Стас с нами снова не поехал… Мы были с Таней. Опять. И вот, глядя на это великолепное зрелище, мы как-то вдруг поняли, что самые сильные эмоции у нас связаны друг с другом. Все самое знаковое случается, когда мы рядом. Все самое крутое стало происходить, когда Таня приехала в Россию. Она сидела на Украине в маленьком городке, потом в Германии в маленьком городке. Ничего не видела, кроме дома, льда, дома, льда. А тут у нас масса путешествий, шоу, знакомство с чемпионами, олимпийские перспективы, мы открываем все время для себя что-то новое. Возможно, именно тогда она начала в меня влюбляться, а я, дурак, этого не видел. Но я точно начал сам испытывать к ней очень сильные чувства – не как к женщине, а как к человеку, другу, партнеру, с которым всегда легко общаться, с которым у тебя масса совместных впечатлений, с которым легко и просто. У меня такого еще не было, у нее – тоже.
Так что мы привезли оттуда не столько медали, сколько понимание, что нас с Таней связывает огромное чувство взаимного уважения и дружбы.
Глава 9
После Канады был Париж – Grand Prix Trophee Eric Bompard. Остановлюсь чуть подробнее на самой атмосфере. Арена Берси удобна тем, что каток через 30 метров от отеля. А вот система питания – так себе. Чтобы поесть, надо выйти на улицу и по талонам есть в кафе на катке – никакого тебе шведского стола: что дали, то и ешь. Еда для французов – событие, поэтому в соревнованиях всегда устраивали перерыв, чтобы зрители смогли перекусить – никто не придет на каток во время ужина. Так что потом соревнования приходилось заканчивать в полночь. И чаще всего последними выступали пары.
После соревнований на всех Гран-при обычно проходит банкет. Надо везти костюм, туфли, одеваться… Я не очень любил эти мероприятия. Если на банкете была официальная часть, то я старался сбегать по возможности сразу после нее, а если не было, то вообще не приходил, предпочитая погулять с Таней по городу или сходить в ресторан своей компанией. Так вот в Париже никогда не было такого банкета, и можно было просто посвятить время себе и прогулкам.
Для нас с Таней это был первый совместный Гран-при во Франции. Я уже выигрывал этот этап с Машей и очень хотел снова победить. Среди наших прямых соперников была китайская пара, которую надо было побеждать. Злую шутку сыграл костюм Тани. При исполнении первого элемента – подкрутки, а он был нашим коронным, у Тани застряла рука в разрезе на спине, и во время группировки она не смогла вовремя раскрыться, и подать мне руку, когда я ее ставил на лед. Было так обидно – элемент получился восхитительно. Я помню, что когда подбросил Таню, то даже сам испугался, как высоко получилось. «Как ловить-то», – пронеслось у меня в голове. Падение было нестрашным, дальше мы откатали без ошибок и получили неплохие оценки. Мы стали первыми в короткой, несмотря на этот досадный инцидент.
В произвольной мы выходили на лед в качестве лидеров. Давление было невероятным, нам очень хотелось выиграть, плюс сказывалось, что у нас не получилась подкрутка. И, конечно, мы опять сорвали именно этот элемент. Такие вещи всегда давят, ты начинаешь осторожничать и постоянно думать об этом, – и вместо трех оборотов мы сделали один. Ладно, проехали, катаем дальше, главное было чисто закончить. Мы взяли себя в руки и откатали чисто до конца. Ставят оценки, и… мы побеждаем. Это наш курьезный рекорд – мы стали первой парой, которая выиграла Гран-при без подкрута, а это обязательный элемент в парном катании.
Надо сказать, что первую медаль Гран-при я выиграл в Париже – это была бронза, которую мы завоевали с Мухортовой в 2007 году. На следующий год мы завоевали серебро, потом с Машей опередили непобедимых немцев. У меня была уже вся коллекция этого турнира: бронза, серебро и золото. Теперь прибавилось золото с Татьяной. Это было приятно. Еще приятнее было просто гулять по Парижу. При этом я Париж не то чтобы очень люблю – грязно, шумно, но все равно он исхожен вдоль и поперек. Я хорошо знаю его. Всегда устраивал экскурсии новичкам, ходил с ними пешком по много часов. Они даже жаловались, что из-за меня не смогут кататься. А я отвечал, что это только поможет. Это и правда помогало, все занимали неплохие места. В этот раз мы гуляли с Таней, много говорили. Оказалось, что решение расстаться со Стасом созрело в ней окончательно именно в Париже. Мне было его жаль, мы работали вместе, он оставался нашим тренером, но я понимал, что и Таня так больше не могла. В последнее время между ними со Стасом часто были размолвки из-за того, что Тане не нравился его образ жизни. Ей было тяжело эмоционально, и ссоры влияли на работу. Они поговорили и наконец приняли решение расстаться. Конечно, Таня переживала их расставание и уходила в работу, чтобы меньше об этом думать.
На финал Гран-при в Квебек она приехала уже свободной.
Квебек – невероятной красоты город, французская часть страны. Мы жили в центре, в отеле, который выглядел как старинный замок, что добавляло какой-то сказочности нашей поездке. Мы провели в Квебеке очень много времени из-за того, что второй год подряд юниорский финал Гран-при проходил одновременно со взрослым. Соревнования получились насыщенными, долгими, интересными. Мы были уверены в себе, считали, что финал будет точно нашим. По сумме баллов мы – лидеры сезона.
Как обычно, первые катаются последними – такой спортивный каламбур. Вышли на короткую программу – откатали хорошо, хотя и не блестяще, и встали на первое место. Зародилась надежда, что будем бороться за золото. Однако в произвольной нам понизили уровни нескольких элементов, и по итогу мы заняли второе место, проиграв золото всего на каких-то 18 сотых! Но немцы действительно были хороши – у них была одна из лучших программ на музыку к фильму «Пина». С другой стороны, на чемпионате мира у нас был разрыв в 7 баллов, а тут сотые, мы поняли, что дышим им в спину.
Финал мне дался сложно – травма продолжала беспокоить, состояние ухудшилось, и уже стало ясно, что дальше оттягивать лечение нельзя. Чемпионат России придется пропустить. Я бы не смог выйти на лед. Я уже был не в состоянии даже просто подняться по лестнице, делать простейшие элементы. Мы тренировались из-за этого вполсилы, и только на соревнования я выходил, переставая беречь ногу, выступая на адреналине. Наконец запас прочности кончился.
У Тани тоже начались проблемы – с бедром. Нужно было выяснить, почему оно болит. Во время выбросов она все время стала касаться льда второй ногой. Многие говорили, что мы выбросы делаем с касанием, но на самом деле это была не техническая ошибка, а физиология. Мы поняли, что надо отправиться на лечение, и решили поехать в одну из клиник в Нью-Йорке, чтобы пройти обследование. Федерация пошла нам навстречу, было решено, что мы не едем на чемпионат России, только на Европу и мир с wild card как лидеры.
Глава 10
С выбором клиники нам помогла Рина Кларксон, чья дочь Ола каталась у Морозова какое-то время. Рина взяла над нами шефство, помогла устроиться в гостиницу при лечебнице – огромный небоскреб, наверху апартаменты, внизу врачи, то есть не надо было лишний раз напрягаться и куда-то ехать. Мы просто спускались на лифте на свои процедуры. Если честно, меня потрясло в этой клинике все – я даже не знал, что существуют такие технологии и такой уровень обследования…
