— Ага, — усмехнувшись сказал дракон. — Впервые попав на планету матери, он не мог поверить, что такое бывает. Дядя тоже вырос в шахте.
— Серьезно? — более удивленно спросил тирлеец.
— Ага, — весело фыркнул Василь. — Однажды он попал назад в шахту вместе с моей тетей Настей.
— Шутишь? — пораженно пробормотал Разкет.
Тирлеец служил в Зевусе уже почти двадцать циклов. Последние десять из них он путешествовал с Василием на Дриаде. Своего капитана он уважал и считал другом, много раз они бывали в приключениях, но впервые дракон рассказывал что-то о своей семье.
— Нет, — хитро прошептал дракон. — И я знаю способ, как получить её внимание, Разкет.
— А это приведет к драке на арене? — с сомнением спросил первый помощник.
— Не знаю, — беспечно ответил Василь. — Если мне бросят вызов — я не уклонюсь.
— И что это за волшебный способ? — скептически спросил тирлеец.
— О, способ и впрямь волшебный — это песня, — торжественно произнес дракон.
— Хорошая попытка, — фыркнул Разкет. — Только у вас нет музыки, чтобы петь под неё.
— Эх, Раз, — усмехнулся Василий, откинувшись на каменную стену. — Песни бывают разными. То, что я раньше слушал — это был рок, а я буду петь песню для женщины. Они особенные.
— Им не нужна музыка?
— Им нужна душа, дружище, — мягко улыбнулся дракон.
Немного помолчав, Василий стал тихо петь. По мере того, как продолжалась песня, его голос становился все увереннее. Плавное течение песни лилось по темным уголкам шахты, завораживая её обитателей.
Отчего так в России березы шумят,
Отчего белоствольные все понимают?
У дорог, прислонившись по ветру, стоят,
И листву так печально кидают.
Я пойду по дороге — простору я рад.
Может это лишь все, что я в жизни узнаю.
Отчего так печальные листья летят,
Под рубахою душу лаская.
А на сердце опять горячо, горячо,
И опять, и опять без ответа.
А листочек с березки упал на плечо,
Он как я оторвался от веток.
Посидим на дорожку, родная, с тобой.
Ты пойми, я вернусь, не печалься, не стоит.
И старуха махнет на прощанье рукой,
И за мною калитку закроет.
Отчего так в России березы шумят,
Отчего хорошо так гармошка играет?
Пальцы ветром по кнопочкам враз пролетят,
А последняя, эх, западает.
А на сердце опять горячо, горячо,
И опять, и опять без ответа.
А листочек с березки упал на плечо,
Он как я оторвался от веток.
А на сердце опять горячо, горячо,
И опять, и опять без ответа.
А листочек с березки упал,
Он как я оторвался от веток...
— Я и не знал, что ты так умеешь, — откашлявшись, сказал тирлеец.
— Понравилось? — улыбнулся дракон.
— Ага, — ответил коротко Разкет. — Грустная только.
— Главное, чтоб не только тебе понравилось, — фыркнул Василь.
Вспомнив еще одну песню этой музыкальной группы, дракон откашлялся и снова мягко запел.
Выйду ночью в поле с конём,
Ночкой тёмной тихо пойдём.
Мы пойдём с конём по полю вдвоём,
Мы пойдём с конём по полю вдвоём.
Ночью в поле звёзд благодать...
В поле никого не видать.
Только мы с конём по полю идём,
Только мы с конём по полю идём.
Сяду я верхом на коня,
Ты неси по полю меня.
По бескрайнему полю моему,
По бескрайнему полю моему.
Дай-ка я разок посмотрю -
Где рождает поле зарю.
Аль брусничный цвет, алый да рассвет,
Али есть то место, али его нет.
Полюшко моё, родники,
Дальних деревень огоньки,
Золотая рожь да кудрявый лён -
Я влюблён в тебя, Россия, влюблён.
Будет добрым год-хлебород,
Было всяко, всяко пройдёт.
Пой, златая рожь, пой кудрявый лён,
Пой о том, как я в Россию влюблён!
Пой, златая рожь, пой кудрявый лён...
Мы идём с конём по полю вдвоём...
Дракон пел только для одного единственного существа в этом забытом Создателем месте. С последним пропетым словом, Василий почувствовал взгляд из той заветной пещеры. Было темно, хоть глаз выколи, но дракон чувствовал, что своей цели добился. Она обратила на него внимание.
— Смотрит, — едва слышно сказал Разкет, улыбаясь.
— Вижу, — так же тихо и довольно ответил Василий.
— Пой еще, — сказал тирлеец.
Василий нахмурился, вспоминая еще какие-нибудь песни, которые можно петь так.
— Чего ты замолчал? — тихо спросил Разкет.
— Вспоминаю, — фыркнул взволновано дракон.
Когда мы были на войне,
Когда мы были на войне,
Там каждый думал о своей
Любимой али о жене.
И я конечно думать мог,
И я конечно думать мог,
Когда на трубочку глядел,
На голубой её дымок.
Как ты когда-то мне лгала,
Как ты когда-то мне лгала,
Что сердце девичье своё
Навек другому отдала.
Но я не думал ни о чём,
Но я не думал ни о чём,
Я только трубочку курил
С турецким горьким табачком.
Я только верной пули жду,
Я только верной пули жду,
Что утолит печаль мою
И пресечёт нашу вражду.
Когда мы будем на войне,
Когда мы будем на войне,
Навстречу пулям полечу
На вороном своём коне.
Когда мы были на войне,
Когда мы были на войне,
Там каждый думал о своей
Любимой али о жене.
Но только смерть не для меня,
Да, видно, смерть не для меня,
И снова конь мой вороной
Меня выносит из огня.
— Твое волшебство работает, друг, — тихо сказал Разкет.
— Вот только песни закончились, — нахмурился дракон.
