По окончании сезона был командный ужин после финального матча с женами и семьями всего тренерского штаба. Брендан произнес речь, в которой он поздравлял нас с отличным проведением кампании. Мы должны гордиться тем, чего добились, говорил он нам. И несмотря на всю нашу боль, мы гордились. В спорте тебя учат тому, что первый – значит лучший, а второй – значит ничто. Но когда ты из ничего добираешься до второго места, все иначе.
Как повторял мне мой уругвайский тренер Оскар Табарес: «Победы не всегда подразумевают награду. Цель – это путь к ней». Кроме того, мы начали сезон с целью и добились ее. Мы знали, чего мы достигли. «Ливерпуль» вернулся в Лигу чемпионов. В этом смысле сезон был невероятно успешным.
Я вылетел на чемпионат мира, зная, что Рахим Стерлинг и Джордан Хендерсон тоже будут здесь. Их сезоны тоже были знаком того, как хорошо мы отыграли. Некоторые говорят, что годом ранее они были не так уж хороши, но оба они оказались в английской команде, которая ехала в Бразилию. Я позаботился о том, чтобы позвонить обоим и поздравить с тем, что они вошли в команду. Они заслуживали этого не только как футболисты, но еще и потому что они были просто хорошими людьми, и я безмерно счастлив за них.
Глен Джонсон и Дэниэл Старридж ждали меня в Сан-Паулу. По итогам жеребьевки Англия попала в ту же группу, что и Уругвай. Это дало мне шанс обменяться футболками со Стиви, который сыграл огромную роль в том, что я остался в клубе, пообещав мне, что мы вернемся в Лигу чемпионов. Он был верен своему слову. Настолько верен, что мы почти победили в лиге.
Предматчевая речь Брендана перед последней игрой сезона в основном крутилась вокруг того, что он хочет должным образом попрощаться с болельщиками. Мы сделали это, победив «Ньюкасл» на «Энфилде», а затем вернулись на поле после игры. Это был волнующий круг почета, но не настолько эмоциональный, как если бы я знал, что это последнее, что я сделаю в клубе.
Я закончил сезон с 31 голом, этого было достаточно, чтобы получить «Золотую бутсу». Болельщики «Ливерпуля» приветствовали меня с «бутсой» так, будто она настолько же ценна, как и их ливерпульская ежегодная награда лучшему игроку сезона, «Золотая самба». Я выигрывал ее уже второй год подряд. Их поддержка всегда была потрясающей. Я буду скучать по их песне «Luis Suárez – I just can’t get enough», и больше всего – по тому чувству, которое я испытывал, выходя из крошечной раздевалки и занимая свое место в узкой «подтрибунке» под табличкой «This Is Anfield», зная, что в любую минуту я услышу один из самых выдающихся гимнов в футболе: «You’ll Never Walk Alone». Эти болельщики всегда делали все, чтобы мне не приходилось быть одному, и моим единственным желанием было покинуть их, оставив титул чемпиона, который они заслуживали.
Тренеры
Я понимаю тренеров.
Время от времени.
Их работа, должно быть, очень трудная. Всю неделю ты работаешь над подготовкой к матчу, проигрываешь, и у тебя даже нет времени, чтобы об этом погоревать, зализать раны, подвести итоги или сбежать от поражения, ища укрытия в семье. А если ты выигрываешь, то у тебя нет времени насладиться победой. Ты немедленно начинаешь готовиться к следующему матчу. Ты сразу же снова начинаешь смотреть видео, планировать, пытаясь выработать самый лучший способ прийти к победе.
У футболиста бывает три-четыре дня перерыва между матчами, когда он может расслабиться, остыть, отключиться… или поныть по поводу тренера. Игроки много говорят о тренерах, и мы говорим разные вещи. Но потом ты думаешь: «Нет, нет, как я мог такое о нем сказать? Это неправда». Иногда нам трудно и даже тошно от тренеров, это правда. Обычно такое бывает, когда ты чем-то взвинчен, и тогда ты даешь волю критике. Позже ты вспоминаешь это и думаешь: «Как я мог такое сказать?» В иных случаях мы остаемся равнодушными. Тренер получает по первое число, а мы просто идем дальше.
