Впрочем, сегодня, как и оба прошлых раза, Александру привел сюда отнюдь не азарт тотализатора: графиня Анна потребовала встречи. И была она сердита. Очень сердита.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, моя госпожа, – вкрадчиво проговорила девушка, изучая деревянный настил пола кабинки.
– Все ты прекрасно понимаешь! Решила вести собственную игру? Не рановато ли?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, моя госпожа, – упрямо повторила Александра.
– Едва померкнет отсвет дня,// Сойдет на землю ночь,// Лихой поток умчит меня// Из скучных будней прочь! – с пародийной торжественностью продекламировала мачеха. – Ну и что это такое?
– Стихи, – буркнула юная виконтесса.
– Нет, – покачала головой Анна. – Это не стихи. Это глупая, нелепая попытка дилетанта вмешаться в ход тщательно спланированной операции. Вот скажи, чего ты хотела добиться?
– Я хотела помочь Эдуарду, – расправив плечи, Александра оторвала, наконец, взгляд от пола и как смогла твердо посмотрела на мачеху, однако, не выдержав пылающего взора графини и нескольких секунд, вновь опустила очи долу. – Так мне велел долг, – продолжила, тем не менее, она.
– Долг? – усмехнулась Анна. – Долг у тебя может быть только перед Его Величеством и мной, твоим сюзереном. Все остальное – не долг, а детская блажь! Да и чего ты достигла, скажи на милость? Эдуард так или иначе умрет – двумя днями раньше, двумя днями позже, – что с того? Разве что теперь вместе с ним может погибнуть и кортик. Да космос с ним, с кортиком! А если бы сэр Донован заинтересовался, кто это шлет его арестованному шифрованные послания? Что, если бы решил потянуть за эту ниточку?
– Ну, нашел бы на ее конце Алексу фон Вик, урожденную баронессу Слуцкую, – пожала плечами девушка. – Так он и так мог до нее докопаться, через того же барона Карского, к примеру. Но вы же сами говорили: кому интересен оруженосец?
– Надежная легенда дана тебе не для того, чтобы всякий раз, как зачешется левая пятка – или еще в каком месте, – испытывать ее на прочность, – отрезала графиня. – Зачем давать в руки своего противника лишние козыри, пусть и самые слабые?
– Да он и не понял ничего! – бросила Александра.
– Ты в самом деле так думаешь? – похоже было, что мачеха искренне удивлена. – Тогда воистину хаос помутил мой разум, когда я впервые решила привлечь тебя к своим делам! Уверена, сэр Донован все прекрасно понял. Просто, на твое счастье, в сложившейся ситуации поединок – лучший выход для всех. Исход его очевиден: в реальном бою наш сэр Эдуард не продержится и десяти секунд, а никто на Флоре в здравом уме не выйдет на поединок вместо него. Приговор космоса заведомо справедливый и беспристрастный. В выигрыше сам сэр Донован, расследование которого зияет дырами, как хороший ругский сыр, в выигрыше – герцог Флоренци, суд которого никто не сможет обвинить в предвзятости, в выигрыше даже несчастный сэр Эдуард, получивший три лишних дня жизни и почетную смерть вместо унизительной казни. Так что не случись твоего неуклюжего вмешательства, держу пари, сэр Донован и сам ненавязчиво намекнул бы арестанту, что неплохо было бы потребовать судебного поединка. Есть, правда, один нюанс, который он, похоже, не учел, ну да это уже его проблема…
Пристыженная, Александра молчала.
– Ну и напоследок – еще одно, – проговорила между тем графиня. – Стихи слабые. Рифмы бедные и банальные, что ни строфа, то до дыр заезженный штамп, пафос ради пафоса – одно поименование хаоса адом чего стоит! – стиль произвольно скачет от низкого к высокому и обратно! И пусть оригиналы Аполлона Старого – а это же под него стилизация? – нередко грешат всем тем же самым, но, по прошествии добрых пяти веков развития изящной словесности, такое оправдание годится лишь для законченных бездарей!
Вот тут, пожалуй, Александра нашла бы, что возразить! Стилизация – на то она и стилизация, чтобы не выделяться на фоне оригинала! Да и попробуй избежать штампов, когда у тебя жестко заданы начальные буквы строк! Девушка даже набрала в легкие воздуха, намереваясь высказаться, но графиня уже отступила во тьму кабинки, и в следующий миг потайная дверца закрылась, отрезав мачеху от Александры.
* * *
– Такое чувство, что с этим поединком, разорви его драконья стая, я собственными руками вырыл себе могилу, – со вздохом проговорил Эдуард. – Вот скажи, почему нельзя было просто положиться на решение судьи?
– Потому что оно было предопределено, – терпеливо разъяснила Александра.
– Да? И какое же оно было бы?
– «Повинен смерти», естественно, – развела руками девушка.
– Что, правда? А мне вот показалось, что сэр Донован мне даже отчасти сочувствует. Да и Его Сиятельство маркиз, судья, не выказывал явной неприязни…
– Тебе показалось, – заверила Александра. – Был шанс, что дело ограничится пожизненным заключением в тюрьме, поэтому я и тянула до последнего. Когда сомнений не осталось, подала сигнал.
– Ну, тебе виднее, конечно, – в голосе рыцаря, впрочем, еще присутствовала нотка неуверенности. – Я, кстати, только в самый последний момент разгадал этот твой шифр. Ну и намудрила же ты с этими стихами! А что, если бы я так и не догадался?
– Тогда сегодня утром на площади перед дворцом тебе прилюдно отрубили бы голову.
– Бр-р! – поежился юноша. – И ты так спокойно об этом говоришь?!
– Ну, ты же все-таки прочел мое послание…
– И что я в итоге выиграл?
– Честно? Если не произойдет чуда, три дня.
– Не много…
– Лучше, чем ничего.
– Это да… – на удивление легко согласился Эдуард. – Три дня на воле, – он покосился на маячившую в отдалении стражу. – Ну, почти на воле. Знаешь, может быть, это даже лучше, чем провести остаток жизни в тюрьме. Я испробовал, каково оно там, и знаешь, мне не понравилось. Совсем. Тут по крайней мере я умру рыцарем.
– Из тюрьмы, бывает, выходят, – покачала головой Александра. – В силу помилования, амнистии… Ну, или бегут – тоже иногда случается. А из хаоса возврата нет, кем бы ты туда ни попал, что рыцарем, что торговцем, что простым крестьянином.
– А отсюда? – понизив голос до шепота, хотя кругом на добрую сотню ярдов не было ни души, спросил юноша.
– Что – отсюда?
– Отсюда нельзя бежать?
– Увы, – покачала головой она. – Площадка охраняется, сам видишь. Ночью стража утраивается – мышь не проскочит. «Седло» заперто в ангаре и также под надежной охраной. На станции все пассажиры, желающие нанять карету, тщательно проверяются, багаж досматривается. В общем, даже если как-то исхитриться ускользнуть из лагеря, с Флоры улететь не удастся. Пересидеть на планете – тоже не вариант. Первый же встречный местный житель тут же сдаст тебя властям – даже не награды ради, а из одного лишь страха быть наказанным за укрывательство беглого преступника. Ну и ради награды тоже, конечно. А она будет назначена сразу, не сомневайся. Будь у нас в запасе надежная явка да пара верных людей – ладно, пара, один хотя бы – еще можно было бы строить какие-то дерзкие планы. Но мы здесь одни, и помогать нам никто не станет.
