У Татьяны оказались врожденная проблема сустава. Подобное было у Алексея Ягудина, ему в свое время пришлось даже заменить сустав. У Тани тоже была маленькая суставная впадина, и кость стиралась – помочь можно было упражнениями, гимнастикой, расслаблением, вытягиванием. Американцы любят лечить все кортизоном, но он запрещен допинговыми правилами. При острой необходимости надо уведомить Всемирное антидопинговое агентство и только с их разрешения использовать. Вариантов не было – пришлось начать лечение после разрешения ВАДА. Плюс разные упражнения – не самые важные и нужные, но за 2 недели все-таки стало полегче. Мы начали снова тренироваться, и довольно неплохо. Пора было возвращаться и готовиться к чемпионату Европы в Шеффилде.
Это было наше первое путешествие в Англию. Мы были полны надежд победить вечных соперников. Но в день короткой программы пришло неприятное известие – Алена Савченко не сможет кататься из-за травмы, полученной на тренировке. Это была официальная версия. Мы расстроились, конечно, хотели побороться ведь именно с ними.
Мы с Таней неплохо откатали короткую программу, но несколько раз ошиблись в произвольной. Заодно поняли, насколько восстановились после лечения. Конечно, не хватало соревновательного духа из-за отсутствия немцев. Зато мы одержали победу, стали чемпионами Европы в сложных условиях – травмы, скомканный график подготовки… Да неважно! Это был наш первый большой титул с Таней – первый из последующих четырех титулов чемпионов Европы. Особенно счастлива была Таня, потому что, многократно катаясь за Украину, она останавливалась в шаге от подиума. И вдруг сразу золото – в первый же год под российским флагом на Европе.
В тот год весь подиум заняли российские пары: мы, Базарова – Ларионов, Столбова – Климов. Я затащил всех на первую ступеньку, и мы подняли флаг над головой. Это было нарушением регламента награждения, и ISU даже хотели нас оштрафовать, но за нас заступилась федерация. Это была невероятная знаковая победа – весь подиум российский! Триумфаторы! После стольких лет проигрышей!
Когда все вышли на поклоны, я не поехал в середину, а отправился к трибуне болельщиков и взял у них флаг. Операторы растерялись: кого снимать, что делать. Мне потом говорили, что это мальчишество. Но черт побери – мы выиграли Европу! Российская команда на пьедестале. Нам было чем гордиться! Так почему бы нет?!
У ТАТЬЯНЫ ОКАЗАЛИСЬ ВРОЖДЕННАЯ ПРОБЛЕМА СУСТАВА. ПОДОБНОЕ БЫЛО У АЛЕКСЕЯ ЯГУДИНА, ЕМУ В СВОЕ ВРЕМЯ ПРИШЛОСЬ ДАЖЕ ЗАМЕНИТЬ СУСТАВ.
Шеффилд – старый город, знаковый для фигуристов. Лезвия Джон Уилсон, на которых катается весь мир – из Шеффилда. А для меня как для фаната футбола – это вообще Мекка. В Шеффилде родился футбол. Мы так хотели с Федором Климовым попасть на матч, но в день игры «Шеффилд Юнайтед» у нас были соревнования. Расстроились, зато выполнили остальную программу. Мы взяли с Федором и Таней билеты и рванули в Лондон на поезде, устроили себе отпуск. В Лондоне у нас жили знакомые – Фиона Залдуа – Дмитрий Суханов. Дима был из Питера, они катались с Фионой в стиле адажио – это когда делают трюки, поддержки. Мы с радостью пересеклись с ребятами, и они показали нам город. Один день в Лондоне мы с Таней записали только себе в актив – вместе прогулялись и отправили мамам открытки. Именно эта поездка стала для нас с Федором началом дружбы, сегодня он крестный нашей с Таней дочери.
А еще я выпил самого вкусного в мире «Гиннесса», мой любимый сорт, после соревнований – прямо на дискотеке, пока остальные отплясывали, я сидел в углу и потягивал пиво. Если честно, такого вкуса я больше никогда не пробовал.
Тот чемпионат оставил в памяти самые крутые эмоции: чемпионство, родина футбола, Лондон, старые друзья.
