Брендан нашел выход. Мы, конечно, научились некоторым его тактикам, но мы непроизвольно выходили из позиций, которые должны были занимать. В итоге мы отлично друг друга дополняли. Защитникам приходится несладко, когда против них два подвижных форварда. Если в команде есть кто-то вроде Дэниэла, кто быстр и хорошо реализует моменты, то это дает мне пространство для маневра, и наоборот. Тренеры соперников думали: «Нужно опекать Суареса», но это развязывало руки Дэниэлу; выход из ситуации был для них неочевиден.
Подозреваю, что люди сомневались, что это может сработать: «Конечно, они иногда будут обмениваться пасами, но в глубине души они эгоистичны». Вот что я вам скажу: все нападающие эгоистичны. Каждый из них. Я не знаю ни одного, который бы не был таким. Но это не плохо и это не проблема – команда может извлекать из этого выгоду. Когда я говорю, что форварды эгоистичны, я подразумеваю, что они и должны быть такими. Случалось, что щедрые нападающие упускали моменты именно из-за того, что хотели отдать пас, который им не следовало отдавать; вопрос в том, хочешь ли ты победить.
Конечно, случается, что ты споришь на поле, но часто это следствие того, как ты видишь ситуацию в пылу момента, и ты не всегда прав. Иногда ты делаешь рывок, кричишь, чтобы тебе отдали пас, и ты уверен, что ты свободен, но тем временем твой партнер, ведущий мяч, видит тебя и понимает: «На нем двое опекунов». Ты говоришь ему что-то, а люди думают, что ты ругаешься или что вы не ладите, но это не так – на самом деле ты просто думал, что видишь шанс для удара по воротам, а он его не разглядел. Потом ты смотришь запись по телевизору и понимаешь, что он был прав. Или он может извиниться за то, что принял неверное решение, и объяснить это тем, что подумал, что тебя опекают, когда он на тебя взглянул.
Тогда через три-четыре матча он дает тебе пас каждый раз, и ты думаешь: «Сегодня он пасует мне?» Конечно – каждый матч отличается от другого, меняются обстоятельства и свободные пространства. Он может ошибаться, но он принимает решение по верным причинам в любом случае. Ты тоже можешь ошибиться. В этот раз он увидел, что пас тебе – это хорошая идея, а в прошлый раз – нет. Вот и все. Люди могут подумать, что ты что-то говоришь или кричишь, что открыт для паса, даже ругаешься, и делают вывод, что у вас с ним напряженные отношения, но на самом деле это не так.
К концу сезона 2012/13 я забил 23 мяча в матчах лиги. Я даже не шучу. Нам обоим нравится забивать мячи, но ни один из нас не стремится стать звездой или лучшим бомбардиром. Эгоизм присущ футболу. Это стремление забивать голы в матче, стремление побеждать. Это ни в коем случае не про то, что ты хочешь стать круче кого-то еще. Дело в том, как мы играем, чувствуем, что помогаем команде, а не в том, как наращиваем количество голов ради статистики.
Единственный раз, когда меня беспокоила статистика, был в «Ливерпуле» во время финала Премьер-лиги в последнем сезоне против «Ньюкасла», матче, который станет моей последней игрой в этом клубе. Я знал, что я заработаю «Золотую бутсу», если забью пару голов. Я не был одержим набиранием очков и никогда не ставил свои приоритеты над интересами команды, но, сказать по правде, в тот день я думал об этом. Я знал, что это станет для меня и «Ливерпуля» ценной наградой. Я сообщил Стиви о том, что хотел бы забить пенальти, если будет такая возможность. Когда мы побеждали, а игроки сигнализировали нам о том, чтобы мы просто вели мяч, я говорил обратное. Я хотел, чтобы мы атаковали, наступали. Я завелся. Я кричал: «Нет, нет, в атаку!» Я хотел забить сам, но не меньше хотел победы для команды. Да, правда в том, что я постоянно думал о себе. Но это случилось лишь однажды в том финале; мой личный счет голов никогда не был для меня движущей силой в течение сезона.
