Мой любимый тренер
За те десять лет, что я провел в юношеских командах Задара, у меня было много тренеров. Первым в футбольной школе меня взял под свою опеку Желько Живкович, потом были Даворин Матошевич, Миодраг Паунович, Домагой Башич и Роберт Ботунац. Каждый из них в большей или меньшей степени внес свой вклад в мое развитие. Я благодарен им всем. Но только два человека стали самыми важными действующими лицами моего спортивного и личностного взросления. Это Томислав и Домагой Башичи. Отец и сын. Томо Башич был легендой задарского футбола. Авторитетный профессионал, харизматичный человек. В то время он был директором юношеской школы ФК «Задар». Именно по его решению сын Домагой взял младшую группу, в которой я тогда играл.
Домагой Башич как игрок был очень одарен, но он рано окончил карьеру. Уже с первой же тренировки мне стало понятно, насколько он крутой, а с течением времени это только подтвердилось. С ним вместе мы прошли и сложный переходный возраст. То время, когда начинаешь заглядываться на девушек, хочешь взрослой жизни, развлекаться как большой. Это возраст, когда ты в первый раз думаешь, что лучше других. Когда начинаешь умничать и дерзко рассказывать, как нужно изменить мир. Домагой Башич прошел все это с нами. Сейчас я особенно понимаю, насколько важно в этот период иметь тренера, который не будет на тебя смотреть только как на игрока. Домагой много внимания уделял нашему воспитанию. Тренировки были интересными, во многом потому, что тренер был особенным человеком. Он не только говорил нам беги, отдай, пасуй, бей, а учил, например, справляться с несправедливостью. Делил нас на две команды и судил по каким-то своим критериям. Специально кого-нибудь обижал, чтобы посмотреть на его реакцию. Некоторые злились, другие плакали из-за того, что он делает. Потом тренер объяснял нам, что в футболе и жизни бывает все, в том числе несправедливость, а мы должны научиться преодолевать эти тяжелые моменты. Он учил нас быть ответственными и уважать правила. В этом он был непреклонен.
Домагой Башич был начитанным человеком. Когда мы учились в школе, были детьми, только познающими мир, он требовал от нас, чтобы мы читали книги. Сначала тренер нас заставлял. Мы не были в восторге от этой идеи, но тренер был непреклонен. Он давал нам задание прочитать какую-нибудь книгу за неделю. А после этого опрашивал, чтобы проверить, исполнили ли мы обязательство. Он собирал команду в круг и каждому задавал вопрос по какой-то главе. Мы сами выбирали, какую книгу будем читать, и всегда оказывалось, что он их уже давно прочитал. Он быстро понимал, если кто-то хитрил. Того, кто не убедил его, что прочитал книгу, он сразу отправлял домой. Однажды мы договорились прочитать книгу о Робинзоне Крузо, о Хайди и еще одну, которую я сейчас не могу вспомнить. Я все их прочитал. Он хотел, чтобы мы научились исполнять обязанности, независимо от того, нравились они нам или нет. Он был в этом последователен. Как и в наказании тех, кто его ослушался. Когда, например, в городе проходил фестиваль «Задарска ночь» с чередой вечеринок, он четко нам сказал:
– Чтобы я не видел вас на улице после часа ночи. Встречу кого – больше тренировать не буду!
Что он говорил, то и делал. Мы его очень любили, потому что за этой строгой воспитательной позицией стоял человек, который был настроен по отношению к нам максимально покровительственно. Он никому не давал нас в обиду, всегда защищал и поддерживал. Мы ему невероятно доверяли. Домагой был не только интеллектуалом, но и очень стильным человеком. Высокий, красивый, всегда в темных очках Ray Ban, он излучал какую-то особенную энергию. Мы знали, что он был и на войне.
