В бизнесе все это вам не нужно. Вам нужна эффективность, вы хотите предоставить клиенту ровно то, что они ожидают или просят от вас – и начинаться все должно с вас самих.
9. Несправедливое преимущество
Ранее я упоминал, как Джеки Стюарт говорил, что в бизнесе он всегда чувствовал свое превосходство над другими людьми, так как спортивное прошлое давало ему конкурентное преимущество. Мне очень по душе эта мысль. Он прав, ибо гоночные пилоты и спортсмены в целом – усердно трудящиеся люди, стремящиеся стать лучшими в своем деле. Они отлично знают, что такое напряженная командная работа, тщательность, внимание к деталям, эффективность и культура постоянного развития и эволюции, эти идеи глубоко укоренились в их сознании. Надеюсь, мне удалось объяснить на страницах этой книги, что Ф1 научила меня очень многим вещам, которые я пытался перенести и в бизнес. Я делаю это, потому что хочу финишировать первым, я не хочу провести хорошую гонку, но завершить ее вторым или третьим. Склонность к существованию в ультра-конкурентной среде и стремление преуспевать в ней не покидают нас, они могут слегка ослабнуть с годами – и то не у всех – но, тем не менее, присутствуют в нас всегда. Спортсмены всегда будут хотеть побеждать.
Со своей стороны могу сказать, что, завершив карьеру в Ф1 и начав строить новую, уже за ее пределами, я прекрасно осознавал, что являюсь далеко не единственным пилотом Ф1 на пенсии, я знал, с кем мне предстоит конкурировать в мире автоспортивного ТВ. Когда я встречаю каких-нибудь людей из мира бизнеса, которые не поспевают за своими конкурентами и даже не следят за их деятельностью, я искренне удивляюсь. Как такое вообще возможно? В «Формуле-1» существует почти что фанатичный интерес к тому, чем занимаются другие команды, потому что одна из составляющих бесконечной гонки за инновациями в «Формуле-1» – это наблюдение за соперниками в попытке понять, как они развивают свои технологии и интерпретируют существующие правила. В «Формуле-1» наши конкуренты тут же, у нас под боком, на пит-лейне. Мы видимся с ними, мы пожимаем им руки. Они пытаются украдкой рассмотреть наши машины. Они говорят с нами. Команды тщательно изучают друг друга в мельчайших подробностях, нанимают фотографов на полную ставку, чтобы те делали снимки болидов соперников в высоком разрешении, и используют все доступные средства видео- и даже аудионаблюдения, чтобы выяснить, что замышляют конкуренты (звуковой анализ двигателя и выхлопа может быть использован для расчета предполагаемой скорости или оборотистости мотора, а это, в свою очередь, позволяет провести сравнительный анализ и сопоставить кривые скорости). Команды не могут развивать свои машины в полной изоляции, понимание конкурентной среды здесь играет важное значение. То, что делают другие ребята, как и зачем они это делают – есть часть игры. То же должно касаться и вас.
Впрочем, дело не только в том, что Ф1 обучает деловым качествам. Она еще и предоставляет возможности для самореализации по окончании карьеры. Я продолжу мысль, озвученную Джеки, и скажу, что спорт открыл мне краткий путь к залам заседаний советов директоров многих мировых компаний, он дал мне возможность лично познакомиться с генеральными директорами громадных корпораций и крупными бизнес-игроками. Эти мастера сверхдостижений уже давно привыкли к своим ролям боссов компаний, предоставляющих рабочие места тысячам, а порой и сотням тысяч людей. Их деловой мир – это их империя, и они правят в этом царстве безраздельно. Однако когда они приходят на трассу, они вступают в границы моего мира, где уже не могут действовать с позиции абсолютного превосходства и авторитета. Я не говорю, что хочу унизить их каким-либо образом, нет. Я имею в виду, что даже самый успешный руководитель с репутацией прагматичной и неуступчивой акулы бизнеса внезапно может начать радоваться как ребенок, оказавшись в гараже пит-лейна рядом с машиной Ф1 в тот момент, когда инженеры запускают ее монструозно шумный и мощный двигатель. Это чувство искренней, чистой радости и удивления накрывает их с головой и здорово обезоруживает, в хорошем смысле – поскольку позволяет тебе разглядеть человека под личиной неумолимо строгого дельца. Так что с этой точки зрения мне очень повезло оказаться рядом с этими очень успешными людьми в такой обстановке, с которой я давно и хорошо знаком, а они нет.