Если бы я хотел забивать голы ради голов, я бы попросил Стиви уступить мне возможность бить пенальти гораздо раньше, чтобы установить рекорд. Но со мной раньше не происходило ничего подобного, и с Дэниэлом тоже. В феврале того сезона мы победили «Суонси» со счетом 4:0 и получили пенальти. Дэниэл спросил Стиви, можно ли ему подойти к точке – не потому, что он хотел забить гол сам, а потому что это был хороший способ прекратить серию неудач и вернуться в колею. Стиви уступил, и Дэниэл забил – еще один пример того, какой он капитан.
Что касается меня и Дэниэла, наше партнерство вышло столь удачным, что люди стали называть нас «SAS». Кстати говоря, я должен признаться: я знал, что «SAS» означает «Старридж и Суарес», но я понятия не имел, кто такие эти SAS на самом деле.
Игровой день
К концу моего пребывания в «Ливерпуле» этот ритуал уже прочно закрепился. В конце каждой игры физиотерапевты подходили к нам в раздевалке и давали нам смузи.
– Луис, тебе с каким вкусом? Шоколадным или фруктовым?
Они всегда спрашивали, а иногда я даже отвечал.
Иногда это был «шоколадный», а иногда «фруктовый».
Но мой ответ не имел значения, и это стало нашей игрой: они знали, что, какой бы вкус я ни назвал, коктейль окажется в мусорном ведре. В «Ливерпуле» особым способом готовят смузи, как и в других клубах, и я точно знаю, что в «Барселоне» тоже так делают. Они нужны для того, чтобы помочь нам восстановиться, и тренерский штаб делал попытку за попыткой в стремлении заставить меня их пить, но в конце концов они просто сдались. Буквально все, что я пью, – это вода. Много-много воды.
Все началось в Голландии, и с тех пор ничего не изменилось.
Частично из-за нервов. Во время подготовки к матчу я постоянно пью воду. У меня в руке всегда бутылка с водой. Физиотерапевты не могли поверить своим глазам, увидев, сколько я пью. Перед игрой я могу легко выпить четыре или пять литров воды. Учитывая все это и еще и матэ, я потребляю очень много жидкости. Во время игры ты обо всем забываешь, но после нее это как удар для меня, и я постоянно ношусь в туалет и обратно. Потом я встречаю жену и практически сразу, как только ее увижу, говорю: «Погоди-ка, мне нужно сбегать в туалет».
Через двадцать минут: «Минутку, только схожу кое-куда».
Это удобно, когда дело доходит до допинг-контроля после игры. Большинству игроков нужна вечность, чтобы выдавить из себя образец на анализ, но я готов предоставить его моментально.
Это выводит из себя Софи и веселит моих партнеров – если мы в автобусе или летим на самолете, я всегда мчусь в уборную. Они смотрят на меня и думают: «Что? Опять?»
Кроме того, я мало что ем. Ливерпульские физиотерапевты и тренерский штаб уругвайской сборной спрашивали у меня одно и то же: «Как ты можешь столько пить, никогда ничего не есть и бегать столько во время матчей?»
Если мы играем в 15.00, я встану в 9.30 или 10.00 и выпью целый калебас матэ – это полтора литра воды. Тогда я перехожу к небольшим бутылочкам воды плоть до самого матча – я выпиваю по пять-шесть штук за примерно два с половиной – три часа. Последнее, что мне нужно, – это большая порция спагетти поверх всего этого.
Если мы играем до полудня, я съем небольшой тост и запью его матэ на завтрак, но ничего больше. Я сижу и смотрю, как футболисты жадно засовывают в себя кучи спагетти в десять утра, и не понимаю, как они это делают. В час или два после полудня еще куда ни шло, но они-то делают это в десять. Я к этому даже не прикоснусь. И даже в обеденный перерыв я мало что ем: никакой пасты, никаких шейков, только вода и немного салата.
