Суббота, 19 мая 2007 года, 18.00. Вечер едва начался, а Альмерия уже бурлит и гудит. Красно-белая толпа собирается у стадиона «Лос Хуэгос Медитерранеос», построенного к Средиземноморским играм 2005 года. Через полчаса команда сразится с клубом «Понферрадина»; это 38-й матч сезона в «Сегунде». Афиша матча выглядит несколько банально – по крайней мере, так кажется некоторым зрителям. «После трех стартовых поражений мы нашли новый ритм, выработали собственную игровую манеру. Чем больше мы играли, тем выше поднимались в таблице, – смакует ситуацию Фернандо Сориано. – Я травмировал колено, поэтому четыре месяца был не у дел. Я много наблюдал за Унаи и знал, о чем он думает. Он в самом деле был одержим вниманием к мелким деталям, желанием контролировать любую мелочь. Для него не было ничего случайного». Никаких неожиданных помех на пути к грядущему успеху. Казалось, что время, когда некоторые предлагали сместить молодого баска с тренерского поста, закончилось очень и очень давно. «Честно говоря, мы никогда не сомневались в Унаи. В его одержимости желанием выиграть, которая делала его прямо-таки настоящим мужиком. Может, он и не крепыш, но никого не боится. Он говорил нам, что это у него – от баскских предков», – смеется де Пальма. Неделя за неделей андалузцы открывали для себя истинный характер этого персонажа, став единственной командой, двигавшейся к победе с таким же напором, что и «Вальядолид» (общее число забитых мячей – 73, лучший результат чемпионата). И игра с «Понферрадиной» за пять туров до финала стала репетицией восхождения. «Мы с восемьдесят первого года ждали возвращения в «Примеру». Двадцать шесть лет нас там не было, это долго», – улыбается Хосе Ортис, игравший тогда в основном составе и по обыкновению горячо приветствуемый публикой; в тот раз на стадионе собралось более 15 тысяч человек – редкая цифра!
Увы, как и в игре с «Лоркой» шестью днями ранее («лоркинцы» тогда проиграли со счетом 1:3), начало матча оказалось скверным: на седьмой минуте первого тайма «Понфе» отметилась голом в ворота соперника. Молчание. «Альмерия» словно споткнулась, стала допускать ошибку за ошибкой. Соперник морально подавлял. «Что случилось с наиболее перспективной командой сезона?» – удивляется Луис Сесар Сампедро. Старики уже принялись обвинять во всем небеса, сочтя, что те слишком скупы на влагу (Альмерия – самое жаркое место в Европе; на расположенном неподалеку мысе Кабо-де-Гата годовое количество осадков не превышает 200 мм). Проклятие сыпалось за проклятием – словно команда была недостойна подняться в Высшую лигу испанского футбола, не могла преодолеть негативные моменты. «Одна из моих любимых вещей, связанных с этой провинцией – это ее наполненность тайнами, мистикой, легендами», – бросает Ортис. Эти легенды отличным образом сочетаются с вестернами, снятыми в пустыне Табернас, находящейся в тридцати километрах от города. Клинт Иствуд, Чарльз Бронсон, Генри Фонда, Шон Коннери – все они побывали тут, постреляли и поскакали на лошадях. По слухам, кто-то из них даже оплатил экскурсионный тур по самым глухим уголкам пустыни для статистов, которыми оказались солдаты франкистской армии. Впрочем, это вопрос создания атмосферы реализма. Знаменитый итальянский режиссер Серджо Леоне не упускал из виду даже те мельчайшие детали, которые больше не замечал никто. Эта черта присуща всем маэстро, которые, обладая сверхтонкой натурой, непрерывно что-то изобретают, выдумывают, постоянно переделывают. «Вся неделя четко расписана, – говорит Эмери. – Это необходимо, чтобы команда работала максимально слаженно и в итоге смогла победить соперника. Я имею какое-то влияние, но оно всегда остается ограниченным. Я могу настаивать, требовать, но на поле играю не я». Но Эмери это и не нужно: Хосе Ортис прекрасно понял стоящую перед ним задачу и отрыл огонь по воротам соперника тогда, когда Кубок «Ла Лиги», казалось, уже ускользает из рук. Счет становится равным. Новые удары по воротам, и «Понферрадина» сдается. Калу Уче и Корона делают счет 3:1, словно создавая собственный ремейк вестерна «Хороший, Плохой, Злой». «Хороший» – это точно Хуан Ортис, получивший в конце матча майку легенды «Альмерии» Хуана Рохаса, забившего первый гол в «Ла Лиге», после выхода туда команды в 1979-м. «Он был моим кумиром. Правый вингер, сумевший поиграть за клуб в различных дивизионах – от регионального до «Примеры», – говорит Хосе, проделавший вместе с родным клубом аналогичный путь из Терсеры в «Ла Лигу». – В то время я был совсем ребенком и не помню, как именно он играл. Мне запомнились статьи в газетах, все говорили о нем, о том, что он сделал для «Альмерии». Кроме того, он еще был членом нашей семьи, свекром моей сестры. Поэтому забить в тот день, в матче, позволившем моей команде вернуться в высший дивизион… Я и мечтать не мог о лучшем, о столь символичном событии… Что и говорить, я был взволнован». И недаром. За семь лет до этого Хуан Рохас умер от внезапного сердечного приступа. И в субботу 19 мая 2007 года вся пресса, все поклонники футбола вспоминали его, сетуя, что он не на стадионе. Это заблуждение: Рохас, конечно же, был там, на правом крае, помешав своим невидимым дриблингом продолжению давней череды неудач, преследовавших команду. Или это все же сделал его преемник? Хороший фильм обычно не раскрывает все свои тайны.
