Весь проект был продуман и осуществлен примерно за месяц – довольно необычно для любого проекта подобного размаха, особенно для такого единственного в своем роде шоу. Ранее таких прецедентов не случалось. Не было и продюсеров, имевших опыт организации таких мероприятий. В отличие от Вудса, попросившего PGA Tour о помощи при подготовке заявления, ЛеБрон не стал обращаться к NBA за поддержкой. Когда Стерн узнал о проекте, он счел его ужасной идеей. И попытался остановить процесс. Он позвонил Скипперу – ESPN был одним из телевизионных партнеров лиги, – чтобы попытаться отговорить его от затеи. А потом звонил ему еще.
Но The Decision было уже не остановить. Кажется, что Картер и ЛеБрон совершили классическую ошибку, какую до них совершали многие поколения тех, кто когда-то так же был на волне успеха: они были так сосредоточены на том, что могут сделать, что забыли как следует подумать над тем, что им следует сделать.
Пожалуй, то же самое можно было сказать и в отношении Эмануэля и WME. Даже для такого именитого агентства, успевшего за годы работы представить публике массу телевизионных проектов и полнометражных фильмов, это была совершенно новая территория, а захват новой территории первым всегда расценивается в бизнесе как победа. Под их контролем оказывалась крупнейшая спортивная телесеть в 9 вечера по времени Восточного побережья, к тому же они сами разыскали спонсоров и интегрировали их рекламу в программу. В теории это была убедительная демонстрация силы и, возможно, нового способа ведения бизнеса.
Когда же дошло до самого шоу, выяснилось, что у него очень много изъянов. После встреч с представителями шести команд – «Хит», «Клипперс», «Никс», «Нетс», «Буллз» и «Кэвс», – уместившихся в недельный промежуток, предшествовавший эфиру, ЛеБрон вылетел из Кливленда в Гринвич, где провел целый день в доме Доули. Вместо того чтобы сосредоточиться на мероприятии, он вынужден был сниматься в рекламе Университета Финикса – таковы были условия сделки. Затем его неожиданно навестил Канье Уэст, оказавшийся в Нью-Йорке и как-то узнавший, где находится ЛеБрон. Он приехал проведать игрока незадолго до начала шоу. Доули надеялся сохранить место дислокации ЛеБрона в тайне, но у него не было никаких шансов на это, особенно с учетом всех логистических задач, которые было необходимо решить, чтобы дать прямой эфир из местного отделения Boys and Girls Club.
Новости распространились очень быстро, и уже к полудню того дня, когда должен был выйти эфир, появились сообщения о том, что ЛеБрон сделал выбор в пользу «Майами». Но в 2010 году соцсети еще пребывали в зачаточном состоянии – более того, сам ЛеБрон завел аккаунт в Twitter лишь в ту неделю, когда вышло шоу, – и слухи расползались не так стремительно. Несмотря на то что несколько СМИ сообщили о будущем пункте назначения ЛеБрона, эта информация не имела такого тотального охвата, какой она получила бы каких-нибудь пару лет спустя, когда благодаря соцсетям новости стали распространяться мгновенно. Это объясняет то, почему заявление ЛеБрона было встречено в штыки теми, кто не успел подготовить себя к нему. А даже если эти люди слышали эти слухи, они не спешили им верить.
В качестве сеттинга был выбран вылизанный до блеска и слегка затемненный спортзал, в котором вместе с ЛеБроном находились какие-то дети, тихонько сидевшие на стульях на заднем фоне, рядом с автоматами с VitaminWater, что выглядело довольно странно. Никакой позитивной энергетики в помещении не наблюдалось, только напряжение, передававшееся и зрителям. Любопытство вызывало и место расположения зала – ведь он был так близко к Нью-Йорку, где находились сразу две команды, претендовавшие на ЛеБрона.
