Тео Меткалф подошел к этой задаче с характерным для него торопливым энтузиазмом, но поскольку камень был украден из Дели во время персидского вторжения 110 лет назад, работа была нелегкой. Даже Меткалфу пришлось признать, что все, что он смог добыть, было не более чем просто базарными сплетнями. «Я не могу не сожалеть о том, что результат вышел столь скудным и несовершенным», – написал он в предисловии к своему отчету. Тем не менее Меткалф в полной мере изложил результаты своих изысканий, компенсируя порой нехватку точности богатым воображением.
«Во-первых, – писал Тео, – как гласят сведения, которые передаются среди старейших ювелиров Дели из поколения в поколение, алмаз добыли из шахты Кох-и-Нур, находящейся в четырех днях пути от Масулипатама к северо-западу, на берегах Годавари, при жизни Кришны, [неотразимого индуистского бога-пастуха], который жил 5000 лет назад…»
[9]
Отчет Тео, до сих пор лежащий в фондах Национального архива Индии, продолжается в том же ключе, первый раз запечатлевая многовековую цепь кровавых завоеваний, грабежей и конфискаций – то, что станет общепринятой историей Кох-и-Нура. Взгляд Тео на эти события будет многократно кочевать из статьи в статью, из книги в книгу и в конце концов окажется в Википедии.
Обнаруженный в покрытой туманом древности великий алмаз, как говорится в тексте, мародерствующие тюрки выковыряли, возможно, из глаза статуи божества в храме на юге Индии.
Обнаруженный в покрытой туманом древности великий алмаз, как говорится в тексте, мародерствующие тюрки выковыряли, возможно, из глаза статуи божества в храме на юге Индии. Вскоре «драгоценный камень попал в руки императоров династии Гуридов и после этого (XIV век) – к династиям Туглакидов, Сайидов и Лоди, и в конце концов перешел во владение семьи Тимура [Моголов], где он оставался до правления Мухаммад Шаха, носившего Кох-и-Нур в тюрбане. Затем, когда империя Великих Моголов рухнула под вторжением персидского военачальника Надир-шаха, «император и он поменялись тюрбанами, и, таким образом, алмаз стал собственностью Надира». Меткалф утверждал, что именно шах Надир назвал алмаз Кох-и-Нуром, и драгоценность перешла после смерти шаха к его главному телохранителю – афганцу Ахмад-хану Абдали. Алмаз почти сто лет находился в руках афганцев, пока Ранджит Сингх не забрал его у сбежавшего афганского шаха в 1813 году.
Вскоре, после того как Тео представил результат своих изысканий, Кох-и-Нур отправили в Англию, где королева тут же предоставила его для Великой выставки в 1851 году. Длинные очереди тянулись через Хрустальный дворец – множество людей хотели увидеть этот знаменитый имперский трофей, запертый в специально изготовленном прочном стеклянном сейфе, который, в свою очередь, находился внутри металлической клетки. На все лады обсуждаемый британской прессой и привлекающий внимание британской публики, Кох-и-Нур быстро стал не только самым известным бриллиантом в мире, но и одним из самых известных предметов, похищенных из Индии. Кох-и-Нур являлся символом имперского господства Британии викторианских времен и ее способности – к добру или к худу – собирать самые желанные объекты со всего земного шара и демонстрировать их во время триумфальных празднеств, как это делали римляне 2000 лет назад со своими диковинными трофеями.
По мере роста славы алмаза и распространения живо написанной и легкочитаемой, но ничем не подкрепленной версии происхождения Кох-и-Нура многие другие могольские драгоценные камни, когда-то соперничавшие с этим алмазом, практически были забыты, и Гора Света получил исключительную известность как самый большой драгоценный камень в мире. Лишь немногие историки вспоминали, что когда Кох-и-Нур, весивший 190,3 метрических карата, прибыл в Великобританию, он имел минимум двух сопоставимых по размеру братьев – Дарья-и-Нур, или Море Света, сейчас находящийся в Тегеране и оценивающийся в 175–195 метрических карат, и алмаз Великий Могол, который большинство современных геммологов считают алмазом Орлов (189,9 метрических каратов). Сегодня алмаз Орлов – часть императорского скипетра Екатерины Великой, хранящегося в Кремле
[10].
На самом деле выдающуюся славу и известность Кох-и-Нур начал приобретать только в начале XIX века, когда камень оказался в Пенджабе в руках Ранджита Сингха, и уже к концу правления Ранджита благочестивые индусы начали задаваться вопросом, был ли Кох-и-Нур тем самым легендарным камнем Сьямантакой, упомянутым в рассказах о Кришне, содержащихся в Бхагават-пуране.
Эта популярность отчасти стала результатом того, что Ранджит Сингх предпочитал алмазы, а не рубины, как и большинство индусов. Но Моголы и персы предпочитали большие, неограненные яркие цветные камни. Действительно, для могольской сокровищницы Кох-и-Нур являлся лишь одним из многих предметов гордости самого большого собрания драгоценных камней. Наибольшую ценность в этом собрании имели вовсе не бриллианты, а любимые Моголами красные шпинели из Бадахшана, а впоследствии и рубины из Бирмы.
Растущий статус Кох-и-Нура был частично обусловлен и быстрым ростом цен на бриллианты во всем мире в начале и середине XIX века. Он был вызван изобретением симметричной многогранной «бриллиантовой огранки», которая смогла наилучшим способом показать внутренний блеск, присущий каждому камню. Это, в свою очередь, привело к тому, что среди представителей среднего класса Европы и Америки стало модным носить кольца с бриллиантами – эта мода в конце концов вернулась и в Индию.
Окончательное восхождение Кох-и-Нура к всемирной славе началось благодаря Великой выставке и порожденной ею шумихе в прессе. Вскоре огромные, нередко про́клятые индийские алмазы начали регулярно появляться в известных викторианских романах вроде «Лунного камня» Уилки Коллинза или «Лотаря» премьер-министра Бенджамина Дизраэли, где сюжет вертится вокруг мешка с необработанными алмазами, полученного от махараджи.
Таким образом, Кох-и-Нур, лишь покинув Азию, в своем европейском изгнании окончательно достиг исключительного статуса. Современные туристы, видящие эту драгоценность в лондонском Тауэре, часто удивляются его небольшому размеру, особенно по сравнению с двумя более крупными алмазами «Куллинан», хранящимися в той же витрине. Кох-и-Нур сейчас – всего лишь девяностый из самых крупных камней в мире
[11].
Примечательно, однако, что бриллиант сохраняет известность и статус и вновь находится в центре международных разногласий, поскольку индийское правительство, как и ряд других, призывает вернуть драгоценный камень. Но и теперь индийские чиновники не могут разобраться в запутанной и долгой истории Кох-и-Нура: в апреле 2016 года Ранджит Кумар, заместитель генерального прокурора Индии, сообщил Верховному суду Индии, что драгоценный камень подарил англичанам в середине XIX века махараджа Ранджит Сингх, и «британские правители ни похищали его, ни насильно не отнимали у хозяина». Это заявление абсолютно неверно и неисторично – в 1849 году Ранджит Сингх был уже как десять лет мертв, то есть мог сделать этот подарок только посредством спиритического сеанса или астральной проекции. Это заявление тем более странно, что сдача драгоценности лорду Дальхузи в 1849 году является одним из немногих моментов в истории камня, которая является абсолютно исторически достоверной. В недавнем прошлом Пакистан, Иран, Афганистан и даже талибы также претендовали на алмаз и просили его вернуть.
