Я начал отчаиваться. Я так на себя злился. Тогда я забил дальний гол с центра, затем с угла, затем еще один, и еще. Четыре гола! Необъяснимо. Я даже играл не очень хорошо, но внезапно удача оказалась на моей стороне. Внезапно я стал неостановим.
Бывает, кажется, что каждый удар закончится голом, но потом начинаются проблемы, форварды отчаянно пытаются забить, хотя должны были бы остановиться. Ты доходишь до момента, когда задумываешься: «Какого черта со мной происходит?» Начинаешь искать решения. Меняешь привычки. Меняешь бутсы. Выходишь на поле в другом порядке. Тренируешься по-другому. И в то же время понимаешь, что проблема не в тренировках: нельзя прийти на матч после недели отличных тренировок с мыслью: «Я в отличной форме», потому что это не так. Я предпочел бы не забивать всю неделю и запастить голами перед важным матчем. Правда, что почти сразу на матче ты понимаешь, будешь ли ты играть хорошо, хотя иногда случалось, что тренер подзывал меня во время перерыва, говорил что-то, чтобы изменить те вещи, на которые я обращал внимание, мой стиль игры, или просто давал сигнал к действию, чтобы я начал играть лучше: «Что с тобой происходит?»
И тогда почти случайно несчастливая серия неожиданно обрывалась. Я пришел к пониманию, что лучшее, что я могу сделать, – это не искать способы прекратить этот порочный круг, он закончится сам по себе. Со временем я осознаю, что мне нужно быть спокойнее. Иногда интуиция говорит мне, что у меня будет трудный период, еще до того, как это поймут остальные: иногда я просто знаю. Полезнее это понимать, чем отчаянно гнаться за голом. Лучше забыть об этом и играть, наслаждаться игрой, а не забитыми мячами. Когда я уверен, я забью с такой позиции, с которой никогда не мог; когда у меня не получается забивать мячи и у меня слабые шансы на гол, я лучше поищу возможность для паса. Уж лучше так, чем полностью фокусироваться на голах. А иногда это проходит, и я понимаю: «Луис, теперь удача тебе улыбнется».
Игра с «Норвич» стала для нас переломным моментом, доказательством того, что мы развиваемся, и с тех пор наши ожидания только росли. Действительно: мы выиграли всего один мяч из следующих пяти, но мы также и не проигрывали, сыграв вничью с «Эвертоном» (2: 2) и «Челси» (1: 1).
Думаю, мне больше нравились матчи «Эвертон» – «Ливерпуль», чем «Ливерпуль» – «Эвертон»: атмосфера стадиона «Гудисон» меня взбудораживала. Болельщики были близко к полю, сильно шумели, и мне нравилось чувствовать, что они против нас. В тот день я забил тот гол, который отпраздновал «нырком» перед Дэвидом Мойесом, и Стиви подумал, что он устроит для меня следующий гол в добавочное время. Его свободный удар принял на голову Себастьян Коатес, а я забил мяч в сетку. Судье на линии потребовалось время, чтобы поднять флаг из-за офсайда, и прежде, чем мы опомнились, Стиви уже побежал праздновать к ливерпульским болельщикам. Он был спиной к судье, поэтому понятия не имел, что гол отменили. Мы были в ярости, но все равно нам было немного смешно.
***
Казалось, все налаживается, но нам было нужно что-то еще. Команда нуждалась в новых игроках, несмотря на подписание Фабио Борини из Рима. Я знал, что если меня травмируют или удалят с поля, то не будет никого, кто смог бы меня заменить, и то же самое касалось Джо Аллена. У нас были Сусо и Рахим Стерлинг, но оба были слишком молоды, и у тренера больше никого не было. Мы знали, что если на матче что-то пойдет не так, у нас не будет замен, и мы в любом случае не сможем внести корректировки – у нас просто было недостаточно игроков. Мы говорили об этом между собой, но не было необходимости говорить это тренеру. Он сам это прекрасно знал. На самом деле он даже об этом говорил. Он рассказал нам, что в январе к нам присоединятся новые партнеры. Но мы не знали, кто именно.
