Сегодня Бакка, не перестающий благодарить Бога после каждого гола и в каждом интервью, может услышать эти слова, пусть и задним числом. «Когда мне было двадцать, я жил и работал в своей деревне Пуэрто-Колумбия помощником шофера автобуса. Мне приходилось работать и кондуктором, я ведь родом из бедной семьи и должен был ей помогать. Двери в футбол долгое время для меня оставались запертыми, и с годами я стал верить, что не смогу в них войти. Но в тот год я попробовал попасть в «Атлетико Хуниор» в Барранкилье и, хвала Господу, они меня взяли», – рассказывает он в интервью «Марка». Промышлявший в детстве ловлей рыбы, Бакка оказался в Европе в возрасте 26 лет – из крупной молодежной команды «Атлетико Хуниор» перебрался в венесуэльский «Минервен», а потом замечательным образом перешел в «Брюгге». Невероятный зигзаг – один из тех, какие обожает Мончи, строитель нынешней «Севильи». «Без него стало невозможно представить наш клуб. Он – один из важнейших персонажей в нашей истории. Сегодняшняя «Севилья» – это Мончи», – признается Карлос Ромеро, отвечающий за память и наследие команды. Пришедший в «Севилью» в 1990-м, Рамон Родригес Вердехо по прозвищу Мончи был тогда молодым вратарем из соседней провинции Кадис. Он провел в «Севилье» десять лет – вместе с великими Давором Шукером, Василисом Цартасом, Диего Симеоне и Диего Марадоной и тренерами – от Луиса Арагонеса до Карлоса Билардо (человека, под руководством которого сборная Аргентины в 1986 году стала чемпионом мира). «Билардо сильнее всех повлиял на мою жизнь и футбол, – признался Мончи в интервью Альваро Корасон Руралю, журналисту из «Jot Down». – Он контролировал всё, малейшие детали, и постепенно это стремление контролировать полностью и всё дошло до крайности. Были даже явные преувеличения: например, он требовал, чтобы за тренировкой наблюдали все члены команды, включая стюардов и врачей… Его идея заключалась в том, что если однажды вдруг заболеет он, и второй, и третий тренеры, то команду сможет тренировать физиотерапевт. […] Останавливаясь в гостиницах, мы переобувались в шлепанцы, так ведь удобнее, но он всегда носил ботинки. Я спросил его, почему, и он ответил: «А что, если отель загорится? Если всем придется бежать? А ты – в шлепанцах..?» Он учитывал всё. […] В этом я на него похож – тоже люблю все контролировать. Беспокоюсь о вещах, которые могут показаться банальными, но такая у меня манера тренировать. Этому я научился у него – провел рядом с ним на скамье целый год».
Спустившись вместе с командой в сезоне 2000–2001 гг. в «Сегунду», в следующем году Мончи надеялся вернуться в «Ла Лигу». Но, учитывая состояние травмированного плеча, ему пришлось завершить карьеру игрока во время летних сборов в Нидерландах. «Усыновленный «Севильей» – так красиво именует себя он сам: его дальнейшая судьба, кажется, была предопределена заранее. Руководство предложило ему пост представителя, затем пресс-секретаря, потом – ответственного за выездные матчи и, наконец, спортивного директора. «У него такая особая манера говорить, представлять тебе некоторые вещи… Крайне сложно сказать ему «нет», – признается Жюльен Эскюде, который провел в столице Андалусии более шесть лет – с января 2006-го до лета 2012-го. – Он постоянно заботится о благополучии игроков, особенно иностранцев. Знает, как выстроить команду, причем не только учитывая футбольные качества. Он активно старался соединять разные типажи, разные характеры». «Лев из Сан-Фернандо» (Мончи родом из этой деревни) предпочитает рассуждать об «удаче» и успешном подборе игроков – пятнадцать из которых ежедневно вкалывают в разных уголках планеты. (Оскар Ариас стал техническим секретарем клуба в 2013 году, а весной 2017-го сменил Мончи на посту спортивного директора «Севильи»). Большинство коллег и агентов считают Мончи лучшим спортивным директором в мире, пребывая под впечатлением от навыков «Льва» в ведении переговоров и поиске новых жемчужин. «Я не все делаю идеально, иногда мой выбор оказывается ошибочным», – порой вспыхивал он во время интервью, скромно предпочитая умалчивать о двух Кубках УЕФА (2006 и 2007), Суперкубке Европы (2006) и двух Королевских кубках (2007, 2010) – именно эти титулы были у его команды до начала сотрудничества Эмери с «Севильей».
