Маша и Олег снова стали командой, а я опять стал играть роль вечной проблемы в коллективе. Конфликт с Олегом продолжал только усугубляться. Он постоянно говорил, что найдет после Олимпийских игр Маше партнера лучше и сильнее, что я «якорь, который тянет Машу вниз». Я внутренне понимал, что мы катаемся с Машей только до 2010 года и дальше меня заменят.
Мы начали готовиться к чемпионату России. Нужна предельная концентрация и отдача, а Олега будто покусали, он окончательно потерял контроль над собой. В какой-то момент он меня так достал, что я не выдержал, вышел из себя и послал его. Решил, что с меня хватит, я ухожу из фигурного катания. Естественно, тут же звонит директор СДЮШОР фигурного катания Санкт-Петербурга Татьяна Меньшикова, спрашивает, что случилось. Объясняю, что этот человек у меня в печенках уже, видеть не могу, работать не могу.
– Неужели ты готов пожертвовать своей мечтой?
– Да, готов, не поеду на Олимпийские игры.
Звонят из федерации, повторяю, что да – с меня хватит. Психологически мы были готовы бороться за олимпийские медали, но тут эта ситуация, которая вывела меня из себя. Директор стала убеждать, что осталось месяц всего потерпеть, Олимпиада важнее. Столько лет терпел, что такое месяц? И уговорила. Приходим к ней – я и Васильев. Тот надулся: «Если он хочет вернуться, то должен при тренерах и спортсменах на льду в микрофон передо мной извиниться». Чуть ли не на колени предложил встать. И уходит. Директор смотрит на меня, я на нее. Для меня, как парня из Перми, такое доказательство своего превосходства – это нонсенс, да и просто мерзко. Дешевое самоутверждение.
Я подумал и пошел на это. Решил для себя: все равно после Олимпиады мы расстаемся и осталось недолго мучиться под его руководством, а на Олимпиаду мне есть ради кого поехать – это мечта моего отца.
Я извинился в микрофон. Мы с Олегом продолжили работать.
Глава 7
На чемпионате России из-за скандалов и выяснения отношений мы выступили плохо. Но даже так заняли второе место после Юко Кавагути – Александра Смирнова. Этого хватило, чтобы попасть в олимпийскую команду.
После чемпионата России к Васильеву подошел президент федерации Валентин Николаевич Писеев, поговорить.
– Что происходит? Почему у вашей пары такие психологические перепады? Почему катание неровное?
– Траньков виноват, он все время врет, не тренируется, нарушает режим.
Писеев вызвал меня.
– Почему Васильев так говорит о тебе?
– А вы помните сбор летний?
– Помню.
– Помните, что я один был?
– Помню.
– Почему Маша не была?
– У нее бабушка заболела, у меня письмо есть.
– Да? А теперь возьмите загранпаспорта – ее и Васильева – и посмотрите штампы. Они оба были в Доминикане. Так кто врет? Я был на сборе. Эта бумага даже составлена явно не Машей, вы же знаете, как она пишет…
История, о которой мы говорили, произошла перед нашими традиционными сборами в Америке. Федерация тогда объявила, что всему резерву надо прибыть в Сочи. Олег тут же возмутился: «У меня лед в Чикаго оплачен». Ему пошли навстречу: мы должны были приехать раньше, а потом уже отправиться в Чикаго на свои сборы, но в Сочи так или иначе должны быть все.
Они тогда очень странно с Машей начали переглядываться прямо в процессе утверждения этих планов. И вот подошло время Сочи, и Маша внезапно объявляет, что не сможет поехать, так как у нее заболела бабушка и она должна за ней ухаживать. Даже бумаги принесла, написала какое-то заявление. Я удивился, какая бабушка могла появиться у Маши, она же у нее умерла. Мне в ответ – другая бабушка. Ну хорошо, другая, значит, другая.
Я поехал один: Олег в Чикаго, Маша с бабушкой. Сижу на базе, дожди постоянно льют, хожу на какие-то процедуры, никого нет еще – мне же надо было раньше приехать. Обидно страшно – Сашку постоянно не вижу и после сборов придется ехать в Чикаго – никак не побыть вдвоем. Звоню Олегу – не берет трубку, звоню Маше – не берет трубку, присылают оба СМС только по ночам. Я не могу понять, почему не днем.
Меня отпустили со сборов на три дня раньше, я чуть побыл с семьей и сразу должен был улететь в Чикаго. Мы встречались с Олегом и Машей сразу в аэропорту, смотрю на них и понимаю, что они оба одинаково загорели. Ежу понятно, они просто уехали отдыхать вместе.
– Хорошо, Маш, выглядишь, такая загорелая, – подколол я ее.
– Да, в Липецке солнце было. – А сама ржет, и Олег рядом с отсутствующим видом.
Прилетели в США, надо заполнять документы на таможне – я всегда это делал за нас обоих, Маша никогда не могла заполнить ни одного бланка. Она привычно дает мне паспорт, а там штамп приезда в Доминикану ровно на числа сборов в Сочи. Честно говоря, я промолчал, ну а что тут уже сделаешь?
И вот снова всплывает эта же история. Тут уже пришлось расставить точки над и. Мне до чертиков надоело, что Васильев постоянно всем говорил, что я лжец, что я шастаю по клубам и пью. Это было неправдой. Еще Великов меня научил никогда не врать, если выпил – скажи, здоровье дороже, слишком велика нагрузка. Это было бы хуже только для меня, поэтому в этом отношении я был кристально честен. Травмы не входили в мои планы. Наверно, на воре шапка и правда горит – они с Машей скрывали свои отношения и поэтому подозревали весь мир.
Разговор с Писеевым изменил отношение федерации ко мне в лучшую сторону, чего не скажешь о Васильеве. Он свою репутацию враньем подпортил. А письмо Маши к Писееву впоследствии висело у него в кабинете в рамке как напоминание о человеческой глупости.
Глава 8
Предолимпийский чемпионат Европы проходил в Таллине. В короткой программе нам с Машей достался последний стартовый номер – нервно, хотя в своих силах мы были уверены. Надеялись, что хорошо себя покажем. Так и получилось. По крайней мере, так казалось нам до выставления оценок. Мы оказались лишь третьими после Алены и Робина и Юко и Саши.
Помню, захожу в раздевалку после проката расстроенный, там сидит Стас Морозов, спрашивает:
– Ну как?
– Чисто, но проигрываем три балла первой паре.
– Ну и что ты расстраиваешься? Мы тоже чисто, а проигрываем 7 баллов. Вам с Машей.
Это было странно, потому что при чистом прокате техническая оценка украинцев должна была стать самой высокой среди нас всех, потому что у них был коронный элемент – шикарный подкрут.
Произвольную мы снова откатали уверенно, но проиграли Юко и Саше, которые стали чемпионами. На втором месте были немцы.
Тогда стало понятно, кому Федерация фигурного катания России отдает предпочтение в борьбе за олимпийские медали, ведь прокаты на чемпионате Европы мы показали равные, но Юко и Сашу явно лоббировали. Хотя у них был космический прокат на чемпионате, тут ничего не скажешь. Весь сезон мы шли более-менее наравне, могли оказаться на их месте, ставку могли сделать на нас, но наши постоянные скандалы привели к тому, что из двух пар выбрали не нас, а тех, кто помимо стабильного катания показывал и стабильное эмоциональное состояние.