Глава 11
После чемпионата мы с Таней сразу отправлялись на очередной Art on Ice в Швейцарию. Мы катались под Дион Бромфильд «Yeah Right». Поставили яркий номер с красным чемоданом. Таня – ослепительная кокетка в лобби, я – повеса, городской мажор, который за ней ухлестывает. Получилось очень красиво. Вторым номером откатали снова братьев Марио.
В этот год после Art on Ice было еще одно шоу, сразу через 5 дней – в Сент-Морице. Его особенность была в том, что проводилось оно на открытом воздухе на льду озера. Оно настолько промерзает, что там проводятся скачки.
Шоу называлось Opera on Ice – катались мы среди гор под оперное исполнение в ночи. Это непередаваемо прекрасно, и, конечно, согласились мы моментально. У нас была ария из «Турандот» «Nessun dorma».
В Москву возвращаться смысла не было – лучше было 4 дня провести в Швейцарии, немного передохнуть. Мы очень устали, а надо было готовиться к шоу.
Мы остановились в местечке Куштнах – переводится как «поцелуй ночи», в очаровательном отеле на озере, где на берегу был залит каток. В один из дней к нам приехал наш друг Стефан Ламбьель, увидел его и предложил покататься. Я, честно говоря, сначала решил, что это ерунда, мы и так все время на катке, но потом все-таки решился, и хорошо, что Стефан убедил меня в этом. На открытом катке было прекрасно – горели рождественские лампочки, мы катались среди деревьев, вокруг собрались люди – Стефана знает вся Швейцария, и все хотели увидеть его на льду. Я, наверно, впервые с детства вышел на лед под открытым небом. И оказалось, что это совершенно другие ощущения, что это просто весело и клево проводить время именно так, катаясь для себя. Я много лет выходил на лед только ради работы, спорта, и вдруг оказалось, что это может быть развлечением – как поход в кино или прогулка, просто доставлять удовольствие!
Мы хорошо отдохнули перед шоу. Снова гуляли, кормили лебедей, радовались спокойствию. Наверно, это было очень романтично, но я этого не осознавал. Уже потом мы с Таней разговаривали на эту тему, и я понял, каким я был дураком, что не видел ее ко мне отношения. Впрочем, я был поглощен Сашей и нашими проблемами. Она говорила, что ей не хватает внимания, а я не мог понять, что же ей нужно: да, я постоянно в разъездах, но при этом мы переписываемся, созваниваемся, я бегаю по магазинам и покупаю ей подарки. Я купил для нас квартиру в Питере, так как я все еще не представлял себе, что останусь в Москве навсегда. А мне при этом постоянный упрек про отсутствие внимание. Меня тогда перед Швейцарией все так достало, что я решил не писать ей сообщений. Вот напишет сама – отвечу. Она тоже не писала, и мы оба уперлись. Я постоянно думал об этом, может, поэтому не замечал романтических настроений, витавших вокруг меня, – я все время переживал из-за молчания Саши, при этом характер не позволял мне самому выйти на связь, а совесть мучила и требовала, чтобы я наконец позвонил.
На интуитивном уровне я от себя любые мысли о Тане отгонял. Может быть, сказывалось то, что в нашем виде спорта есть убеждение, что между партнерами не должно быть ничего больше дружбы, личные отношения, выходящие за эти границы, мешают. А Таня между тем была уже свободна…
Разрыв был близок и у нас с Сашей. Отношения между нами умирали долго и мучительно, но я не признавал этого. Я сидел в Швейцарии и занимался самоедством, ждал сообщения от Саши. Она не писала. Мы оба встали в позу. Я злился. Саша, видимо, тоже и, наверно, ревновала. Помню, на Новый год Таня была уже одна, без Стаса, и я пригласил ее отметить праздник у нас дома. Были мои родители и Саша – теплый семейный вечер. Посидели чуть-чуть, и наши друзья позвали нас потусоваться. Я хотел веселиться, Саша решила, что не поедет, но при этом, как я уже говорил, у нее была плохая привычка – она начинала обижаться, если я куда-то шел без нее. В этот раз я решил, что с меня хватит и поехал к друзьям с Таней. Когда мы возвращались, я понял, что Саша не спит – стоит у окна и смотрит, как мы идем. Наверно, со стороны мы выглядели как влюбленные – мы толкались, смеялись, я ставил Тане подножки, и она падала в снег, я ее вытаскивал, – Новый год, нам было весело после вечеринки. Ничего криминального. Но как только зашел в дом – скандал, Саша не верила, что мы с Таней просто друзья.
