Кейзер стал капитаном. Ян Мюлдер продолжает свой рассказ: «После голосования Кройфф поднялся на второй этаж, чтобы позвонить. Я был с Хайнцем Стёйем, когда он набрал номер своего тестя, Кора Костера. Он всегда звонил в открытую, как обычно, так, что все всё слышали и всё видели. Тогда мы услышали: «Срочно позвони в «Барсу», я сваливаю отсюда». Несколько часов спустя после голосования менеджер отеля Герман Стриккер заметил, что в одном из номеров отеля до сих пор работает телефон. Единицы тикают, звонки идут как внутренние, так и из-за рубежа. «Это был номер Кройффа, – говорит Стриккер. – На следующий день приехал тренер сборной Франтишек Фадронк и провел тут весь день до вечера, прогуливаясь с Йоханом. Дело принимало серьезный оборот. Ринус Михелс позвонил в отель, так же как и тесть Кор Костер. Это было похоже на панику на борту».
Йохан Нескенс в интервью «Экип» в 2005 году поведал о начале катастрофы: «Мало-помалу группа игроков говорила себе: «Мы тоже звезды и знаем, что нам надо делать». Возникли трения. В основном опасные моменты и комбинации создавал Кройфф, но игроки хмуро дулись, считая, что тоже звезды и больше не желают таскать чемоданы Кройффа, причем ради его же славы». Они думали, что «Аякс» способен побеждать и без Кройффа… Дэвид Уиннер сообщил, что Георг Кнобел никогда не придавал такого уж огромного значения этому драматическому голосованию: «Когда я приехал, я думал, что буду работать вместе с замечательными профессионалами. Но игроки оторвались от земли. «Мы самые лучшие в мире! Мы можем победить кого угодно!» Самомнение зашкаливало. При этом все знали, что Кройфф был готов уйти. История с голосованием вовсе не была причиной этого внутреннего кризиса. У Йохана создалось впечатление, что игроки его не любят. И это не было неправдой… Да, они завидовали ему. Все медийное внимание в «Аяксе» было сосредоточено на нем, и немало игроков про себя думали так: «…но мы же точно такие же, как он»… Ян Мюлдер тоже считал, что вовсе не выборы спровоцировали уход Кройффа, а затем и big-bang (большой взрыв) в «Аяксе»: «Выборы, конечно же, были ошибкой. Команда находилась на грани развала. И это понятно… Три года на вершине обострили эго у некоторых. Да, игроки, как Хан и Крол, хотели зарабатывать столько же денег, сколько и Йохан. И в этом плане Испания и Италия выглядели очень и очень привлекательно. Как только представился момент, они обернулись против Кройффа, ратуя за свои собственные интересы».
В том же ключе высказался и Джонни Реп: «Проблема «Аякса» в том, что все стало слишком легко. В 1973 году ветераны-игроки выиграли все, что можно. Им нужен был новый вызов, новый клуб. Амбиции испарились». Герри Мюрен, в свою очередь, все еще лелеял надежду: «Не было традиции выбирать капитана. Это была идея Кнобела. Мы голосовали тогда впервые. Эта идея с голосованием была шоком для всех нас, для игроков. Если Йохан – наш капитан, зачем голосовать? Лично я голосовал за Йохана, потому что знал, что если не проголосовать за него, то он уедет в Барселону. Эти выборы стали последней каплей для Йохана, который уже получал очень заманчивые предложения. Если бы не было этого проклятого голосования, Йохан точно бы остался в «Аяксе» еще на два года как минимум». Герри справедливо сравнил случившееся с распадом «Битлз» – событие, которое повергло в ступор весь мир в 1970 году: «Битлз» были хорошим примером. Поначалу, как и они, все мы горели энтузиазмом. Но позже удовольствие улетучилось. Пропало желание играть вместе, не было «один за всех». У нас оставались все те же прекрасные качества, и на поле мы играли сообща, но после матчей каждый запирался у себя… Если бы мы удержали команду от распада, мы бы выигрывали Кубок чемпионов все следующие восемь лет подряд».