«Это был миллион мелких решений, которые вместе дали плохой результат. Но за каждым из мелких решений стояло обоснование и четкая логика, – говорила Эллен Люси, один из менеджеров Coca-Cola, работавших с ЛеБроном. – Думаю, нам требовалось больше времени. Но какие-то вещи осознаешь только задним умом».
У Грэя был список вопросов, которые он предварительно обсудил с ЛеБроном, Картером и Леоном Роузом, баскетбольным агентом ЛеБрона, который должен был устроить ему новый контракт на следующий день после заявления. Он не знал наверняка, каким будет решение ЛеБрона. Но он точно знал, что продления контракта с Кливлендом не будет.
В итоге Грэй задал ему восемнадцать вопросов (если вам важно точное их количество), чтобы привлечь внимание публики и подготовить ее к кульминационному моменту. Для зрителей это стало одним из самых раздражающих элементов шоу, людям казалось, что саспенс нагнетается искусственно. Прошло больше десяти минут эфира, прежде чем ESPN «перебросила» публику из пределов своей студии в Гринвич. Такой долгий переход позже раскритиковали, назвав его «бесконечным», но на самом деле это был компромиссный вариант, поскольку изначальный замысел предполагал еще более длительное ожидание и уход на рекламу перед самим заявлением. Грэй задал ЛеБрону прописанные заранее вопросы и несколько спонтанных, не предусмотренных сценарием, в том числе вопрос о том, грызет ли он ногти, когда нервничает, как делал это раньше. Тем временем ЛеБрон буквально трясся, сидя в своем кресле, – настолько сильно он переживал.
Грэй спросил у ЛеБрона о том, как много людей знают о его выборе, и ЛеБрон ответил, что их можно посчитать по пальцам одной руки или двух. Это было не совсем правдой. К примеру, пилоты и экипажи двух частных самолетов, ожидавших ЛеБрона и его окружение, уже были в курсе дела, ведь им нужно было составлять полетный план и рассчитывать количество горючего, которое могло бы понадобиться, чтобы долететь до Лос-Анджелеса, Чикаго или Майами. К тому моменту было и много других людей, знавших ответ.
Как раз в тот момент, когда Грэй задал ему вопрос о том, знают ли его потенциальные команды о решении, я получил смс от владельца «Кэвс» Дэна Гилберта. Он сообщал мне, что «Кэвс» уведомили о том, что ЛеБрон подпишет контракт с «Майами», и он подбивал меня распространить эту информацию, чтобы подрубить все шоу. Но к тому времени было уже слишком поздно. На тот момент за эфиром наблюдали свыше 10 миллионов человек. В те дни у меня было всего около 30 тысяч подписчиков в Twitter, и ни один из них не сидел в приложении микроблога в тот момент. Я уже несколько часов как был в курсе, что ЛеБрон, вероятнее всего, отправится в Майами, и запостил статью соответствующего содержания на веб-сайте Cleveland Plain Dealer. Гилберт лишь подтвердил то, что ЛеБрон не передумал в последний момент, что было, на мой взгляд, вероятным, учитывая уровень ставок и возможные последствия его решения, поэтому я не был удивлен, когда ЛеБрон наконец произнес: «Этой осенью я повезу свои таланты на Саут-бич».
Две мысли пронеслись у меня в голове в тот момент. Первая – о том, что ЛеБрон всегда называл Майами «Саут-бич». Если «Кэвс» предстояло играть с «Хит», он говорил: «На этой неделе нам придется играть с ними в Саут-бич» или «Тяжело обыграть «Хит» в Саут-бич». Но «Хит» не играли в Саут-бич. Да, это место совсем неподалеку, но это другой район. Это все равно что сказать, что ты ужинаешь на Манхэттене, когда на самом деле ты находишься в Куинсе. Вторая мысль была о том, что фраза «повезу свои таланты» в точности повторяла слова, произнесенные Кобе Брайантом на пресс-конференции в 1996 году, когда он, стоя на пьедестале, в поднятых на лоб солнцезащитных очках, объявлял о том, что уходит в NBA.
