Из — за событий последних нескольких дней убеждения Рубио и так пошатнулись, и теперь он был близок к тому, чтобы полностью утратить веру. «Заглянуть в его разум нетрудно, — подумал он. — Если воспользоваться бесконечно малой долей запрещенного… колдовского зрения. Только чтобы проверить, действительно ли Гарро тот, за кого себя выдает…»
В этот миг сосредоточенность Рубио на долю секунды ослабла, и что — то проникло в его душу. Он окаменел, и вдруг перед ним возникло видение. Реальный мир затуманился и, став текучим, исчез. Разум Рубио проникал в абсолютное и бесконечное слой за слоем, распутывая их переплетение и выстраивая в новом порядке. Он попытался остановиться, избавиться от этого ощущения, но было уже слишком поздно. Дремлющие способности кодиция вышли из — под контроля за одно краткое мгновение, и видение захватило его полностью. И в этот миг кристальной ясности он увидел…
Битва, красное и черное, клинки и снаряды, и Гай, лежащий на холодной земле.
Рубио потянулся к командиру изо всех сил, так что кровь зашумела в ушах от напряжения; он должен любой ценой спасти капитана, прежде чем жизнь покинет его изуродованное тело…
— Рубио!
Ультрадесантник резко вздохнул и отогнал от себя видение; последние следы психической энергии рассеялись быстрее, чем появились. Проклиная себя за эту минутную слабость, он поднялся на ноги и махнул Гарро рукой, показывая, что все в порядке, но воин все равно подошел ближе. Неужели этот Астартес в сером доспехе понял, что случилось? Как дорого Рубио придется заплатить за эту мимолетную рассеянность? Он попытался разобраться в том, что испытал за эту краткую вспышку предвидения. Капитан сражен, он умирает. Он мертв.
— Нет! Этого не было! — Он постарался избавиться от последних обрывков видения, отказываясь поверить в него. Он проявил слабость, только и всего. На мгновение потерял концентрацию, и отраве варпа этого хватило. Нельзя сомневаться в правильности решения Императора.
— Брат, разве не видишь, они идут! К оружию, быстрее!
— Не вижу что?
Не успел Рубио договорить, как прогрохотал первый залп минометного огня, и рокритовое заграждение разлетелось шрапнельными осколками.
— Враг вернулся с подкреплением! Готовься к бою!
— Капитан! — Рубио быстро огляделся вокруг, высматривая командира.
И увидел его. Гай стоял на баррикаде, перекрывавшей вход в туннель; за его спиной развевался плащ, в одной руке был болтпистолет, уже нацеленный на врага, другую руку, сжав огромный силовой кулак, капитан поднял к небу:
— Держать оборону! Отвага и честь, братья!
С первыми лучами солнца железнодорожные пути и каменистую землю изрешетили болтерные снаряды и лучи лазеров. Рубио бросился навстречу вражеским ордам; Гарро шел в бой рядом с ним, и каждый взмах его серебристого клинка или рассекал тело противника, или отрубал голову. Солдаты из Братства ножа, одетые в самодельные дыхательные маски и жалкие остатки доспехов, гибли сотнями.
Гай возглавлял контратаку; культисты, оказавшиеся на вершине клина, который образовали заграждения Астартес, кричали и дрожали от лютого холода, но страх и безумие лишь усиливали их жажду крови. До этого сумасшедшего исступления их довели хозяева из Несущих Слово, и единственным выходом для солдат была смерть под огнем Астартес-лоялистов.
В ходе сражения Гай оказался далеко впереди, оторвавшись от своих, и когда толпа безумных фанатиков нахлынула сплошной волной, он не устоял. Их было слишком много: толпа просто сбила командира Рубио с ног, и тот рухнул на землю, исчерченную стальными рельсами.
Несколько долгих мгновений куча, которую образовали вопящие, одержимые смертью культисты, то поднималась, то опадала — и наконец словно взорвалась изнутри, когда Гай освободился от удушающего веса тел, придавивших его к земле. Силовые кулаки опускались как молоты, и каждый сокрушительный удар стоил жизни одному из врагов.
Рубио занял свое место в обороне и последовал примеру капитана, стараясь не обращать внимания на головную боль, которую оставило после себя видение. Он пытался избавиться от мучительных воспоминаний, не замечать их. Не получалось.
Гарро сражался яростно: одинокий воин в сером доспехе, уже покрывшемся кровью и копотью, обладал удивительной по остроте способностью концентрироваться, и каждый удар его меча, каждый болтерный снаряд были направлены туда, где урон от них был бы максимальным. Заметив, как мерцает свет на бронзовой голове орла, изображенной у Гарро на нагруднике, Рубио в очередной раз спросил себя, кто он, этот человек, который дрался с холодным, смертоносным самообладанием ветерана. В этот миг Гарро развернулся на месте и резким выпадом меча указал в сторону горной гряды в отдалении:
— Вон там! Это была лишь пробная атака, враг наступает! Сомкнуть строй!
Ультрадесантник услышал звук, похожий на скрежет гигантских шестерен, и из — за гряды показалось огромное нечто из стали и меди, листов брони и кабелей. Машина с шипением громыхала по камням на четырех многосуставчатых поршневых ногах; двигаясь боком, словно краб, она давила всех, кто по неосторожности оказался у нее на пути. Посередине корпуса возвышалась угловатая башня, несущая множество турелей и ряды грозного вида клинков; со ствола основного орудия, сделанного из черного железа, свисали цепи. Борта машины были выкрашены в алый цвет артериальной крови с отделкой черным — цвета Несущих Слово; она двигалась словно живая и каждым своим тяжелым шагом оскверняла землю.
Все Ультрадесантники сконцентрировали огонь на этом механизме, но лишь разъярили его, не нанеся видимого вреда. Рубио увидел, как он качнулся вперед и перешел на бег, двигаясь легче и быстрее, чем можно было бы ожидать от столь громоздкого конструкта. На машину обрушились масс-реактивные болтерные снаряды, сгустки плазмы и ракеты ближнего действия: ни один из выстрелов не прошел мимо цели, но машина, даже объятая пламенем, все равно продолжала двигаться вперед — к центральной баррикаде и капитану 21-й роты.
10
— Гай! — раздался звонкий крик Рубио, но для предупреждения было уже слишком поздно.
Все встало на свои места. Слишком поздно он понял, что видение его повторяется:
Битва, красное и черное, клинки и снаряды. Он сорвался с места и побежал — помчался стремглав, сметая с пути всех врагов, которые пытались его остановить. Он должен был предотвратить это. Он знал, что должно случиться, и должен был предотвратить это.
Гай повернул голову: он слышал крик Рубио и видел, что тот бежит к нему. Но затем заговорили орудия боевой машины, и Рубио сбило с ног силой одной лишь ударной волны. Он покатился кубарем; падение завершилось ударом, от которого заныли кости, а во рту появился медный привкус крови. Рубио попробовал встать — и увидел, прямо перед собой, как металлическая нога врезается капитану в грудь и опрокидывает на землю. Со звуком ломающихся костей треснул доспех Гая, и кровь брызнула на рельсы яркими, влажными пятнами, которые замерзли, едва коснувшись земли.