Обычно мы тренировались во второй половине дня, начинали в пять-шесть часов. Иногда у нас была утренняя тренировка, с десяти. В один такой день мы пришли к указанному времени, но тренера нигде не было. Мы подумали, что он немного опоздает, но это было странно, потому что он никогда не опаздывал. Через два часа ожидания к нам подошли представители клуба и сообщили, что произошла трагедия. Наш тренер умер?! Мы были в шоке. Я не помню, объяснили ли нам, как и почему он умер. Позже мы узнали, что причина была связана с личными проблемами, с которыми он боролся. Но это было не важно. Меня потрясло осознание того, что я больше не увижу человека, который до вчерашнего дня был для меня не только тренером, которого я очень уважал, но и дорогим человеком. Я уже пережил потерю любимого человека, когда умер дедушка Лука. Но частично благодаря опеке родителей, частично благодаря переезду в другой город, я был далек от вещей и ситуаций, которые бы пробуждали мысли об этой утрате. Время брало свое, и я понемногу привыкал к той действительности, где деда больше нет. В этот раз речь шла о человеке, которого я любил как тренера и считал авторитетом. В сложные годы переходного возраста такие потери тяжелы, потому что ты сразу осознаешь пустоту, которая появляется в жизни. Я не могу сказать, что я в тот момент повзрослел, но этот случай стал важным для моего взросления и ускорил его. Все, чему он нас учил: ответственность, уважение правил и исполнение принятых обязательств, то, как справляться с несправедливостью и периодами, когда все валится из рук, – все это стало важной частью моего мировоззрения. В разные критические моменты я до сих пор вспоминаю его слова.
После Домагоя Башича нашим тренером был назначен Роберт Ботунац. Как мы и ожидали, у него был другой подход, но мой опыт работы с ним тоже был положительным. Как и Башич, как и все другие тренеры, Ботунац поставил меня на позицию атакующего полузащитника. Я был меньше других и физически более слаб, но все чувствовали мою энергию. Ботунац говорил, что у меня отличная техника, а мой рост компенсируется скоростью и успешной атакующей игрой. Я любил дриблинговать, иногда перебарщивал с финтами и обманными маневрами. Где-то в этот период я начал передавать мяч внешней правой стороной стопы. Мою самоотдачу усиливало осознание того, что я на самом деле могу превзойти физически более сильных игроков и навязать им свою игру. На большом турнире, где мы играли с самой сильной командой Хорватии, это подтвердилось тем, что меня объявили лучшим игроком турнира. Хотя «Задар» и не попал в финал, мы заняли третье место.
Еще одно событие тех лет футбольного взросления я вспоминаю с особым удовольствием. Это было время, когда в среде молодых игроков много говорилось, а в СМИ много писалось об одном атакующем полузащитнике. Неком Кранчаре. Сына легенды «Динамо» Златко Кранчара считали неповторимым талантом, который быстро постучится в двери первой команды загребского клуба. Я наблюдал за его игрой и уже после первого касания мяча убедился, что речь идет о блестящей технике. Было одно удовольствие смотреть, как он играет и контролирует мяч, а вскоре я и лично познакомился с ним. «Динамо» тогда играл в гостях у «Задара» товарищеский матч. Игроков поселили с нашими семьями. По плану, который составил тренер Башич, Нико выпало размещение в моей семье, в отеле «Коловаре». Два дня мы провели вместе, общаясь, осматривая Задар, разговаривая. Мне было приятно в его компании. Тогда, наверное, мы и подумать не могли, что однажды будем вместе играть в хорватской сборной и в «Тоттенхэме».
Разочарование
Эпоха тренера Роберта Ботунца отметилась поездкой на отбор в «Хайдук». Об этом много писали после того, как я перешел в «Динамо». И особенно тогда, когда я позже проявил себя в «Тоттенхэме» и закрепился в «Реале». «Динамо» и «Хайдук» – два самых больших хорватских клуба: понятно, что подчеркнутое соперничество между ними было причиной многочисленных стычек. Каждый мой успех в карьере влек за собой историю, что тренеры «Хайдука» не смогли распознать мои достоинства. Чего я только не читал об этом. Часто вспоминали похожие случаи футбольных гигантов Йосипа Скорблара и Звонимира Бобана. Они построили профессиональную карьеру, а это было уже достаточным аргументом для критики тренеров, которые не смогли этого предвидеть. В моем случае приводилось много неверных фактов. Писали, например, что со мной на отборе был Марио Гргурович и что «Хайдук» выбрал его, а меня нет. На самом деле Гргурович уже был членом «Хайдука», когда я приехал в Сплит вместе с моим лучшим другом Марко Оштричем.