Джонни Реп проголосовал, естественно, за Кейзера… Как и Барри Хюльсхофф. Он объяснил Дэвиду Уиннеру, что Кройфф не понял смысл голосования: «На поле у нас не было никаких проблем с Йоханом. Но вне поля, в общении с дирекцией клуба и в других ситуациях, Кейзер был более квалифицированным, он больше пекся о группе, о коллективе». В «Аяксе» капитанская повязка предполагала, что капитан будет заниматься выбиванием премий. «Йохан всегда говорил: «Вы проголосовали против меня из нелюбви ко мне». Но это ничего не имело общего с голосованием, – сказал Хюльсхофф. – Я думал, что ему нужно было капитанство, чтобы выглядеть в глазах мира еще большей звездой «Аякса». Но он и так уже был суперзвездой!» Руд Крол также проголосовал за Кейзера: «После голосования мы поговорили с ребятами и с Йоханом. Он пообещал нам, что останется. Но две недели спустя он ушел». Руд называет также и другие причины разложения духа команды: «В эпоху супер-«Аякса» мы играли перед 15 000 зрителей на стадионе «Де Мер». Мы много говорили на эту тему, повторяя, что в Италии и Испании на стадионы приходило 100 000 человек. Нас это нехило расстраивало. На матчах кубков Европы дело обстояло лучше: мы играли на Олимпийском стадионе перед 60 000–70 000 болельщиков. Но половина этих зрителей была не из Амстердама. И они приходили не на каждый матч чемпионата».
А Йохан? Как он пережил этот переломный период? «После взятия третьего кубка Европы ликование было огромным, но, как только сезон завершился, дисциплины как не бывало. И вместо того чтобы радоваться тому, что у них есть, игроки такой закалки, как у меня, просто завидовали. И потом настал этот кошмарный день, когда другие игроки проголосовали за смещение меня с поста капитана. Это был ужасный момент для меня… Этот клуб – это половина моей жизни, и таким отношением они показали мне, что все кончено. Я должен был покинуть «Аякс» и уехать в Барселону. Я до сих пор не могу поверить, до какой степени игроки «Аякса» были такими глупыми. У нас была команда, которая могла брать кубок за кубком в Кубке чемпионов, как это сделал «Реал» (Мадрид). Йохан даже не упомянул, что Костер уже вел переговоры с «Барсой», что служило доказательством того, что он планировал свой уход еще до фатального голосования…
Всякий раз заводя речь об этих критических и даже болезненных для него воспоминаниях, Йохан продолжает сохранять характерное ему присутствие духа. Это выражается в категоричности его суждений или в том, как он уклоняется от неприятных вопросов, противопоставляя им релятивизм, граничащий временами с отрицанием. В 2005 году «Франс Футбол» опубликует со всеми деталями эту историю о выборах капитана. Как это часто бывает, когда ему задают трудные вопросы, он пожимает плечами и потирает нос: «Лично меня не интересует чужая жизнь, но зависть – это отчасти национальный вид спорта голландцев. Это правда, что я всегда защищал свои интересы, как и то, что я всегда бился за своих одноклубников. А сколько матчей я пропустил, выбивая страховку! Я бился-бился и добился в конце концов. То же самое и с премиями». Все же стоит снова упомянуть… о его стремлении к неограниченной власти, которое наверняка раздражало партнеров и руководителей… Не зря же бывшие игроки рассказывают о его капризах, о настроенческих выходках… Йохан отметает все эти истории небрежным жестом: «Обо мне много чего болтают, все это домыслы. Я всегда уважал своих тренеров, своих товарищей по команде. Я бы никогда так не поступил. Это невозможно!» Йохан никогда не ошибается. Другие – да.
В 2014 году «Экип Маг», интервьюируя Руда Крола, спросила у него, какими словами лучше всего можно описать Кройффа: гений, стратег, босс, дирижер оркестра, человек с трудным характером, шахматист, тиран? «Тиран – нет, точно нет. Остальное – все к нему, даже трудный характер и гений, обычно эти два качества идут вместе», – ответил Руд.
