— Настя, закрывай глаза! — рявкнул Зейн, и девушка слепо подчинилась, чувствуя, что мужчина схватил её за бедра и сильно подкинул вверх.
Даже сквозь сильно зажмуренные веки, девушку озарила вспышка внизу. Громкие крики мгновенно наполнили чашу и тут же стихли. Настя почувствовала, что сила притяжения тянет её назад и закричала. Резко ударившись о Зейна, она застыла в его объятиях. Открыв глаза, первое, что увидела землянка обнаженная дымящаяся кожа Зейна и остатки горелой одежды, спадающей с его плеч. Оглядевшись по сторонам, Настя никого не обнаружила, только черные стены чаши и горстки пепла. Удивленно посмотрев на Зейна, Настя спросила:
— А где все?
Пристальный взгляд мужчины был сосредоточен на девушке. Зейн тяжело дышал.
— Их больше нет.
Глава 18
Как только дым рассеялся, Зейн подкинул Настю вновь, но уже на уровень выше и забрался сам. Поднимаясь все выше, воздух становился все чище. Заняв без боя одну из пещер, они расположились в ней. Ужин разносили тоже заключенные, и им подали хорошую порцию. Больше пока провокаций не было.
Настя сидела напротив Зейна и молчала. Еще совсем недавно девушка обвиняла его в том, что он ничего о ней не знает, а сама только сейчас поняла, что повинна в том же. Ну, собственно что она знала о нем? Что он богат и хорош в постели? И то, что его зовут Зейнавункан Кохилас. Ах, ну да! Еще то, что он способен сжечь все к чертям собачьим!!! Мама часто говорила что-то про бревно и соломинку в таких ситуациях, но дословно поговорки Настя не помнила.
Мужчина поедал куски мяса. Что-то типа рагу, но мясо было фиолетовым. Настя предпочла, есть овощи. В том, смысле, что девушка надеялась, что это овощи.
— Амм… Что это было? — начала Настя осторожно.
— Ты о чем? — невинно спросил мужчина.
— Зейн, ты знаешь! О том, что случилось внизу.
Мужчина продолжил молча поглощать еду, явно игнорируя собеседницу. Настя решила не наседать, хотя очень хотелось.
— Почему тебя назвали Кохилион, когда мы сюда прибыли?
— Я прославился этим именем, когда участвовал в боях.
Голову Насти наполнили вопросы о том, зачем богатому мужчине участвовать в таких мероприятиях? Недоуменно посмотрев на Зейна, девушка посчитала за благо промолчать.
— Зейн, прости меня.
— За что конкретно ты просишь прощения?
— За все, — тихо ответила Настя.
Оглянувшись по сторонам, чтобы не смотреть мужчине в глаза, девушка поинтересовалась:
— А как нам теперь выбраться от сюда?
— Драгос поймет, что тебя нет на корабле и прекратить прикидываться, — начал объяснять Зейн. — Заставит команду вернуться на станцию, где ты пропала. Найдет мой шаттл и поймет, что меня нет на станции. Узнает, что там был Римастин и что он недавно поспешно отбыл. Догонит корабль и заставит всех сознаться, где мы. Заручится поддержкой наемников и явится сюда.
В этом плане все было идеально, кроме того факта, что команда состояла из Лизы и Яна. И у Драгоса наверное есть претензии к Лизе, помимо того факта, что Лиза тоже летела на корабле Прамакул.
— А если что-то пойдет не так? — уклончиво спросила Настя.
— Тогда он передаст сообщение на Прамакул, и они наймут армию, которая вделает все за него. А сам отправится на Прамакул. Хотя врятли что-то пойдет не так.
— А что нам делать до этого времени?
— Выживать, малышка, — тихо ответил Зейн.
— Я не знаю правил. Впервые в таком месте, — призналась Настя.
— Я умею, — спокойно ответил Зейн. — Я вырос в подобной яме.
Настя удивленно посмотрела на мужчину.
— Удивлена? — мягко усмехнулся Зейн.
— Несомненно, — смущенно пробормотала Настя.
— Сбылся мой худший кошмар: я снова пленник в шахте, — тяжело вздохнул мужчина, не глядя на девушку.
Настя опустила голову и не нашлась с ответом. В тоне Зейна не было обвинения, но это и так понятно.
Фонари стали гаснуть один за другим и вскоре, тьма поглотила всю шахту. Только у самого края было светло от фонарей снаружи. Настя поняла, почему Зейн заставил её лезть на самую вершину. Здесь хоть какой-то свет был.
— Пора спать, — сказал мужчина.
Кровать была только одна и она не была очень широкой. Зейн лег боком, давая пространство Насте. Девушка осторожно прилегла рядом, лицом к нему. Подушкой для неё служило плечо Зейна. Почувствовав, как он обнял её, Настя закинула на мужчину ногу и рукой обняла в ответ. Став ласково поглаживать его по обнаженной спине, девушка тихо напевать.
— Что это? — спросил Зейн.
— Это песня, — прошептала девушка.
— Зачем ты это делаешь?
— Хочу успокоиться сама и тебя отвлечь.
— Ты в безопасности, — уверил её Зейн.
— Я себя так успокаиваю. Мама мне пела в детстве.
Зейн расслабился и замолчал, позволяя девушке делать все, что она захочет.
Настя странно себя чувствовала. Этот мужчина волновал её и раньше, но сегодня она много узнала. Его признания на корабле и сейчас, о сбывшемся кошмаре, потрясли Настю. Зейн в её сознании был нерушимой скалой, без чувств, а оказалось, все совсем наоборот. Девушка пела ему старую песню:
Судьба, прошу, не пожалей добра.
Терпима будь, а значит, будь добра,
Храни меня и под своей рукою
Дай счастья мне, а значит, дай покоя.
Дай счастья мне! Дай счастья мне,
Той женщине, которая поет.
Пусть будет мой остаток — путь недальний,
Не столько долгий, сколько беспечальный,
Ты сбереги тепло огня и крова,
Любовь мою до часа рокового!
К тому, к тому, к тому,
Кто, к сожаленью, не поет.
Дальше слов Настя не помнила, но это и не надо было. Почувствовав ласковое поглаживание Зейна, девушка стала погружаться в сон.
— Еще, — тихо услышала Настя. — Пой еще.
Покопавшись в памяти, девушка вспомнила слова грустной песни:
Далеко за речкой рос кудрявый клен,
В белую березу был тот клен влюблен.
А когда над лесом ветер затихал,
Он березе тихо песню напевал:
«Белая береза, я тебя люблю.
Ну протяни мне ветку свою тонкую.
Без любви, без ласки пропадаю я.
Белая береза, ты — любовь моя».
А она игриво шелестит листвой:
«У меня есть милый — ветер полевой».
И от слов от этих серый клен дрожал,
Лишь березе тихо песню напевал:
«Белая береза, я тебя люблю.
Ну протяни мне ветку свою тонкую.
Без любви, без ласки пропадаю я.
Белая береза, ты — любовь моя».
И однажды это ветер услыхал,
Страшной, злою силой он на клен напал.
И в неравной схватке пал кудрявый клен,
Только было слышно через слабый стон:
«Белая береза, я тебя люблю.
Ну протяни мне ветку свою тонкую.
Без любви, без ласки пропадаю я.
Белая береза, ты — любовь моя».
Настя пела песню и не знала, что её голос проникает в каждый темный уголок этой шахты, льется в каждое жаждущее ухо, проникая в каждую истерзанную душу, томящуюся в этом аду.
