Когда я был в «Ливерпуле», была опубликована еще одна статья, в которой заявлялось, будто мне выдали громадный бонус, когда я пересек отметку в двадцать голов за сезон для клуба. Снова ложь. На этот раз я обратился к руководству клуба, чтобы они могли официально опровергнуть эту информацию, потому что я не хотел, чтобы болельщики «Ливерпуля» думали: «А, сейчас он забил свои двадцать мячей, поэтому не будет сильно париться, если больше ничего не забьет».
В преувеличениях нет необходимости, потому что правда о деньгах в футболе и без того шокирующая. Реклама в футболе развилась настолько, что вывела его на новый уровень доходов, принося огромные количества денег. Прибыли колоссальные. Можно задаться вопросом: «Как государство может заплатить команде 3 миллиона евро за то, что она сыграет в одном дружеском матче?» Но они получат свои деньги обратно с матча и со всего, что будет с ним связано, – для них оно того стоит. Сейчас лучшие футболисты зарабатывают за неделю больше, чем Пеле или Марадона зарабатывали за год, потому что в футболе сейчас очень много денег.
И сколько бы ни было людей, готовых дать денег игрокам, всегда найдутся такие, кто захочет их отнять.
Деньги текут рекой к парню, который пришел в основной состав ведущего или даже небольшого клуба. Этот парень внезапно получает кучу денег и начинает притягивать плохих людей и компании. Людей, готовых помочь тебе потратить твою зарплату, когда ты еще молод, наивен и щедр, всегда в избытке.
Вымогатели видят в футболистах легкую мишень: у них есть деньги, и часто у них нет необходимого образования, чтобы понимать, как лучше ими распорядиться. Эти жулики также считают, что футболиста не беспокоит, сколько денег он потратит и на что, и иногда они правы. Они размышляют так: «Бизнесмена, врача или юриста надуть непросто, но можно развести наивного молодого футболиста с закрытыми глазами». Они предлагают инвестировать деньги во что угодно. Игрокам предлагают купить земельные участки, на которых позже будет застроена недвижимость. Когда ты отдаешь деньги, оказывается, что получить разрешение на строительство невозможно, а твои деньги потеряны.
Есть люди, которые пытаются войти в твой близкий круг общения, а ты не понимаешь почему. Сперва ты думаешь: «Наверное, он думает, что я хороший парень», но потом ты начинаешь сомневаться. Со временем иллюзии развеиваются. Некоторых людей привлекают деньги и слава, а вовсе не дружба с тобой. Это причиняет много боли. Я ненавижу это. Они видят в тебе нереализованные возможности. Ты понимаешь: «Он пришел ко мне, потому что я футболист и он может сделать мне то или иное предложение или получить за мой счет какую-то выгоду». К этому привыкаешь, но поначалу ты даешь себе отчет в происходящем; на этом этапе ты легкая мишень. Такова часть мира, вьющегося вокруг футбола.
Мне повезло, что когда я был молод, люди пытались мной воспользоваться, и я усвоил урок. Это горький опыт, но я все понял. И я действовал. И тогда быстро разносилась новость: «Не пытайтесь к нему обращаться: он не хочет ни в чем участвовать». Думаю, сейчас люди видят во мне того, кто закрывает перед ними дверь. Они говорят: «К нему трудно подобраться». Сейчас люди не обращаются ко мне, потому что знают, каков я. Не знаю, предупредили ли их, но, думаю, теперь уже всем ясно, что я не стану легкой добычей, и мне это пошло на пользу. У меня много партнеров, к которым все еще пытаются обращаться люди, пытаются подобраться к ним поближе, а им уже по тридцать. И если это все еще происходит с ними, возможно, они более доступные или люди слышали, что они такие; все считают, что смогут найти способ к ним подобраться и извлечь из них выгоду. Но они знают, что не смогут проделать это со мной.
