«Сумасшедший» для меня как отец в футболе. Легенда «Насьоналя» и всего Уругвая. Он был моим кумиром и примером для подражания. Благодаря ему я обрел веру в свои силы. А еще у него было отличное чувство юмора. Когда-то в начале моей карьеры я играл против Альваро «Тата» Гонсалеса, который был хорошим другом «Сумасшедшего». Это был один из лучших моих матчей, я забил гол, которым и сейчас горжусь. Длинный пас, я обхожу одного игрока, а Тата летит мне наперерез, чтобы перехватить мяч. Но я резко ухожу от него влево и забиваю. После игры я отправился в гости к «Сумасшедшему», он хотел поздравить меня. На тот момент он играл в мексиканском клубе. Внезапно пришел и Тата Гонсалес. Я не был с ним знаком лично, только по игре. Когда он зашел и увидел меня, в его взгляде читалось: «А этот что здесь делает?» А «Сумасшедший» сказал ему: «Я его пригласил, чтобы ты мог увидеть его лицо, ведь во время игры ты только и видел, что его спину».
Для молодого игрока внезапно оказаться в одной команде с Себастьяном Абреу было просто невероятно. Я болел за «Насьональ» с детства и даже представить не мог, что когда-то буду делить раздевалку с одним из величайших футболистов. Первое время я постоянно молчал и не мог заставить себя произнести хоть слово. Он «усыновил» меня. У меня сложились с ним очень теплые отношения, несмотря на то что я гораздо более застенчив, чем он, а теперь я еще и крестный отец одного из его детей. Он научил меня общаться с людьми. Он привил мне социальные навыки, которых мне недоставало. Он очень общительный человек, и все его обожают. Он был настоящим героем «Насьоналя», и тот факт, что я приобрел в его лице хорошего друга, является бесценным подарком, который дала мне карьера в футболе.
Чрезвычайно ценно, когда кто-то из игроков, которыми ты привык восхищаться, лидеров команды, принимают тебя. Помню, как я первый раз играл за сборную Уругвая в одном составе с Диего Форланом, и он спросил меня, нравится ли мне в Голландии. Это одна из самых значимых фигур в истории уругвайского футбола, и он спрашивал, как у меня дела!
И Диего, и «Сумасшедший» дали мне важный урок того, как нужно вести себя по отношению к партнерам по команде. Мне неприятно видеть, как некоторые состоявшиеся игроки высокомерно ведут себя в отношении молодых игроков, только что пришедших из молодежной команды. В Уругвае и Голландии я неоднократно наблюдал, как знаменитые игроки ставили себя выше других. Конечно, и я могу раздражаться на какого-нибудь семнадцатилетнего парня в процессе тренировки, но я никогда не позволю себе на него нападать. На поле нет места превосходству. Если парень пришел тренироваться вместе с командой первого эшелона, а с ним кто-то плохо обращается, мне хочется думать, что я всегда в таких случаях стараюсь его защитить от нападок других. Не потому что я такой хороший, а потому что так правильно, на мой взгляд. У меня нет времени на игроков, которые убеждены, что могут демонстрировать свое превосходство. Я боролся с этим в Уругвае и буду бороться в любом другом месте.
В отношении меня таких проявлений, как правило, не было, но когда они случались, я не реагировал на них. И в этом я вижу разницу между нами и новым поколением молодых футболистов: подростки сегодня не станут молчать, у них всегда наготове есть ответ. И когда они натыкаются на игроков постарше, которые не привыкли, что им отвечают, они начинают мучить молодежь на тренировке. Я неоднократно такое наблюдал. Огрызаться в ответ – плохое решение, лучше промолчать, но сделать так, чтобы впредь такое не повторялось.