Тренерам приходится с этим справляться. Иногда они принимают решения, которые не только радуют игроков, но и улучшают команду. Как игрок, ты смотришь на это и думаешь: «Почему он вводит этого парня в игру?» Ты никогда не скажешь такого тренеру, но это все равно вертится в голове. Представьте, что вы тренер: у вас два игрока, которые любят играть на одной и той же позиции, оба они забивают голы, один получил травму, а второй, занимающий место предшественника, забивает голы, и тогда возвращается старый, и что делать? Он пропускал матчи только из-за травмы, это не его вина, и он забивал в ворота. Но теперь у вас двое таких игроков. Нужно найти способ ввести в игру их обоих. Возможно, вам понадобится полностью изменить состав команды, чтобы встроить их как следует. Тренер должен думать: «Мне придется выкинуть кого-то, чтобы выпустить его на поле… а он разозлится».
Нет, это совсем не просто. И я совершенно точно уверен, что я никогда не стану тренером. Думаю, настанет время, когда я захочу просто убраться. Атмосфера, обстановка, в которой живут футболисты, очень сложная. Если ты выходишь из футбола в конце своей карьеры, думаю, очень трудно вернуться назад. А если продолжаешь заниматься футболом, то тебя окружает игра, агенты, с которыми бывает тяжело, постоянная конкуренция, как внутренняя, так и внешняя, давление и чужие интересы. Что еще хуже, как тренер ты должен со всем этим управляться и поддерживать баланс. Когда я перестану играть, думаю, я хочу уйти из футбола, по крайней мере с этого начать. Уже сейчас я предпочитаю находиться дома. Собрания игроков убивают меня. Я предпочел бы быть со своей семьей. После стольких лет путешествий, отелей, матчей я не захочу снова к этому возвращаться. Если мой друг станет тренером и захочет, чтобы я был ассистентом или что-то в этом духе, тогда может быть. Говорят, что ассистент – это мозг команды…
9
Англия, моя Англия
Ты всегда хочешь большего. Так всегда было с Уругваем, и так всегда было со мной.
Уолтеру Феррейра диагностировали рак в январе 2014-го, когда ему было 62 года. Он страдал от лимфомы Ходжкина и был вынужден уйти с любимой работы, чтобы противостоять болезни. Химиотерапия измучила его, у него стали выпадать волосы; он все еще боролся с раком летом 2014-го, когда полетел в Бразилию на чемпионат мира. Мы полетели 9 июня, всего через две недели после его последнего сеанса химиотерапии, и врачи были против его перелета вплоть до момента шестью днями ранее. Ему еще не дали отбой, и ему нужно было продолжать лечиться в Бразилии: на самом деле за день до нашего первого матча анализ крови показал низкий уровень эритроцитов. Это были тяжелые дни. Но он был с нами. И вместо того чтобы переживать за себя, он переживал за нас.
Уолтер был физиотерапевтом в «Насьонале» так долго, что никто уже и не помнит, сколько. Мы впервые там встретились десять лет назад. Каждый игрок проходил с ним реабилитацию, и ему не было равных. Его прозвище «Святые Руки». Уолтер был с уругвайской сборной целую четверть века. Из-за рака он больше не мог быть официальным членом штаба, но он поднялся на борт самолета со всеми нами, и каждый из нас был счастлив его видеть. Он был здесь ради меня, а я – благодаря ему.
Когда в конце сезона лиги мне сказали, что у меня в колене травма мениска, я точно знал одно: я хочу, чтобы мне помог Уолтер. Я даже мысли не допускал, что пропущу чемпионат мира, и он мне не позволил. Уолтер присматривал за мной с самого первого дня, и однажды, перед самым турниром, и я спросил его: «Уолтер, ты поедешь со мной? Потому что если нет, то и я не поеду. Я верю в тебя. Я не уверен, что справлюсь без тебя».
