Поставили программу – надо шить костюмы с Леной Фарино. Какая идея? Брюки, лампасы, рубашка, рукав закатан, жилет – молодой Брандо. А Таня? Начали смотреть журналы. Ничего нет. Вспомнили программу в Art on Ice, там у Тани было шикарное платье – яркое, с подвесками впереди. Я предложил сделать такое же, но красное.
Предвкушение от сезона нас захлестывало. Но пришлось подождать с получением заслуженных оваций. На прокатах в России отреагировали как просто на хорошую программу, а вот когда мы приехали в Оберстдорф, то взорвали зал.
Nebelhorn Trophy мы выиграли, но при просмотре видео поняли – что-то не так. Платье! Слишком красное, не такое, не попадает в настроение – мы были перфекционистами. Решили попробовать то, которое было на Art on Ice. Судьи все равно не смотрели это шоу, да и зрители в большинстве своем не видели. Красное легло в чулан и пригодилось потом. А платье из показательного переехало в соревновательное. Номер заиграл куда интереснее, и если до того, кроме музыки, мне казалось, что в нем ничего нет, то при изменении, казалось бы, столь незначительной детали, номер заиграл совсем иначе.
Глава 14
Перед поездкой на Nebelhorn Trophy у нас был отпуск и традиционный сбор в Италии. Две недели мы отдыхали в Доминикане. Купили путевки, будучи в Америке – и лететь ближе, и дешевле. Таня впервые съездила на море не на сборы, а в отпуск. Мы жили в бунгало, загорали и купались. Перед отлетом в Доминикану мы решили остановиться на одну ночь у друзей, на их яхте, – сборы уже закончились, и мы навестили крестницу Тани. Чтобы не поднимать чемодан на лодку, я аккуратно засунул его под трап на пирсе и спокойно ушел спать. Утром приезжает такси, звонит, мы спускаемся, а чемодан в форме бабочки. Прилив поднял пирс, и чемодан просто зажало между ним и трапом. Достать невозможно, его прижало, внизу давит вода на пирс, пирс поднимает чемодан. Невозможно. Таксист звонит, скоро самолет, а мы чемодан не можем вытащить. Кое-как уже титаническим усилием я вытащил злосчастный чемодан. С такими приключениями и отправились отдыхать. Как обычно, после таких происшествий все было идеально – океан, солнце, рядом любимая женщина и только счастье. И резкая смена… Оттуда мы поехали на ежегодную обязаловку в итальянское горное захолустье.
Непросто нам было еще и потому, что мы начинали с Таней сезон уже как пара в жизни. Мы все еще это скрывали, но Нина Михайловна – человек умный, она видела, что между нами что-то есть. Мы стали чаще ругаться на льду, вели себя иначе. Самый большой минус в личных отношениях в паре то, что начинаешь по-другому вести себя на льду, сокращается дистанция, меняется друг к другу отношение, и то, что раньше сдерживалось, – прорывается. Тренер это замечала.
Меня снова как подменили: я опять психовал, орал на тренера, сидел на матах и ничего не делал. Мне казалось, что все плохо. Нина Михайловна, поняв, что нужна разрядка, предложила поехать во Флоренцию, прогуляться.
Мы поехали втроем, сняли квартиру на главной площади, где всегда играла живая музыка. Однажды, когда мы ужинали дома, внизу, под окнами, оркестр начал исполнять тему из рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда». Я повернулся к Мозер:
– Это знак!
Она задумалась:
– Ладно, обсудим.
Дело в том, что когда мы ставили программы в Америке, то всегда старались пойти в театр, на бродвейские постановки, набираться впечатлений. Сначала нас водил Николай, а потом мы втянулись и уже сами не представляли, как можно по-другому. Моей давней мечтой было попасть именно на «Иисус Христос – суперзвезда». Я люблю эту рок-оперу с детства, – брат любит до сих пор рок, – и дома было нереальное количество кассет с разными версиями мюзикла. Конечно, был засмотрен до дыр и фильм. И вот с тех пор я мечтал попасть именно на этот мюзикл на Бродвей. Именно в тот год я наконец смог это сделать! Я вышел из театра под неимоверным впечатлением, никак не мог отойти и просто умолял Нину Михайловну заменить нашу произвольную. Но было уже поздно, да и Нина Михайловна никогда не была любительницей хоть что-то менять, уж тем более целую программу.