В «Насьонале», например, старшие игроки по команде развлекались тем, что могли обрезать штаны новичка или выкинуть его одежду. Однажды выкинули и мои вещи, а в кармане лежал мой мобильный телефон. Тогда наличие собственного мобильного телефона казалось мне чем-то невероятным, а они его выкинули. Кто-то из игроков мог взять твою шляпу и положить ее на радиатор, чтобы она сгорела.
Я почти уверен, что теперь такие вещи уже не происходят, и, возможно, это как раз потому, что молодые игроки научились отвечать. Если это безобидная шутка – пусть. Ты выходишь на первую тренировку с командой, а они потом бреют тебе голову – о’кей, это часть футбольного посвящения. Но когда шутки превращаются в откровенную травлю, этого я не выношу.
Я старался помогать некоторым игрокам зарекомендовать себя в команде. Когда Николас Лодейро только пришел в «Аякс», он все время проводил на скамейке запасных. И я сказал Мартину Йолу, нашему тренеру в тот период: «Дай парню поиграть хоть немного». И Мартин ответил: «Конечно, без проблем». Я понимал, что стоит ему поиграть в команде 15–20 минут, и он будет абсолютно счастлив. Он приехал из Уругвая, а ему не давали играть. Я прекрасно понимал, через что ему приходится проходить. Команда показывала хорошую игру, и ему было важно стать частью этого. Более того, он обладал качествами, необходимыми для того, чтобы играть в «Аяксе». И я помог ему точно так же, как мне когда-то помог в «Гронингене» Бруно Сильва.
Первый, с кем я познакомился в «Ливерпуле», был Лукас Лейва, и он потрясающий друг. В «Ливерпуле» у нас сложился испаноговорящий костяк, и мы собирались вместе с нашими женами и подругами за пределами поля. Просто чтобы поужинать вместе и поиграть в «Монополию». Жульничал ли я? Бывало, но не могу сказать, что от этого был какой-то толк – жены оказались гораздо хитрее нас, и я не так уж часто выигрывал.
Но такие проявления дружбы за пределами поля скорее исключение. Сложно объяснить, почему в футболе сложно завести друзей, но я предполагаю, что сама игра накладывает отпечаток. Иногда твои партнеры по команде могут быть твоими главными соперниками, поэтому жизнь в футболе часто одинока. Я могу по пальцам рук пересчитать близких людей из футбольной сферы. У меня было и есть много отличных партнеров по команде, но найти настоящего, хорошего друга – задача не из легких. Нередки истории, когда твой близкий друг является таковым, пока у тебя все хорошо, но как только ситуация меняется на 180 градусов, этот же друг будет злорадствовать твоей неудаче с тем же энтузиазмом, с каким когда-то праздновал твой успех.
Строить отношения с людьми в футболе тяжело. Мы все конкурируем друг с другом в некотором роде, поэтому соперничество и зависть могут сыграть свою роль, но я бы не сказал, что меня можно уличить в зависти, и тем более я бы никогда не допустил того, чтобы моя личная дружба или отсутствие таковой сказались на взаимоотношениях с партнером по команде. Дружба может повлиять и на ваше взаимодействие в игре, иногда на подсознательном уровне. Представьте такую ситуацию: на поле три игрока: вы, ваш друг и просто партнер по команде. И тут ваш друг упускает в игре хорошую возможность. Вы скорее всего подумаете: «Эх, как обидно, что у него не получилось». Но если возможность упустит просто ваш партнер, с которым вы не близки, вы вряд ли за него станете переживать. Это понятная человеческая реакция. Иногда совершенно невозможно не перенести дружбу за пределы стадиона на поле, и это проявляется в таких вот незначительных моментах.
Мой опыт игры в Голландии и Англии показывает, что голландцы и англичане менее склонны общаться за пределами работы, чем аргентинцы или уругвайцы. По понятным причинам группы чаще образуются по принципу общего языка и культуры, но это не основополагающий принцип. На самом деле все значительно проще: в каждой команде есть те, с кем ты ладишь лучше и с кем хуже, и если вас объединяет не язык, то должно быть что-то еще.
