То лето 1998-го я буду особенно помнить и благодаря фантастическим эмоциям, которые нам подарила сборная Хорватии на чемпионате мира во Франции. Мне было почти тринадцать, я был уже довольно взрослый, чтобы понять, что эта победа «пламенных», как мы называем нашу сборную, станет исторической. Это не был первый чемпионат, который я смотрел. Предыдущий в Америке, хотя мне было только девять лет, я помнил по некоторым деталям. Например, по дриблингам Ромарио, который был для меня самым любимым игроком, или по жестам Бебето, который после гола праздновал рождение ребенка. Больше всего меня все-таки впечатлил финал Бразилия – Италия, из-за напряженности и неизвестности исхода пенальти. Я, конечно, тогда еще не мог понять всю тяжесть, которая давит на игроков, которые в финале бьют штрафные удары и решают, кто станет чемпионом. Через двадцать лет я буду знать это наверняка.
В 1998 году было достаточно видеть реакцию людей в отеле, на улице, в магазинах, на площадях и на террасах кафе на матчи Хорватии во Франции, чтобы понять, что происходит что-то значительное. Меня впечатляла эта атмосфера, то, как взрослые в эйфории переживали сенсационные игры нашей сборной. Эти эмоции врезались в мою память. Как и любой ребенок, я мечтал однажды испытать их как игрок. Очень давно я выбрал, какая роль и какой номер у меня будут, когда я вырасту. Тот же, под которым играл Звонимир Бобан, капитан той сборной, с десяткой на спине. Бобан был моим идолом, я болел за него и в сборной, и в футболке «Милана». Я рос во время, когда ФК «Милан» господствовал в футбольном мире и когда Бобан был одним из главных его игроков. Было естественно стать фанатом «красно-черных», потому что хорват был важным игроком этой великой команды. Родители купили мне форму «Милана», у меня были и фотографии моего любимого игрока. Я мог только мечтать, что однажды мой футбольный кумир вручит мне награду лучшего игрока, и уж тем более лучшего игрока мира.
Мы остаемся в Задаре
В этот период случилось, пожалуй, ключевое событие для всей моей последующей жизни. В то время восстановления после войны люди начали постепенно возвращаться в свои дома. Мы с родителями тоже могли уехать домой, в Затон-Обровачки. Но они приняли важное решение – мы остаемся в Задаре! Не повлияли и возвращающиеся домой знакомые, которые уговаривали родителей поступить так же. Главной причиной тому было желание моих родителей предоставить мне возможность учиться, чтобы потом совершить что-то значимое в футболе. Мой отец, как я уже говорил, был уверен, что у меня талант великого игрока. Никто и ничто не могло его в этом переубедить. Однако ему было действительно важно, чтобы мама его полностью поддержала. Когда она согласилась, они решили, что подстроятся под меня. Сегодня я понимаю, насколько это было смело и скольким родители жертвовали, чтобы я стал тем, кем стал.
С начала тренировок, с семи лет, мои занятия футболом требовали больших расходов. Родители работали и зарабатывали, но нас тогда было уже четверо. Каждая копейка была на счету. Но отец говорил сам себе: «У меня не было возможности, пусть у Луки она будет, чего бы это ни стоило», – так и было. Родители покупали мне все необходимое снаряжение, мы каждый месяц платили членский взнос клубу, оплачивали все отъезды на сборы. Находились деньги и на скромные карманные, чтобы я мог выпить сок с партнерами по команде. Без родительской поддержки и их веры в то, что талантом и поступками я заслуживаю такой их самоотверженности, я никогда не достиг бы того, чего сумел достичь сейчас. Мой дядя Желько тоже сильно помогал моему футбольному развитию – финансово, морально, эмоционально – почти так же, как мои родители. Папа часто мне говорил, что без его помощи он никогда не смог бы покрыть все финансовые расходы, которые возникали. Дядя Желько был для меня важен не только потому, что он оказывал материальную поддержку, а гораздо больше из-за его личных качеств.
Я довольно быстро прогрессировал в младшей группе. Я был частью очень одаренного поколения игроков с блестящими результатами. Журналисты часто писали о нас, публиковали фотографии, которые оставили воспоминания на всю жизнь. Благодаря маме и сегодня у нас хранятся документы того времени. Она следила за публикациями в СМИ, вырезала статьи из журналов, бережно сохраняла каждую фотографию. Отец был ответственным за техническую часть. Он снимал матчи на камеру не только для воспоминаний, но и для того, чтобы показать мне, что нужно исправить. Каждый раз, когда я смотрю альбомы или видеозаписи, в памяти в тот же момент возникают детали тех дней. Не только связанные с игрой. Мы общались, путешествовали, буквально росли вместе. Мы часто ездили на турниры по стране и за границу. Мы наслаждались этими путешествиями, потому что тогда быть частью клуба значило не просто играть и радоваться победам. Мы чувствовали себя частью команды, крепко связанными друг с другом жаждой побед и особенно совместных минут празднования. В младших группах это все было еще по-детски наиграно. Ты как будто разыгрываешь сценку, что ты настоящий игрок и член великой команды. Позднее, в более старшем юниорском возрасте, ты начинаешь понимать, насколько футбол требовательный спорт. И тогда, конечно, есть романтика игры и командного духа. Это всегда должно быть, а во взрослом футболе тем более, иначе не будет никакого удовольствия. Но другие факторы спортивной карьеры из года в год, по мере твоего развития, становятся все более ярко выраженными. Я имею в виду, например, отказ от того, что делают твои ровесники: например, когда ты должен рано лечь спать, пока другие наслаждаются общением с друзьями в каком-нибудь кафе. Я имею в виду и постоянные тренировки, и обязанность всегда быть сконцентрированным. Не только на работе и физической подготовке, но и при овладении техническими, тактическими и соревновательными умениями, которым обучают тебя профессионалы. Нужно становиться лучше, а это однозначно не случится, если ты рассеян и думаешь о том, где твои друзья, как они веселятся, где и что делает девушка, с которой ты бы с радостью сходил в кино.
Воспоминанием о тех юношеских годах мне остались многочисленные медали за победы команды и кубки за индивидуальные заслуги. И те, и другие. Деталей тут множество, больше, чем я мог бы вместить в эту книгу. Но я выделю то, что особенно запомнилось – нашу череду из трех побед на разных турнирах против «Хайдука». Это было для нашего поколения (год рождения 1984–1985) невероятное впечатление. И это против великого клуба, за который в Далмации болеют почти все, а все дети мечтают однажды играть в нем. Мы отлично играли и на международных соревнованиях. На одном турнире, в Бергаме, я получил кубок лучшего игрока. Фотография, на которой мне его вручают, была опубликована в газете. Я был очень горд. Было много зрителей, и я чувствовал себя важным. И да, лучшим нападающим того турнира был мой лучший друг Марко Оштрич. Но настоящей историей была моя маленькая драма, которую я испытал ночью перед финалом. На меня неожиданно напала настоящая лихорадка. Я лег на кровать, накрылся одеялом и дрожал от холода. У меня была высокая температура, но никто мне ее не измерил. Я никому не сказал, что мне плохо. Вообще никому. Если бы кто-то сказал тренеру Домагою Башичу, что я болен, он бы точно не дал мне играть в финале. Я боялся такого исхода, пока, измученный температурой, переживаниями и усталостью после матча, не заснул. Когда я проснулся утром, я ничего не почувствовал. Мне не было холодно, ничего не болело, и я почти забыл, что случилось прошлой ночью. Я играл в финале и еще и забил гол. И ни много ни мало головой!
