Некоторые люди считают и Фернандо Алонсо человеком, сеющим распри и конфликты. Марк Уэббер говорил, что испанец сродни брошенной в команду гранате – кого-нибудь непременно заденет осколками от взрыва. Он быстро ушел из McLaren, недолго продержался в Ferrari и, пожалуй, мог бы завоевать больше чемпионских титулов, чем у него есть, если бы действовал иначе. Но действительно ли дело было в его поведении, вызывавшем расколы в коллективе, или же так распорядилась судьба? Льюиса Хэмилтона тоже периодически называли яблоком раздора в команде, он определенно человек очень смелый в своих высказываниях и порой может выражать очень критичные мнения, но его результаты говорят сами за себя. Проста, как я уже упоминал, считали хитроумным политиком, в Сенне видели противоречивую фигуру. Однако невозможно отрицать, что всех этих людей объединяет невероятно высокий уровень достижений. Они все очень хорошо умеют искусно убеждать людей следовать за собой, вселяют в других веру в свои способности, тактично заставляют их работать на себя; все эти ребята просто очень преданны своим командам, потому что понимают: команда – это катализатор реализации их амбиций. Очевидно, что вне болида они совершенно не похожи друг на друга, но они одинаково высоко ценят важность команды. Вы, как зритель, наблюдаете лишь два часа гонки в эфире телевидения, тогда как в течение недели эти пилоты отрабатывают еще 160 часов на базе, в гараже, на тестовых заездах. Они работают в тесном контакте со СМИ и спонсорами, и неуважительное отношение к окружающей их команде может крайне негативно сказаться на их шансах удачно выступить в гоночный уик-энд. Это безжалостный мир, и эти мужчины до совершенства отточили свое мастерство преодоления этих трудностей. Посему тот факт, что все они чемпионы мира, ни разу не совпадение.
Со своей стороны скажу, что другой аспект построения чемпионской команды – это культура уважения управленческой иерархии. Любая команда может развалиться, если люди не будут уважительно относиться к тем, кто занимает должности как над ними, так и ниже их. Давайте промотаем пленку к мексиканскому Гран-при 2017 года, в ходе которого я работал телеведущим на Channel 4. Льюис вот-вот должен был завоевать свой чемпионский титул в четвертый раз подряд, и один из сотрудников эфирной команды попросил меня встретиться с Хэмилтоном и взять у него интервью по окончании гонки. Чтобы сделать это, я должен был покинуть комментаторскую кабину примерно за десять минут до последнего круга. Но в команде не захотели отпускать меня так рано, потому что это привело бы к тому, что Channel 4 остался бы без моих комментариев на заключительных кругах. Существовал риск, что в гонке случится яркая концовка, а я не смогу ее прокомментировать. Однако по причине того, что финишная линия была на приличном удалении от комментаторской позиции, я не мог себе позволить уйти из эфира слишком поздно, иначе бы я пропустил свой слот с Льюисом. Вдобавок, когда я добрался бы туда, мне было бы нужно потратить несколько секунд на то, чтобы перевести дыхание и подготовиться к тому факту, что вместо 3-миллионной аудитории Channel 4 мне предстоит вещать для нескольких сотен миллионов человек по всему миру. Тот простой факт, что я должен был вести эфир для такой громадной мировой аудитории – поскольку все вещательные компании обязаны были взять этот эпизод в свой эфир, – был великолепной возможностью, которую нельзя было упускать. И хотя я взял в расчет опасения этого человека из эфирной команды, я все же должен был проявить твердую решимость и сказать, что покину кабину в четко оговоренное время, чтобы успеть на мопед, который должен был мигом довезти меня до того места, где должен был быть Льюис. Этот человек определенно хорошо знает нюансы работы на телевидении, тогда как я лишь учусь этому ремеслу, но я достаточно сведущ в бизнесе, чтобы понимать, что мое интервью с Льюисом Хэмилтоном на подиуме сразу после того, как он выиграл свой четвертый мировой титул, было именно тем, что нужно было принести в наш эфир. Тем не менее я повел себя корректно, проявив уважение к его опыту и должности, пусть в конечном итоге и поступил по-своему. Возвращаясь к сути: чтобы ваша командная структура работала и функционировала продуктивно, нужно уважать субординацию. Нужно слушать и уважать мнения других людей в вашей компании – не нужно просто отбрасывать их с ходу, если вы не согласны с ними.
Другой важный аспект построения чемпионской команды заключается в том, как выстроенная культура реагирует, когда что-то идет не так, когда наступают времена кризисов и неудач. Здорово, когда все складывается удачно, когда успех следует за успехом, но что происходит с великой командой, когда наступают темные времена? Внезапно встает вопрос: как сохранить мотивацию, как продолжить прилагать столько же усилий, сколько прилагалось раньше, как быть, когда ты понимаешь, что работаешь в условиях очень серьезных задач, которые зачастую даже не тобой поставлены? Ранее я упоминал о поразительной истории восстановления сэра Фрэнка Уильямса после чудовищной автокатастрофы; что ж, за этим персональным триумфом скрывается удивительная история о том, как чемпионская команда отреагировала на тяжелый кризис самым невероятным образом из возможных. Выдающийся успех команды Williams F1 после кошмарной аварии Фрэнка – один из самых знаменитых примеров того, как команда объединилась во время кризиса и добилась успеха на элитном уровне. По моему мнению, эта история должна быть одной из первых в перечне величайших достижений «Формулы-1». Фрэнк был локомотивом Williams, а та автокатастрофа 1986 года поставила под угрозу само существование команды. По крайней мере, так полагали многие люди. Однако несмотря на то что Фрэнк попал в больницу на грани смерти, его команда собралась с силами и продолжила работу без него. Патрик Хэд вступил на роль лидера, а поддерживали его такие люди, как Шеридан Тайн, коммерческий директор, и Питер Уиндзор, менеджер команды. В каком-то смысле тот факт, что сезон тогда только начался, сыграло на руку команде, потому что на тот момент она представляла собой прекрасно отлаженный механизм, а пилоты Нельсон Пике и Найджел Мэнселл были на ведущих позициях в «Формуле-1» со своими Williams-Honda.
Невероятно, но Фрэнк, как я уже упоминал, выписался из госпиталя и прибыл в расположение команды спустя всего пару месяцев, а первую свою гонку посетил в середине июля: это был британский Гран-при, на котором его тепло встретил весь паддок. Но самым поразительным во всей этой истории было, пожалуй, то, что команда в том сезоне с комфортным отрывом опередила конкурентов в борьбе за Кубок конструкторов «Формулы-1» и лишь чуть-чуть уступила в личном зачете пилотов: чемпионом мира стал гонщик McLaren Ален Прост, Мэнселл финишировал в двух очках позади него, а Пике отстал от Мэнселла всего на 1 балл.
Главный вывод, который можно сделать из этого периода истории Williams, иллюстрирует важность построения крепкой организации, способной поддерживать уровень выступлений даже в кризисные моменты и в случае трагедии с участием ее основателя. Организационная структура была выстроена, и команда смогла продолжить функционировать без Фрэнка. Это демонстрирует тот факт, что он сумел выбрать правильных людей и привлечь лучшие таланты на технические, операционные и коммерческие роли. Команда и структура куда лучше подготовлены к решению задач, нежели один человек, пусть даже этот человек Фрэнк Уильямс.
