Первое, о чем я подумал, – перспектива играть плечом к плечу со Стивеном Джеррардом и Фернандо Торресом. В течение всех тех лет, что я играл в Голландии и смотрел по телевизору, как эти двое забивают голы, все то время, когда я играл за «Ливерпуль» на PlayStation, я никогда не мог представить, что буду играть среди этих игроков на самом деле.
Когда пришло время перебираться в Ливерпуль, я хотел, чтобы Софи и Дельфи поехали со мной, но все пошло немного не так. Пере остался у нас на ночь, мы проспали и чуть было не упустили свой рейс. Нам пришлось оставить Софи и Дельфи дома и мчаться в аэропорт.
Но на этом все не закончилось. Нужно было еще 3–4 дня на окончательное официальное подтверждение трансфера из-за разногласий в плане того, каким образом будут перечислены деньги, но я знал, что Кенни Далглиш хочет заполучить меня к себе в команду, что немного сгладило мой период ожидания; я не сомневался, что все пройдет гладко.
Я оставался в отеле «Hope Street Hotel», где, по сути, был заперт. Софи и Дельфи прилетели чуть позже. Я постоянно проверял телефон и ждал сообщения о том, что все готово. Я не мог появиться на людях или рассказать своей семье о том, что происходит, пока все не будет готово, но я испытал замечательное чувство вечером 30-го, когда мне наконец позвонили: я могу идти подписывать контракт. На следующий день у меня была моя первая тренировка, а затем – мой дебют в «Ливерпуле».
Когда ты переходишь в новую команду, на первой тренировке всегда обращаешь внимание на своих новых партнеров, чтобы понять, какие качества есть у команды, а каких нет. Еще ты прекрасно осознаешь, что каждый из них в свою очередь пристально следит за тобой. Чувствуешь себя египетской мумией – только и делаешь, что двигаешь глазами влево и вправо! Ты знаешь, что если где-то допустишь ошибку, то это увидят все. Представляешь, как они скажут: «Уфф, только посмотрите на него». Во время этих первых тренировок ты чувствуешь, как тебя не покидают чужие взгляды. Но как только ты себя чем-то зарекомендуешь, все меняется.
В самом начале Далглиш представил меня команде: «У нас новый партнер. Это Луис».
Я немного стеснялся, особенно когда ко мне стали подходить и представляться игроки. Думаю, даже самые известные из них чувствовали себя неловко. Меня очень тепло встретили, и даже несмотря на то что я не понимал, что мне говорят, я чувствовал, что меня принимают дружелюбно. Но все же было немного странно, кроме того, я не мог провести с ними чуть больше времени. В тот день мне нужно было ехать в Дублин, чтобы получить разрешение на работу. Получить его в Лондоне так скоро было невозможно, поэтому нам пришлось ехать в Ирландию сразу после тренировки. В следующий раз я увиделся со своими новыми партнерами уже в раздевалке «Энфилда» – я ждал, когда я смогу спуститься в туннель и впервые в жизни пройду мимо таблички «This Is Anfield».
***
«Ливерпуль» переживал серьезные изменения – Фернандо Торрес покидал клуб, велись переговоры с Энди Кэрролом, которого принимали в клуб вместе со мной. Слишком многие приходили и уходили. Я не ожидал продажи Фернандо. К счастью, я мог заселиться в его дом, но меня привлекала перспектива поиграть вместе с ним, и я очень расстроился, узнав, что нам даже не доведется потренироваться вместе. Я мог бы с гордостью говорить своим детям: «Я играл с Фернандо Торресом». Многие болельщики с тех пор говорили мне, как здорово было бы посмотреть на нашу с ним игру. Он был и остается великим футболистом, который многое сделал для «Ливерпуля».
В разговоре со мной Фернандо говорил, что я вступал в великий клуб и переезжал в великий город. Он был уверен, что я буду здесь счастлив, но сам все же принял решение уйти. Помню, я посмотрел его статистику в «Энфилде» и подумал, что будет очень тяжело следовать по его стопам. Болельщики обожали его; будет очень трудно сделать так, чтобы люди не начали всегда сравнивать меня с ним, причем не в мою пользу.
Мне повезло. Как только Фернандо был продан, в клуб пришел еще один сильный игрок. Я впервые встретился с Энди Кэрроллом в отеле, пока ждал завершения сделки по своему трансферу, и хотя не высказал ему этого, я думал: «Как же здорово, что ты тоже здесь». Если бы «Ливерпуль» продал Торреса и купил только меня, то все бы говорили: «Суарес пришел заменить Торреса». Энди был моим живым щитом. Он стоил больше меня, поэтому все говорили, что это он пришел заменить Торреса. Меня уже так активно не обсуждали.
Погода в Ливерпуле была прохладной и пасмурной, но я привык к этому еще с тех пор, как играл в Голландии, и теплое отношение людей скрашивало ненастье. Ливерпульцы относились ко мне и моей семье с добротой и уважением – именно об этом мне говорил Фернандо.
Торрес также представил меня соседям, и его друзья стали моими друзьями. Когда я только переехал в этот район, Пепе Рейна и аргентинец Макси Родригес жили совсем рядом. У Макси была маленькая дочка, так что в этом у нас с ним было что-то общее. Фабио Аурелио и Лукас Лейва тоже жили неподалеку.
Пепе очень много помогал мне в первое время. Он постоянно говорил, что у меня есть необходимые качества для достижения успеха в «Ливерпуле». Еще мы поладили с Дирком Кюйтом. Я сразу понял стиль игры Дирка, поскольку мы оба прошли голландскую школу. Мы были с ним на одной волне, когда нужно было сыграть в «отдал-открылся», отдать пас в одно касание и так далее. Он даже понимал меня за пределами поля благодаря тому, что я выучил язык в Голландии.
Еще один игрок, с которым мне удалось сыграться и который сильно меня впечатлил, был Глен Джонсон. Я знал, что он хороший игрок, поскольку он играл за сборную, и «Ливерпуль» заплатил за него большую сумму. И все же я был сильно удивлен тем, насколько же он был хорош. В нем сочетались физическая сила, мощь и ум, которые, как мне кажется, в Англии недооценивали. Редко встречаются настолько атлетичные и умные одновременно футболисты, и он был одним из них. Я постарался наладить с ним взаимопонимание на поле. Знаю, что крайним защитникам непросто найти форварда, который будет пытаться тебя страховать и стараться прикрыть, когда команда теряет мяч. Возможно, его недооценивали потому, что он не был типичным английским защитником. Он настолько технически развит, что, будучи правшой, он бьет левой еще лучше.
Глен немного говорит по-испански, что несколько упрощало наше общение. Он отличается от других. Это не типичный англичанин. Он понимает испанцев и латиноамериканцев, то, как мы живем, наши шутки, чувство юмора, характер. Со временем все мои ливерпульские партнеры стали меня понимать, но ему это удалось практически сразу. Благодаря ему я чувствовал себя комфортно, он всегда мне помогал и тепло относился, часто разговаривал со мной наедине, был очень честен и прям.
Я никогда не спрашивал Глена, откуда он знает испанский, но он всегда старался улучшить свое знание языка. Если кто-то говорил по-испански, он внимательно слушал, и если не понимал чего-то, спрашивал, как это переводится. Затем, через несколько дней, мы слышали от него ту самую фразу, о которой он спрашивал. Я думал: «Ну у него и память, он помнит все!» Он уходил, искал слова в словаре и оттачивал свое знание языка.