В то же время я бы сказал, что порой карьера гонщика «Формулы-1» отнюдь не служит билетом к гарантированному стабильному доходу после ее завершения. С мнением Джеки о том, что у спортсменов есть несправедливое преимущество над остальными, соглашаются не все. Некоторые считают, что карьера пилота Ф1 это, по сути, продленное детство, накачанное миллионами фунтов стерлингов, и, как следствие, готовый рецепт катастрофической деловой жизни по окончании периода сверхскоростей. Не существует никаких «Инструкций для вышедшего на пенсию автогонщика», которые бы объясняли нам, что нам следует делать, нет никаких рекомендаций и советов. Можно пообщаться на эту тему с другими гонщиками, но все они – другие люди с другими взглядами. Так что отчасти я готов согласиться, что в каком-то смысле мы вступаем на неизведанную территорию.
Одна из проблем, с которой сталкиваются спортсмены высокого уровня и знаменитости, заключается в том, что зачастую вся их спортивная жизнь спланирована до мелочей. С того момента, как они просыпаются, и до того, как ложатся спать, они действуют по графику, прописанному другими людьми – начиная от крупных мероприятий вроде собственно гонок и заканчивая самыми мелкими нюансами вроде бумажной волокиты, финансов и прочего. Для многих из них это стало жизненной необходимостью, поскольку требования рабочего графика предписывают им жестко следить за временем и у них попросту нет ни такого количества часов, ни требуемых навыков для того, чтобы лично просматривать десятки контрактов, финансовых отчетов, вести переговоры и так далее. От парня, работающего в музыкальной индустрии, я знаю, что у некоторых поп-звезд целый год жизни наперед расписан в специальном графике, разделенном на 15-минутные слоты, каждый из которых уже заполнен. Однако по окончании карьеры эти графики быстро пустеют или вовсе перестают существовать.
По ходу таких бурных карьер на высочайшем уровне столь интенсивный микроменеджмент в целом оказывается полезен, хотя временами он, должно быть, вызывает дикие приступы клаустрофобии. Проблемы начинаются, когда спортивная карьера или карьера в индустрии развлечений заканчивается. В этот момент у таких людей по-прежнему может быть внушительное финансовое портфолио: инвестиции, недвижимость или, быть может, планы на занятие каким-либо бизнесом. Проблема в том, что сами они лично не способны управлять этими делами. В их жизни уже может не быть всех тех, кто прежде занимался микроменеджментом их мира. Тогда все может рухнуть очень быстро. Если в такой ситуации оказываются замешаны очень большие суммы, то конечный исход может оказаться чудовищным. Я знаю ребят, завершивших карьеру в гонках и не нашедших себя в чем-либо другом – либо вследствие нехватки мотивации, либо ввиду отсутствия финансовой необходимости. Если характер человека не подходит для такого образа жизни, то все очень быстро может обернуться катастрофой. Порой я слышу о том, как какой-нибудь знаменитый в прошлом спортсмен или звезда объявляет себя банкротом, но, на мой взгляд, этот факт не должен преуменьшать те достижения, которые прославили их в первую очередь – ведь они остаются чемпионами. Этот факт лишь означает, что они не добились успеха за пределами своего поприща, в других сферах, в которые перешли. Известно много достаточно печальных историй провалов и спирального падения вниз среди бывших спортсменов. Проблема состоит в том, что помощи и дельных советов таким людям зачастую не дождаться: понятно, почему среди людей находится мало сочувствующих плейбою-мультимиллионеру, которому вдруг оказалось трудно найти себя в жизни после завершения чемпионской карьеры гонщика.