Думаю, все началось с того, что я переехал в Европу в столь раннем возрасте и видел, как здесь все происходит. Я бы не хотел, чтобы семнадцати-восемнадцатилетние ребята жили так, как жил я. Я вкладывал деньги, которые мне больше не суждено было увидеть. Когда тебе 21, к тебе подходят и говорят: «Если ты инвестируешь деньги сейчас, то через три-четыре года все окупится сполна». Может быть, у тебя будут партнеры, которые тоже инвестируют, и это часть плана: привлечь одного и ожидать, что за ним потянутся и остальные. Или они могут показать тебе видео, и ты подумаешь: «Ого, невероятно, удивительно». В моем случае это была земельная собственность. Я вложил деньги. Прошло семь лет, и я все еще жду…
В Латинской Америке, если ты молодой футболист, твоя самая большая дилемма – продавать твои права агенту или нет. Это идеальная схема для того, чтобы разбогатеть здесь и сейчас, но в долгосрочной перспективе ты продаешь свои права на то, чтобы он вершил твою судьбу в одностороннем порядке или полностью получал всю прибыль от всего, что будет с тобой происходить в будущем.
Буквально за одну ночь для тебя как молодого футболиста проблема отсутствия денег может обратиться в проблему наличия такого количества денег, что ты понятия не будешь иметь, что с ними делать.
Когда мне было двенадцать, два агента из «Дефенсора» и «Данубио», двух крупнейших клубов Монтевидео, стучали мне в дверь и предлагали мне деньги. Я ответил им, что не хочу подписывать контракт с кем-либо на тот момент. Уилсон Перес и Хосе Луис Эспозито, два руководителя «Насьоналя», сильно помогли мне, когда я, будучи подростком, начал привлекать к себе внимание. Они знали о трудностях, которые пыталась преодолеть моя семья. Знали, что мои родители разведены, и поэтому поддерживали меня финансово. Было непросто отказываться от денег, которые мне предлагали в других клубах, но Уилсон и Хосе Луис дали мне серьезные основания для того, чтобы я мог отклонять их предложения. Мне повезло, что рядом со мной были такие хорошие люди.
Я испытывал все больше давления, когда мне было семнадцать, восемнадцать, когда я стал зарабатывать чуть больше денег, перейдя в основу «Насьоналя». И тогда вокруг меня действительно начали кружить стервятники. Агент пришел к моему отцу, с которым я тогда жил, и предложил ему $25 000 за то, чтобы я сократил срок контракта на двадцать процентов и перешел к нему. У меня уже была неформальная договоренность с Даниэлем Фонсекой, но мы еще ничего не подписали.
Было тяжело отвергнуть все эти деньги. В «Насьонале» я зарабатывал около 4000 песо в месяц. Это около сотни франков.
Помню, как я думал: «Ого, 25 000 долларов! Я буду богат. Нужно соглашаться».
Отец говорил мне: «Это куча денег, Луис, прими их».
Но Софи сказала: «Нет, нет, нет. Если ты ничего никогда не подписывал с Фонсекой, то с чего ты решил подписываться теперь? И если ты доверяешь Фонсеке, почему ты решил его предать?»
Так я пропустил эту возможность. Снова меня спас мудрый совет моей Софи, но все же было непросто отказаться.
У себя в голове я уже начал делить деньги, думая, какую часть я отдам маме, а какую сестре; я знал, что могу изменить их жизнь. Или по крайней мере я так думал на тот момент.
В конечном итоге ты должен кому-то всецело доверять, и когда ты видишь, что два бывших футболиста, которые были твоими кумирами все детство, готовы прийти тебе на помощь, то ты с большой долей вероятности им доверишься. Фонсека и Карлос «Эль Пато» Агилера взяли меня под свое крыло в «Насьонале». Они были партнерами. Агилера и Фонсека были игроками сборной Уругвая и оба играли в Итальянской футбольной лиге, которую я смотрел по телевизору все детство. Я был готов переехать из Уругвая к Софи в Европу, и здесь проблема приобрела еще более срочный характер.
