Чем были эти пять голов, до него дошло только в декабре 2015 года, при получении награды на торжественном мероприятии, организованном «Ауди». Тогда он посмотрел все в спокойном, расслабленном состоянии: не только голы, но и овации, послушал, как стадион скандирует его фамилию. Он позволил себе немного слабости, даже слезинка выступила. Но Анна Левандовская все равно подумала в тот момент: «Я жена инопланетянина».
Глава 16
Убей кумира
– Я всегда хотел играть на самом высоком уровне. А в то время, когда я рос, не было польского футболиста, которому я мог бы подражать.
Говорят, что он носил хвостик, как Роберто Баджо. Роберт им верит. Сам он этого уже не помнит, а фотографий нет. Ему было шесть лет, когда Баджо стал трагическим героем чемпионата мира в США, не реализовав решающий пенальти в финальной серии с Бразилией. Но с Роберто Баджо было так же, как позже с Андреа Пирло – ему не обязательно было выигрывать. Достаточно того, что он был таким, каким был.
Других героев из детства он мог бы найти в семейном архиве: футболку датского футболиста Бриана Лаудрупа ему подарили родственники из Швеции, какое-то время его интересовал Алан Ширер, игравший за «Ньюкасл Юнайтед». Он хотел забивать, как Алессандро Дель Пьеро; наблюдал за тем, как ищет голевые моменты натурализованный нигериец Эммануэль Олисадебе, который в 200 метрах от его «Варсовии» завоевал в составе «Полонии» в 2000 году титул чемпиона Польши. Лучшие футболисты «Варсовии» в награду подавали мячи на матчах «Полонии», и Роберт иногда стоял за воротами, разговаривая с Мацием Щенсны. У Андрея Шевченко он ничего не подсматривал, но его восхищала легкость, с которой у Шевченко все получалось. Ему всегда нравились кошачьи движения Тьерри Анри. Анри ему нравился дольше всего. Лешек Ойжиньский вспоминает, что еще в «Зниче» Прушкув, когда он говорил со своими футболистами о кумирах, Левандовский говорил o Тьерри Анри. Но и с ним он в конце концов распрощался.
– Я никогда не болел за клубы, – говорит Роберт. – Я ходил на матчи, чтобы наблюдать за футболистами. Часто мне было все равно, какая команда выигрывает. Я смотрел на игроков, но слепо их не копировал. Я выбирал что-то конкретное. То, что мне было нужно. Например, то, как они разминаются. Меня сложно в чем-то убедить, я беру то, что хочу, а не то, что мне предлагают. Я всегда хотел играть на самом высоком уровне. А в то время, когда я рос, не было польского футболиста, которому я мог бы подражать. Я помню Ежи Дудека, который выиграл Лигу чемпионов в составе «Ливерпуля», а потом перешел в «Реал», но это все-таки был вратарь. Поэтому я всегда следил за тем, что происходило за пределами Польши. Я наблюдал, узнавал, делал выводы. И от каждого брал понемногу. От футболистов и тренеров, потому что даже у слабых можно было что-то перенять. Они умели обратить внимание на то, что я упустил. Тренер не всегда прав. Но я должен выбрать то, в чем он не ошибся.
– Роберт никогда ни от кого особенно не фанател. Он не понимал феномена автографов. Какая от этого радость, если тебе кто-то что-то подписал? Он никогда не просил у футболистов автографы. Когда в Польшу приехал Дэвид Бекхэм, я стоял к нему в очередь. А Роберт не пошел, – вспоминает Томаш Завищляк.
– Он до сих пор не может понять, что может быть чьим-то кумиром. Он не любит быть объектом внимания, не понимает, почему люди хотят с ним сфотографироваться. Вздыхает при виде стопки футболок и фотографий для автографов – добавляет Завищляк. А я вспоминаю сцену в Мюнхене, когда заканчивается тренировка на Забенерштрассе и через проход, в котором паркуется автобус клуба, въезжает тележка с сумками, набитыми карточками для автографов.
