силах подобрать нужного слова. – Гнусность, скотство… Не знаю… Паскудство…
– Тьма… – выговорил драконий всадник.
– Что, Тьма все спишет?
– Тьма не станет разбирать, где у нас подлость, а где благородство. Важно будет лишь, готовы мы к встрече с ней или нет.
– Зато мы, люди, пока разбираем. Или драконьей крови этого не понять?
– Драконья кровь – такие же люди, как рыцарь в «седле» или крестьянин в поле.
– Выходит, что не совсем такие!
– Хватит бросаться словами! – рявкнул Виктор, потеряв терпение. – Совету «глав» нужен результат – и он его, так или иначе, получит!
– Думаешь, что сможешь меня заставить?! – не менее яростно выкрикнул Эдуард. – Каким образом?
– Посмотри сюда, – проговорил драконий всадник, поднимаясь и подходя к стене. Легкое движение пальцами, и та пошла рябью, на глазах становясь прозрачной.
– Что?! – в первый момент молодому рыцарю показалось, что в соседней комнате находится Саша. Он вскочил, бросаясь к стене-окну, но, еще не успев обогнуть стол, понял свою ошибку. Девочка-нарта, сидевшая на стуле за прозрачной перегородкой, в самом деле была похожа на Сашу – возрастом, ростом, прической, – но все же, присмотревшись, спутать их было сложно.
За спинкой ее стула, заложив руки за спину, стоял охранник в серой форме драконьей крови.
– Это Жанна, – сообщил между тем Виктор. – Как говорят, наследница графского дома Штернов. Впрочем, это совершенно не важно. Убедительнее, конечно, смотрелись бы Александра или, скажем, Изабелла, но, по понятным причинам, их присутствие невозможно. Поэтому – Жанна. Сейчас ее жизнь в твоих руках. Продолжишь корчить оскорбленную невинность – Жанна умрет. Но это еще не все. Ее место немедленно займет Мишель, дочь покойного барона Рымского. Если и это тебя не убедит – появятся Мари, или Николь, или какая-нибудь Анастасия… Не успевшие ни в чем согрешить перед космосом – все они погибнут. И смерть их будет на твоей совести.
– Вы не посмеете… – прошептал Эдуард, прильнув лбом к холодному окну. Ни охранник, ни девочка никак не отреагировали на его движение – вероятно, прозрачной стена была лишь с этой стороны.
– Хочешь проверить? – спросил Виктор. – В чьей решимости ты сомневаешься – моей или Совета «глав»? Если в моей – то от меня здесь уже ничего не зависит, я лишь пытаюсь помочь, чем могу. Тебе, Жанне… Елене.
– Не смей даже имя ее произносить! – развернувшись, молодой рыцарь коротко, без замаха, залепил единокровному брату звонкую пощечину.
Отшатнувшись, Виктор прижал к щеке ладонь.
– Это надо понимать как согласие сотрудничать? – спросил он.
Вместо ответа Эдуард вернулся к столу, плюхнулся на табурет и замер, уронив голову на ладони.
– Будем считать, что да, – констатировал от окна драконий всадник.