Подобная скромность красит того, чья настоящая страсть… карнавалы, к которым он относится с почтением – как всякий Gaditano
[24]. Настоящий трудоголик, Мончи, кажется, идеально дополнял Унаи – в том, что касалось стиля игры и профессионального роста команды. «Мне нравится спорить, доказывать верность своих мыслей, – говорит Унаи. – Мы часто встречаемся, я объясняю ему, что мне нужно, рассказываю, что из себя представляют игроки, а он доносит до меня свои идеи. Это может продолжаться часами, и, даже если мы не всегда находим общий язык, мы все равно движемся вперед. Разница во мнениях заставляет нас спорить и бросать друг другу вызов». Подобная умственная стимуляция необходима Унаи, считает его окружение и работавшие с ним раньше спортивные директора – например, Роберто Олабе: «Он любит окружать себя теми, кто заставляет его расти. Его намерения всегда сводятся к одному: «Я хочу становиться лучше, хочу, чтобы мы оба стали лучше, поэтому будь требовательным по отношению ко мне, а я буду требовать от тебя». Для того-то ему и нужны идеи, отличные от его собственных – он прекрасно это понимает».
Осознать недостатки, достоинства и возможности… Начатая полтора десятилетия назад напряженная работа привела Эмери весной 2014-го в полуфинал Лиги Европы, где «Севилья» встретилась с «Валенсией». Несмотря на то что он прежде работал в «Валенсии», он оказался втянут в новый виток давнего соперничества «Летучих мышей» и «Севильи». «Перед каждой встречей он любит побыть в одиночестве – проникнуться атмосферой предстоящей игры, окинуть взглядом трибуны, поразмышлять. Он всегда так делал, – рассказывает Игор. – В этот раз, в полуфинале, он не изменил своему ритуалу, который обычно практикует за час – час пятнадцать до начала игры. Болельщики «Валенсии» уже были на стадионе. Увидев его, они стали петь: Emery, hijo de puta! [Грубое исп. ругательство. – Прим. перев]. Он посмотрел на них, а потом, как всегда, вернулся в раздевалку». Мудрость была вознаграждена успехом: счет 2:0 в пользу «Севильи» стал хорошим заделом для возвращения на «Месталью» 1 мая. «Финал был у нас в руках, но они забили нам три мяча», – выдыхает Коке, игравший в основном составе. Голы Фегули (на 14-й минуте), Бету в свои ворота (на 26-й минуте) и Матье (на 69-й) до предела наэлектризовали и без того раскаленную атмосферу стадиона. «Родители тоже приехали туда и услышали это: Emery, hijo de puta! и прочие оскорбления. Это напугало их, и они смотрели матч по телевизору в номере отеля», – вспоминает Игор. Унаи слышал все это, но продолжал стоять, руководя командой с кромки поля. «Игроки были уязвлены, некоторые опустили головы. Мы расставались с мечтой, поэтому моя задача была показать, что лично я в нее верю. Я делал замены, стараясь не идти на поводу у ситуации. Я продолжал верить, несмотря на то что минуты утекали одна за другой». «Севилья» не достигала результата. Оставалось последнее вбрасывание, минутная фаза игры, дотошно проработанная Эмери. «Забыв про тактику, все ринулись в атаку», – рассказывает Коке. Кинезиотерапевт перебросил мяч Эмери, а тот, находясь вдали от технической зоны, – своему латералю, сделав знак игрокам распределиться по полю. Остальное не принадлежало миру рационального. «Я ввожу мяч в игру, и Фасио передает его на откуда ни возьмись выскочившего Мбиа. Мы забиваем на последней, 94-й минуте и выходим в финал! Думаю, я больше никогда не испытаю ничего подобного! Никогда». У Эмери уже был похожий момент – в «Ируне». Он словно вернулся на девять лет назад – выбежал на поле с вытаращенными глазами и принялся обнимать всех подряд. Единственное, что изменилось, – его костюм. «Футбол – это страсть. Она либо есть, либо ее нет, но она идет прямо из сердца», – подытоживает Коке. До финала в Турине оставалось две недели, и сердце Унаи могло немного успокоиться…