8. По жребию
Альмерию нельзя назвать самым заметным из андалузских городов. Разумеется, местные праздники или фестиваль Спринг Брик в Мохакаре, симпатичном городке на берегу моря, далеки от какого-либо рационализма, но все прочее… «Я играл за «Альмерию» и «Малагу». Мне очень нравился первая, но она какая-то местечковая и вялая. Малага… Там и на стадионе, и в барах больше огня, – рассказывает Эмманюэль Дорадо, французский защитник, выступавший в Испании в начале 2000-х. – Когда мы с «Малагой» вышли во второй дивизион, в городе случилось настоящее светопреставление. Тысячи людей на улицах, гигантский парад, все совершенно сошли с ума. Нас зазывали всюду – бесплатно выпить и поесть. Это истинно испанская традиция, более, чем где бы то ни было, проявляющаяся в Андалусии – дух праздника обязывает». «На следующий день после матча с «Понферрадиной» я понял, что именно мы сделали, – рассказывает Ортис, капитан команды. «Каждую весну мы приносили цветы нашей покровительнице, Святой Деве Марии Морской, прося у нее помощи на ближайший сезон. Каждый раз, добиваясь чего-то значительного, мы поступали так же. Но в этот день в церковь было не войти! Людей пришло так много, что мы были вынуждены прокладывать себе дорогу, чтобы зайти в храм и возложить цветы к изображению Святой Девы Марии. В центре города тоже было не протолкнуться. Но худшее началось на следующей неделе. Событие перешло в разряд политических. Хосе Ортис, Унаи и я получили от городской администрации медали, – комментирует ситуацию чистокровный альмериец, нападающий Франсиско Родригес. – Эта золотая медаль должна принадлежать не только мне, но всем двадцати пяти парням. Однако вручили ее именно мне, потому что я отсюда родом и несколько лет играю за клуб».
Пройдя через «молодежку» «Эспаньола» и резерв «Валенсии», Франсиско действительно поиграл и в разных командах родного города: ФК Plus Ultra, «Клуб Полидепортиво Альмерия» и «Унион Депортива Альмерия», за который он забил 45 голов. «Через некоторое время после выхода в «Ла Лигу» Унаи объявил мне, что не рассчитывает на меня во время игр в высшем дивизионе. Мне было больно, ведь это была моя мечта – поиграть в «Примере» с командой моей родины, командой, ставшей частью меня. Я посмотрел на него и сказал, покачнувшись: «Ну, если ты в состоянии это сделать – выгони меня!» Я был лучшим бомбардиром в истории клуба, ключевым игроком. Ведь мы, игроки, очень эгоистичны. Думаю, нет в мире профессии более эгоистичной, чем футболист. После моих слов Унаи имел полное право выгнать меня, и он сделал это, но изящно. [Смеется.] Он никогда не запрещал мне тренироваться с командой, приходить на тренировки. Но дал понять, что мой уровень недостаточен, чтобы играть в его команде. После нескольких тренировок я решил перейти в «Гранаду 74» (Второй дивизион). Унаи – человек, правильный во всех отношениях. Он старается никогда не делать игроку больно, это не его манера общения. Он всегда делает выбор, думая о том, что будет полезно команде, и ему все равно, кто вы – хороший парень, ветеран или юнец». Строгий, но справедливый? Так утверждает Франсиско, не держащий на Унаи никакого раздражения. Помимо прочего, именно Эмери вдохновил его стать тренером. «Он во всех смыслах очень меня удивил. После общения с ним меня стала манить тренерская работа. Он повлиял на мое решение стать тренером, поскольку я видел в его тренерской манере то, что мне нравилось, то, что я разделял […], он всегда был уверен в своих решениях. Когда он назвал одиннадцать лучших – игроков, которые выйдут на поле, то убедил в этом всех остальных: у него была особая манера смотреть на тебя так, что… Всегда открытый, ясный взгляд. Мы не сомневались: он желает команде только самого наилучшего».