– Я ему объясняю: радуйся этому. Это часть твоего успеха, – говорит Завищляк.
Роберт старается этому радоваться, но остается при своем мнении.
– Я не люблю наглости. Я очень ценю в Мюнхене сочетание сердечности с отстраненностью. Ты чувствуешь, что тебя узнают, но люди пять раз подумают, прежде чем подойти за автографом. Я говорю о тех ситуациях, когда я нахожусь где-то неофициально. Если это официальная встреча, давать автографы – это совершенно естественно, это часть моей профессии.
* * *
От Цезария Кухарского он слышал: распрощайся с кумирами. Не копируй, потому что не сможешь скопировать. Развивай свои сильные стороны. Вдохновляйся другими игроками, но оставайся собой. Нет единственного образца карьеры. Если бы он существовал, то Кухарский, у которого до 14 лет не было тренера, играл бы только в дворовых командах в Лукове и не сыграл бы в Лиге чемпионов и на чемпионате мира.
В определенный момент все хотели копировать «Барселону», a в Каталонии только потирали руки, потому что это невозможно без Андреса Иньесты, Месси или Серхио Бускетса и многолетней традиции такой игры. Точно так же, как нельзя копировать Мануэля Нойера, партнера Роберта по «Баварии», и его безумные выходы из ворот, если нет умения предвидеть ситуацию.
– Роберта тоже невозможно копировать. За ним можно только наблюдать. Забота о своем организме, которой прославился Роберт – это не секрет успеха. Это основа успеха, – считает Кухарский.
– Иногда кто-то говорит: а я тренировался и играл с Робертом, я тоже мог туда попасть. Но ты не знаешь, что еще делал Роберт, когда ты с ним тренировался, – говорит Мариуш Левандовский.
Анджей Бляха, первый тренер Левандовского в «Зниче» (Прушкув), повторял футболистам:
– Не ставьте себе ограничений в карьере. И не позволяйте превращать себя в того, кем вы не являетесь. Если ты ремесленник, стань лучшим в мире ремесленником. А не пытайся стать вторым Месси. Лучше быть чемпионом мира среди ремесленников, чем Месси для нищих, – объясняет Анджей.
– Во время обучения мы иногда портим игроков схемами. Молодые тренеры распечатывают готовые образцы упражнений и таким образом убивают творчество. Одно и то же упражнение не всем подходит, – убежден Радослав Мрочковский, тренер юношеской польской сборной в то время, когда туда вызывали Левандовского.
– В Польше у спортсменов часто убивают особенности таланта. Искореняют нешаблонную игру. Настаивают, что X должен играть так-то и так-то. А нужно искать нешаблонные варианты. Открыть у футболиста уникальные навыки и именно их развивать. A не пытаться втиснуть все в один шаблон. Иногда я думаю: были бы в Польше шансы у Серхио Бускетса? Или от него отказались бы, потому что он на первый взгляд не выделяется, не вписывается в схему? В Польше на тренировках молодежи по-прежнему больше думают о результатах, а не об обучении, – считает Левандовский.
Его тренер из «Варсовии» Марек Кшивицкий убежден, что в обучении молодежи Польша сделала значительный шаг вперед, но согласен с Робертом: сложно избавиться от культа результата.
– На Западе матчи с участием детей и юношей по выходным проводятся для того, чтобы проверить, кто чему научился за неделю. A у нас в таких матчах требуют результата. Тренер, который хочет учить, а не выигрывать, рискует потерять работу. Если команда не выиграет, дети уйдут от нас в другое место. А борьба за результат очень мешает в обучении, в освоении навыков. В Польше детей тренируют, а не учат играть в футбол. И это проблема. Тактику подгоняют под оппонента, чтобы выиграть. При хорошем обучении каждый ребенок – это проект. У нас чаще проектом становится команда. Команда должна выиграть. Забывают об индивидуальностях. A ведь наверх пробиваются только индивидуальности, – рассказывает Кшивицкий.