И вот проходит буквально месяц, мы во Флоренции, играет оркестр, и звучит не привычный Вивальди, а «Суперзвезда». Я воспринял это исключительно как знак свыше.
У НАС С МОЗЕР БЫЛИ ВСЕГДА ОТЛИЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ. Я ДО СИХ ПОР ПО НЕЙ СКУЧАЮ. МЫ ХОДИЛИ С НЕЙ НА ФУТБОЛ, МОГЛИ ВЫПИТЬ ПИВА В ВЫХОДНОЙ.
Если честно, произвольная у нас была хоть и красивая, но мне не нравилась. Я хотел уже следующий год, и поставить задуманную мной программу. У меня была готова идея – моя рок-мечта, я хочу так, и мы так сделаем. В этом году оставалось только смириться и продумывать детали для следующего номера.
То, что мы поехали во Флоренцию, спасло наш сбор. Мозер – мудрая женщина, умело переключила нас на другое настроение. Я, как обычно, составил маршрут, и мы пошли исследовать город и окрестности. Я заставлял с нами ходить и тренера. Два дня шастали везде, и это стало отличной психологической разгрузкой, позволило нам выдохнуть, так что дальше мы уже с легкостью выходили на тренировки.
У нас с Мозер были всегда отличные отношения. Я до сих пор по ней скучаю. Мы ходили с ней на футбол, могли выпить пива в выходной. Она мне говорила, что если любишь пиво, то выпей: «Какая разница, будешь ты от меня прятаться, или мы вместе посидим, и ты за ужином закажешь себе бокал». Мы дружили. И для нашей работы это тоже было хорошо, еще и потому, что предсезонка – это самый тяжелый сбор из-за нагрузок, среднегорья и разреженного воздуха.
Глава 15
После Nebelhorn Trophy был Grand Prix Skate America. Выиграли короткую. Произвольную откатали немного с ошибками, мы ее усложнили – справились с прыжками, но накосячили с поддержками. Зачем усложнили? За год до Олимпиады надо было уже четко понимать, на что мы способны, на чем акцентировать внимание в программе.
Этап в Америке мы выиграли, обошли китайцев Кинг Панг – Джан Тонг – серьезных соперников.
Вернулись в Россию и начали готовиться к домашнем этапу Гран-при, который проходил в Москве. Я уже говорил, что в России не люблю выступать. Есть спортсмены, которым родные стены помогают, а есть те, которым нет. С Машей Мухортовой мы каждый год катались в России, но так получилось, что с Таней в основном только за границей – за редким исключением. Например, таким.
Шум, гам, напряжение. Мы выходим на произвольную после удачного проката короткой. И снова проблемы: я упал с прыжка, потом Таня с выброса. Еле-еле поддержку вытащили. Программу усложнили, а справляться можем только на тренировке. Начали валиться на соревнованиях, хотя и выигрывали из-за того, что программа была насыщенная, технически сложная.
Мы удержались на 1-м месте, но остались собой недовольны. Все должно быть идеально!
Начинаем пахать перед финалом Гран-при, надо доставать немцев, которые выиграли два своих этапа. Финал в тот год был в Сочи – тестировали перед Олимпиадой объекты: вокруг разруха, дорог нет, невероятные пробки, добираться неудобно. Мы приехали и начали пахать, готовиться, знали, что будем в одной разминке. И вдруг приходит известие – немцы снимаются. Мы подумали, что это тактический ход – дескать, все равно перед Олимпиадой в Сочи российской паре там же уж точно дадут выиграть, а им нет смысла проигрывать перед чемпионатом мира и Европы, куда они приедут в ранге лидеров, чемпионов мира.