41
Эдуард
Металлический пол под ногами слегка вибрировал, так и норовя вызвать позыв тошноты, в ушах стоял нестихающий гул, негромкий, но нудный, от которого у Эдуарда уже через минуту появилась тупая давящая боль в висках, голубоватый свет под потолком, загорающийся и гаснущий по мере того, как молодой рыцарь шел по коридору, неприятно резал глаза. Гнездо жило своей, присущей ему жизнью и не собиралось подстраиваться под людишек, вообразивших, будто подчинили его себе. Находиться здесь постоянно – тут без всяких наркотиков с ума сойдешь…
Подкованные сталью подошвы новеньких, до блеска начищенных сапог гулко стучали по полу. Вообще, вся одежда на Эдуарде была с иголочки, начиная от плаща всадника и заканчивая нижними штанами-брэ. Даже подвес кортика – и тот пах свежевыдубленной кожей. А вот сам «драконий коготь» был прежним. Молодой рыцарь не ожидал, что кортик ему вернут, но вышло именно так. «Лучшая защита от Князя Чужих, – проговорил Виктор, выкладывая оружие на скамью вместе с остальными вещами – всерьез или нет, не поймешь. – Точнее сказать, единственная защита, если не считать Владычьих колец. Но кольцо тебе, понятно, никто не даст». Пожав плечами, молодой рыцарь молча пристегнул кортик к поясу. Он вообще ни слова не сказал бывшему другу – с той самой пощечины, отвешенной возле прозрачной стены комнаты для допросов. Не дождались от него ни звука и охранники в серой униформе драконьей крови, сопровождавшие его из тюрьмы в Гнездо, – они, впрочем, и сами оказались редкими молчунами.
Конвой покинул Эдуарда наверху у лестницы, спускался вниз и шел по коридору он уже в одиночестве. До самого тронного зала молодому рыцарю не встретилось ни души, но чувство, что не одна пара глаз отслеживает каждый его шаг, каждый жест, каждый поворот головы и каждое моргание век, не покидало Эдуарда ни на миг. Впрочем, ему было все равно.
Елена сидела на нижней ступени увенчанного Черным Троном ярусного постамента, уперев локти в колени и положив подбородок на сжатые кулаки. На ней было длинное синее с серебром узкое платье, на голове – золотой герцогский венец, как будто бы немного съехавший на бок. Взгляд Хранительницы Гнезда был устремлен в пол, и на звук шагов она не оглянулась.
Грудь Эдуарда сдавило, словно на нее навалилось посадочной опорой «седло». Не дыша, он приблизился к девушке. Та по-прежнему его будто и не замечала.
– Эль! – попытался окликнуть подругу детства молодой рыцарь, но из горла его вылетел лишь сиплый кашель.
Елена продолжала изучать касающийся пола подол собственного платья.
– Эль! – повторил Эдуард. На этот раз у него вышло отчетливее. – Это я, Эд!
Наклонившись, он попытался взять ее за руку. Девушка безропотно позволила ему это, подняв лишившуюся опоры голову и повернув, наконец, лицо к визитеру. На миг молодому рыцарю показалось, что в ее глазах мелькнула тень узнавания, но тут же взгляд Елены вновь сделался равнодушно-пустым.
Посадочная опора, так и не убравшаяся с его груди, выпустила невесть откуда взявшиеся у нее острые шипы, пронзив насквозь сердце и лопнув легкие, словно детский воздушный шарик.
– Эль, это я! – снова прохрипел Эдуард.
Девушка не ответила, однако внезапно поднялась на ноги, подобрала свободной рукой подол платья и шагнула к стене. Эдуард, продолжавший сжимать ее ледяную – он почувствовал это лишь сейчас – ладонь, был вынужден двинуться следом.
В стене оказалась дверца, открыв которую, Елена ввела спутника в просторную комнату, по всей видимости, служившую ей личными покоями. В центре их высилась широченная кровать под серебристым балдахином, у стены стоял туалетный столик с зеркалом-трюмо, рядом – круглый бархатный синий пуф. Противоположную стену почти полностью занимал иллюминатор. В других обстоятельствах Эдуард, вероятно, подивился бы его наличию и уж без сомнения засмотрелся бы на открывающийся из него вид: там из разверзшегося чрева Гнезда в окружении переливающихся огней протискивался в мир новорожденный Дракон. Пока наружу успела показаться лишь передняя его часть, которую принято называть головой, – туловище, крылья и хвост все еще оставались где-то внутри. Пройдет еще не один час, прежде чем Дракон гордо воспарит над Гнездом… Мало кому приходилось воочию наблюдать процесс рождения Дракона, но взгляд молодого рыцаря не задержался на проклюнувшемся исполине, скользнув по нему лишь мельком и тут же вернувшись к спутнице.