Когда подписали Дэниэла Старриджа и Филиппе Коутиньо, мы были на седьмом небе. Они были не просто хорошими игроками – они будто бы пришли с намерением: «Мы здесь, чтобы вам помочь». На тот момент у них тоже все шло не очень гладко в их предыдущих клубах, поэтому они намеревались улучшить ситуацию в «Ливерпуле», чтобы доказать всем, на что они способны. Кроме того, в них верил наш тренер. Брендан сразу ввел их в игру.
Первая игра Дэниэла была ничья в кубке FA против «Мэнсфилд Таун» в январе, и он забил в том матче. Мы выиграли 2: 1, и я тоже забил – своей рукой. Это произошло абсолютно случайно, но тогда было время, когда что бы необычное со мной ни происходило, это вызывало бурный резонанс. Мяч попал мне в руку. Это было не нарочно. Когда я забил, я думал, что гол не засчитают, пока не посмотрел на арбитра и не увидел, что он направляется обратно к средней линии. Честно говоря, я сразу подумал: «Ну вот, опять». Я уже предчувствовал, что люди будут на меня нападать.
Тренер противника Пол Кокс все понял; он описал игру рукой как «инстинктивную». Он знал, что я сделал это ненамеренно, и сказал, что сам бы праздновал, если бы один из его игроков забил подобный гол. Также он признал, что не в мои обязанности входило оспаривать гол. Это была работа арбитра.
Говорят, что я праздновал гол поцелуем своей руки, тем самым нанеся дополнительные оскорбления, но я всегда так праздную. Я помню, когда был мальчиком, я смотрел на футболистов со своими фирменными празднованиями: Клаудио «El Piojo» Лопес, Марсело Салас, Роналдо или Бебето. И ты можешь сказать себе: «Мне хотелось бы когда-то праздновать по-своему». В то время я был в Голландии, скучал в отеле команды «Аякса» и разговаривал с Софи по телефону: «Знаешь что? Я подумал и решил, что мне нужно праздновать по-своему». Моя собственная фишка. Будучи ребенком, я хотел праздновать как Марсело Салас, но я не хотел никого копировать. Я стоял перед зеркалом и думал: «Что бы мне сделать?» Тогда я начал вилять пальцами вверх-вниз и подумал: «Да, не так уж плохо». Это не было движением стрелка, я не пытался быть «El Pistolero» или что-то подобное, это было просто движение пальцев. Скорее танец, чем движение при выстреле. И Софи сказала: «Ну да, неплохо, кажется».
Позже пришла привычка целовать мое обручальное кольцо – это посвящалось Софи. Тогда родилась Дельфина, и теперь я целовал не только безымянный палец, но и запястье, где вытатуировано имя Дельфины. Некоторые болельщики высчитали, что Дельфина – это анаграмма «Энфилда», и это запомнилось, хотя я ничего такого не подразумевал – это была просто случайность.
Когда родился Бенжамин, я не хотел, чтобы у меня была еще одна татуировка на том же запястье, но я должен был сделать что-то для него, поэтому собирался нанести его имя на другое запястье. Тогда я понял, что если я так сделаю, то я буду праздновать каждый гол по пять минут. Поэтому я сделал татуировку на той же руке, где уже была Дельфи. Клянусь, в конечном счете я сделал так из-за того, как я праздную: я не мог сначала целовать безымянный, потом одно запястье, а потом другое. Все слишком выходило из-под контроля.
Но именно поэтому я тогда праздновал свой гол против «Мэнсфилд», а не потому, что я забил его рукой.
После победы над «Мэнсфилд» мы попали против «Олдхэм Атлетик». Впервые я стал капитаном «Ливерпуля». По правде говоря, я был удивлен. Поскольку я не очень хорошо говорю по-английски, моя кандидатура не казалась мне идеальной. Когда Брендан сказал, что я буду капитаном, я отыскал его и сказал, что предпочел бы, чтобы повязка досталась кому-нибудь другому. Я думал, что для этой роли лучше подходит Мартин Шкртел, но Брендан заявил, что таково было решение тренерского штаба, поэтому я с благодарностью ее принял. Моей первой задачей как капитана было увидеть Мартина и объяснить ему, что произошло, так как я не хотел, чтобы он чувствовал, что его права попраны, и потому, что, надо признаться, я думал, что он лучший кандидат на капитанство, чем я. Он сказал, что не имеет ничего против. Конечно, я хотел быть капитаном «Ливерпуля», просто я не хотел проявлять неуважение к своим партнерам, которые больше этого заслуживают. Это была честь для меня.
