К тому моменту, когда началась серия пенальти, я был уже в раздевалке в шаге от инфаркта. Это было странное чувство – находиться в тихой комнате рядом с Гильермо, пока вся драма разворачивается за стенами, но мы смотрели все это по стоящему в углу приглушенному телевизору. Мы были в нашем собственном мире. Так близко и так далеко.
Я позвонил Софи перед тем, как началась серия пенальти, и спросил, как она. Я плакал от напряжения, которое вызвал мой «сейв», но в то же время я говорил ей: «Спокойно, Софи! Спокойно! Даже не вздумай рожать!» А затем сказал: «Ладно, любимая, мне нужно идти, потому что начинается серия пенальти» – и повесил трубку. Я мог бы этого не делать.
Диего Форлан бил первым и заработал первый гол. Я написал Софи: «Goal!» В то же мгновение мне пришло от нее сообщение: «Goal!»
Гьян бил первый мяч; на этот раз он не промазал. Он пробил безупречный пенальти.
Викторион… «Goal!»
Аппиа… гол.
Тишина.
Скотти… «Goal!»
Затем Гана промахнулся… Менса промахнулся…
Я написал Софи: «Ну же!»
Тогда промахнулся «Моно» Перейра. Это был кошмар.
Напечатал: «Ciao!» – и отложил телефон в сторону. Так и есть, больше никаких сообщений. Очевидно, это не приносило удачу, а напряжение было невыносимым.
Но тогда промахнулся Адийя. Мы продолжали лидировать.
Люди спрашивали меня, чувствовал ли я там, в раздевалке, кто промахнется, а кто забьет, но это было скорее желание, чтобы каждый уругваец забивал, а каждый ганец промахивался. Трудно выразить свое отчаяние. Чувствуешь себя беспомощным.
Когда El Loco забил победный мяч – мягкий навес прямо в центр ворот, «Panenka» («парашютом»), – все помутнело.
Я замер, когда увидел, что он идет к точке. Я видел, как он забивал мяч «парашютом», раньше и понимал, что он может попробовать его еще раз. Он был единственным игроком, которого, как мне кажется, я мог предсказывать. Я сказал себе: «Он пробьет черпачком. Нет, точно, он пробьет черпачком… Точно?»
А Гильермо сказал мне: «Да нет, не станет он так бить».
«Нет, ты прав. Он не станет бить навесом. Или станет? Черт возьми, думаю, он пробьет «парашютиком». Или не станет… не может же он…»
И конечно же, он смог.
Мы с Гильермо так нервничали, что потеряли счет голам. Только когда мы увидели, как игроки бегут праздновать, мы бросились друг другу в объятия. «Мы выиграли!» Тогда мы тоже стали бегать и не могли остановиться, пока не добежали до поля. Это был большой стадион, поэтому нам пришлось пробежать метров сто, а бегать по твердой поверхности в бутсах – довольно рискованное занятие, но я думаю, что это был мой самый быстрый рывок в чемпионате. В мгновение ока я добрался из раздевалки до поля, ничего не видя перед собой и поскальзываясь, голова кружилась. Мы вышли в полуфинал.
Уже потом я узнал от игроков, как все происходило. Loco не мог смотреть на четыре предыдущих пенальти. Он был суеверен по поводу пенальти, но хотел знать, что делал голкипер, поскольку понимал, что будет бить последним. Поэтому после каждого пенальти он спрашивал: «Вратарь прыгал? В какую сторону?»
«Да, прыгал. Прыгал вправо».
И на следующий пенальти то же самое: «Что делал вратарь? Он прыгал?» И в ответ: «Да, опять прыгал направо».
Потом: «Прыгал налево».
К четвертому пенальти всем это надоело: «Просто исполни «паненку», Loco! Не спрашивай нас больше!»
Так он и сделал.
Loco забил множество пенальти «паненкой» и думал про себя: «В четвертьфинале чемпионата мира по футболу голкипер точно не станет этого ожидать». Мне бы такое в жизни в голову не пришло, но на то он и Loco. И когда мяч влетел в ворота, все бросились к нему, кроме защитника Маурисио Викторино, который остался молиться на коленях. И не только он один: эмоции так зашкаливали, что наш резервный вратарь потерял сознание. Все вывалились на поле, но когда встал Хуан Кастильо, у него подкосились ноги, и он рухнул прямо лицом вниз. Он вырубился в одно мгновение и не мог прийти в себя пару минут. Мы до сих пор подкалываем его по этому поводу.
Повсюду были люди. Я помню, как Диего Лугано, замененный из-за травмы колена, выпрыгнул из-за ограды и побежал на поле, чтобы присоединиться к празднованиям. Должно быть, каждый шаг отзывался болью, но он этого не замечал. Как и Николас Лодейро, который второй дополнительный тайм играл с переломом пятой плюсневой кости. Когда я вышел из туннеля и побежал на поле, многие игроки побежали мне навстречу и обняли, говоря мне, что если бы я не остановил тот гол, мы бы уже вылетели. Это был очень эмоциональный момент. Некоторые даже плакали – страна с населением всего в три миллиона пробилась в четверку лучших на чемпионате мира.
Некоторые критики во время квалификации, пока дела шли не очень хорошо, называли нас продажными наемниками. Некоторые говорили, что своей игрой мы грабим страну, хотя на самом деле мы скорее тратили деньги, чтобы представлять Уругвай. В конце отборочного этапа мы играли с Перу практически на пустом стадионе – футбольная федерация не смогла продать билеты, чтобы заполнить трибуны. И в эти моменты на тебя еще сыпятся оскорбления.
Софи присутствовала на одном из квалификационных матчей, на котором меня оскорбляли. Я был «ослом, не умеющим забивать». Хотелось ответить, но ты знаешь, что лучший ответ будет на поле. Именно так мы и ответили.
У нас были трудности, но в каждом матче мы боролись до последнего. Мы превратились из «ослов» в «гениев» всего за пару месяцев, и от мысли, что мы вышли в полуфинал, у нас наворачивались слезы. Мы плакали не от счастья, а от гордости за то, чего мы добились. Мы были близки к тому, чтобы вылететь из чемпионата в самом его начале, а теперь мы в полуфинале. Травмы, пенальти, слабая игра на старте, время, проведенное вместе, драма, игра рукой… все это стало осознанием того, что случилось нечто невероятное!
Позже я, конечно, вспомнил, что сыграл рукой, и то, что я не смогу играть в полуфинале. Это был удар. И это было ужасное чувство.
Все началось с игрока сборной Ганы, который незаслуженно заработал штрафной. Кроме того, казалось, что мог быть офсайд. Я не знаю, было ли это именно так, но уверен в двух вещах: не было фола перед первым штрафным, и я вообще не должен был находиться на линии ворот. Я должен был держать своего игрока. Но когда мяч пролетел мимо меня, моей естественной реакцией было отойти назад к линии и защитить ворота.
Я люблю спасать ворота, когда мы играем три на три или четыре на четыре на тренировках, бросаясь на мяч – обычно у меня получается сделать это ногой или головой, а не рукой. Незадолго до матча с Ганой наша уругвайская сборная играла 10 на 10, когда у каждой команды был свой «вратарь-водила». Часто им становился я, и некоторые вратари сборной удивлялись некоторым моим «сейвам».
Все уходит корнями еще глубже в прошлое: дома в Монтевидео у меня есть фотография в рамке. Команда на фото – «Депортиво Артигас», за нее я играл, когда мне было 6 лет. Если присмотреться, то вы увидите, что вратарь в центре заднего ряда – это я.
