Сборы в Швеции – снова скандалы. И именно воспитание и твердая рука – это то, что было нам нужно в то время: мне – 21, Маше – 19. В какой-то момент ситуация совсем вышла из-под контроля. Склоки перерастали в потасовки, мы срывали тренировку за тренировкой, интерес и желание Москвиной работать с нами таяли на глазах. Однажды я просто ушел посреди тренировки со льда после отвратительной сцены между нами. Я принял решение, что с меня Маши хватит, пошел к директору нашей СДЮШОР Татьяне Анатольевне Меньшиковой, и попросил отправить меня домой. Она, конечно, отказала – у нас сборы, и никуда уезжать я не имею права, так что я тренировался, но отдельно и у Великова на льду. Маша занималась сама по себе. Сборы закончились, к сезону мы не готовы, да я и не хочу с ней больше кататься.
В Питере я катался снова один – у Алексея Николаевича Мишина на льду, работал над прыжками. Тогда мне очень помогла супруга Мишина Татьяна Николаевна: я даже начал выезжать тройной аксель. Свободных партнерш, правда, так и не было, и у меня остро встал вопрос – что делать дальше. У Маши тоже.
Не помню, кто был инициатором, но мы с Мухортовой решили встретиться и поговорить. Конечно, когда мы вновь увиделись, оба остыли, поняли, что наломали дров. Мы распустились донельзя, не уважали не только друг друга, но и тренеров, и ребят вокруг. И это понимание было очень важным для нашей дальнейшей работы. Мы поняли, что варианта расстаться в тот период у нас нет, а значит, надо как-то взаимодействовать друг с другом и окружающими. Договорились работать снова вместе, но подход изменить. Помогло и то, что мы высказали друг другу свои накопившиеся обиды и претензии. Пообещали стараться максимально профессионально подойти к катанию.
Дальше надо было идти к Москвиной. Но она с нами работать отказалась, к ней уже вернулись Юко с Сашей. Они как раз произвели фурор на контрольных прокатах и первых всероссийских соревнованиях. Наша разобранная, с сомнительными обещаниями, пара ей была просто не нужна. На вопрос, что же нам делать, она ответила: «Ну, позвоните Артуру Дмитриеву».
Дмитриев был великим чемпионом – единственный, кто выиграл две золотые олимпийские медали с двумя разными партнершами. Он – невероятный парник, один из лучших в истории. Но у него были личные неприятности, которые мешали ему тогда полноценно посвятить себя тренерству, к тому же он участвовал в телепроекте на канале «Россия», то есть был постоянно на съемках.
Наш постоянный диалог с ним был примерно следующий:
– Артур, вы едете?
– Еду.
Час нет, два нет, три нет, вообще нет.
Тем не менее, когда он приезжал, его подсказки нам помогали и были уникальными в техническом плане.
Я рад, что сейчас его проблемы позади: он все еще тренирует, у него прекрасные пары, семья, дети, все хорошо. Да и тогда обид на него не было, он помогал нам, как мог. Нас подхватывала и его бывшая супруга Татьяна Дручинина – хореограф, чемпионка по художественной гимнастике.
Этап Гран-при в Америке. Артур полетел с нами, мы выступили – не супер, но в принципе заняли 5-е место, что неплохо для пары, пропустившей летнюю подготовку, сменившей тренера и испытывающей такие внутренние проблемы. Рейтинговые очки мы набрали.
Следующий этап – в России, во время подготовки к нему Артура на тренировках не было, и мы тренировались практически самостоятельно.
Прилетели в Москву, приехали на первую тренировку, тут сюрприз – стоит Артур с ведущей Ликой Кремер, его партнершей по проекту «Танцы со звездами».
– Давайте проедем произвольную программу без прыжков, – говорит.
Мы не тренированные, глаза выпучили, я подхожу к Москвиной:
– Вы же знаете, как мы тренировались, мы не готовы, а он нам говорит чуть ли не целиковый прокат сделать.
Москвина меня отфутболила:
– Вон ваш тренер стоит, ему и задавайте вопросы.
Что делать, пошли катать весь объем. После тренировки меня начала беспокоить боль в бедре, но я не обратил на это большого внимания – мало ли, просто гипертонус мышц. Однако во время исполнения произвольной программы у меня случился сильный спазм в бедре. Я просто не смог встать после исполнения параллельного вращения в положении сидя, то, что называется волчком. Пришлось остановиться посреди программы и позвать доктора. Со стороны зрителей и профессионалов – шквал негатива: мол, симулянт, меня просто смешали с грязью. Сейчас, спустя много лет, я могу подтвердить – никакой симуляции не было, я по медицинским показателям не мог докататься, да и зачем мне было останавливаться за 2 элемента до конца?
Мы заняли 7-е место, где-то в конце, проиграв даже каким-то юниорам. Я слушал обвинения в свой адрес и думал, что делать. Тренера у нас по большому счету нет, с партнершей – никакого взаимопонимания, только скандалы. И вдруг ясная мысль в голове – пора заканчивать с фигурным катанием.
Именно в этот момент в моей жизни появилась Татьяна Анатольевна Тарасова – женщина, которой я безмерно благодарен за многое, она всегда неизменно помогала мне. Тарасова очень бережно относится ко всем фигуристам, она всем пытается помочь, всегда остается профессионалом, и со мной ее советы и помощь сработали. Я ей бесконечно благодарен – в тот момент она изменила мою жизнь.
– Ну что, сынок, все? – спросила она меня.
– Все…
– Не все! Есть такой тренер Олег Васильев, но он в Америке.
– Да мы ему точно не нужны. Кто нас будет финансировать в Америке? – Надо признать, что в тот момент я был уверен, что мы полностью деградировали. Элементов никаких, выбросы все потеряли, в юниорах делали тройной подкрут, а сейчас не можем.
– Дай мне сутки и завтра позвони, – сказала Тарасова.
Васильев улетал в Чикаго, но встречу нам назначил и через какое-то время и правда прилетел поговорить. Он мне очень в тот момент понравился, показался человеком рассудительным, работающим на результат. Меня он сразу отправил к докторам. Мне сделали снимки, поставили диагноз, провели эндоскопическую операцию, спаяли мышечные волокна. Он навел порядок на тренировках. И мы начали работать с ним.
Глава 2
Олег Васильев был олимпийским чемпионом 1984 года в Сараево, в 2006 году воспитал чемпионов Турина Татьяну Тотьмянину – Максима Маринина. Выиграв Олимпийские игры, они закончили свою карьеру, так что Васильев был свободен. Он единственный олимпийский чемпион, воспитавший олимпийских чемпионов как тренер. Это Книга спортивных рекордов Гиннесса.
Мы начали с ним готовиться в кратчайшие сроки, чтобы успеть к чемпионату России. У нас для этого было меньше месяца. Олег приехал нас готовить. Это был наш шанс, по результатам он собирался принимать решение, оставлять нас или нет.
Надо сказать, что в наших отношениях с Машей на льду он моментально навел порядок. Быстро закрыл рот мне и Маше – не грубо, все по делу, надо поговорить – отзывает к себе и говорит с глазу на глаз, ввел систему штрафов – нагрузками или деньгами. Всем своим видом он внушал уверенность, в нем невозможно было даже усомниться. Выглядел прекрасно: высокий, статный, знающий себе цену. Поначалу мне дико нравилось с ним работать.
