– Но, – промолвил он с сомнением, – вы что же, считаете, полицейские никогда не выяснят, кто вас похитил и почему?
– Полагаю, результат зависит от того, где они будут искать. – Я передернул плечами и зашагал к двери, но остановился на полпути и обернулся.
Он застыл около стола Бесс, явно встревоженный.
– Тревор, – сказал я, – мне безразлично, сумеет полиция разгадать загадку или нет. Меня не сжигает безумная жажда мщения. Я сыт по горло шумихой вокруг судебного процесса, где я выступал главным свидетелем обвинения. И меня тем более не прельщает перспектива стать объектом всеобщего внимания в качестве жертвы. Но для собственного душевного спокойствия я бы хотел знать. Если я докопаюсь до сути, мне совершенно необязательно использовать добытую информацию. Полиции придется. В этом вся разница. Кто знает, возможно, было бы лучше, если бы именно я, а не полиция, довел расследование до конца.
Он покачал головой, взволнованный и полный сомнений.
– До понедельника, – сказал я.
Глава 14
Джосси встретила меня на крыльце. Жизнь била в ней ключом.
– Папа приглашает вас зайти и выпить, если вы не против. – Она распахнула передо мной дверь и неуверенно посмотрела на меня. – С вами все в порядке? Я имею в виду... Наверное, я не поняла...
Я поцеловал ее в губы, мягкие и сладкие. Они пробудили во мне жажду.
– С удовольствием, – сказал я. Уильям Финч уже наливал "скотч", когда мы вошли в его гостиную-кабинет. Он с улыбкой поздоровался и протянул бокал.
– Похоже, вам это пойдет на пользу, – заметил он. – Говорят, вам здорово досталось.
– Я теперь имею представление, каково приходится футбольным мячам.
– Я взял бокал, символически поднял тост и попробовал светлый и крепкий напиток отменного качества.
– Когда по ним бьют ногами? – уточнила Джосси.
Я с улыбкой кивнул и сказал:
– Кто-то играет по-крупному.
Финч взглянул на меня с любопытством.
– Знаете кто?
– Не уверен. Пока нет.
Джосси стояла рядом с отцом, наливая себе грейпфрутовый сок из маленькой бутылочки. Их семейное сходство бросалось в глаза: оба обладали высокой, хорошо сложенной фигурой, гордой посадкой головы на длинной шее и стремлением переделать жизнь по-своему вместо того, чтобы приспосабливаться к обстоятельствам. Он смотрел на нее с любовью и отцовской гордостью, с оттенком сдержанного восхищения. И даже свою манеру иронизировать она, похоже, унаследовала от него.
Он снова повернул ко мне седеющую голову и сказал, что, по его мнению, полиция со временем разберется во всех проблемах.
– Я тоже так считаю, – неопределенно отозвался я.
– И я надеюсь, что негодяи много лет просидят за решеткой, – мстительно добавила Джосси.
– Что же, вполне возможно, – сказал я. Финч окунул нос в двойной джин с тоником и, вынырнув, вернулся к предмету, интересовавшему его больше всего. Похищения не могли соперничать со скачками.
– Моя следующая скачка? – переспросил я. – Между прочим, завтра.
Гобелен выступает в Кемптоне.
Его изумление едва ли укрепило мою несуществующую уверенность.
– Святые небеса! воскликнул он. – Я хочу сказать, Ро, если откровенно, разумно ли это?
– Совершенно неразумно.
– Тогда зачем?
– Мне чертовски трудно сказать "нет".
Джосси рассмеялась.
– Бесхребетный, – вынесла она приговор.
Открылась дверь, и появилась темноволосая женщина в длинном черном платье. Казалось, она плавно шествует в ореоле собственного сияния. Радостное оживление Джосси померкло, словно догоревший огонек. Финч шагнул навстречу гостье с радушной улыбкой, с видом собственника взял ее под руку и подвел ко мне.
– Лида, дорогая, это Рональд Бриттен. Ро, Лида Сванн.
Ленточный червь, вооруженный крючками, назвала ее Джосси. Ленточный червь имел широкий лоб без единой морщинки, темно-синие глаза и волосы цвета воронова крыла, гладко зачесанные назад. Когда мы поздоровались за руку, она тепло сжала мои пальцы своими. Густой, сладкий аромат духов посылал те же сигналы, что и ее полная грудь, тончайшая талия, узкие бедра и дразнящая улыбка: чувственная женщина в полном расцвете. И полная противоположность тому, чему отдавал предпочтение я сам, – твердому характеру и чувству юмора. Джосси наблюдала за нашим обменом любезностями с мрачным выражением лица, и мне захотелось подойти и крепко обнять ее.
Почему бы и нет, решил я. Высвободившись из знойных тенет Лиды, я преодолел необходимое расстояние, и моя рука настойчиво обвилась вокруг талии Джосси.
– Нам пора идти, – сказал я. – Чтобы накормить голодающих.
Джосси продолжала дуться, пока мы пересекали холл, садились в машину, и еще целых пять минут в пути.
– Ненавижу ее, – заявила она. – Этот волнующий, грудной голос... это все наигранное.
– Это джин, – сказал я.
– Что?
– Слишком большое количество джина влияет на голосовые связки.
– Вы морочите мне голову.
– Кажется, я люблю вас, – сказал я. – Чертовски глупо так говорить.
– Почему?
– Вы не можете любить девушку только потому, что она ненавидит подружку отца.
– Причина не хуже многих других.
Она обратила на меня пытливый взгляд большущих глаз. Я продолжал смотреть прямо перед собой, так как вел машину в темноте по проселочной дороге.
– Сильные мужчины падают к ее ногам, как кегли, – сказала она.
– А я слабый.
– Бесхребетный. – Она заметно повеселела и наконец отважилась улыбнуться. – Вы хотите, чтобы я приехала завтра в Кемптон и поддержала вас?
– Приезжайте и дайте Мойре Лонгерман двойной бренди, когда я упаду.
За обедом она сказала немного озабоченно:
– Наверное, вам приходило в голову, что оба последних раза, когда вы выступали, вас заталкивали в темные дыры сразу после скачек?
– Приходило, – признался я.
– Но неужели вы...хм... ничуточки не боитесь завтрашнего дня?
– Я бы очень удивился, если бы история повторилась.
– Удивление вам мало поможет.
– Верно.
– Вы совершенно невыносимы, – вспыхнула она. -Если вы знаете, почему вас похитили, отчего бы не сказать мне?
– Возможно, я ошибаюсь и хотел бы сначала задать несколько вопросов.
– Каких?
– Что вы делаете в воскресенье?
– Это не вопрос.
