Он говорил, что обычно USADA взимает за проведение анализов с каждого боя около $25 тыс. По словам Хаузера, в апреле 2015 года проведение допинг-теста у Энди Ли и Питера Куиллина перед их боем за звание чемпиона WBO в среднем весе (за месяц до поединка Мейвезер – Пакьяо) обошлось в $36 тыс. А вот за допинг-тестирование, проведенное перед боем Мейвезер – Пакьяо, согласно контракту с USADA, было уплачено вперед $150 тыс.
Конт считает, что все это вызывает тревогу, и признает, что статья Хаузера затмевает всю предматчевую неделю, во время которой он выступал в качестве советника Берто.
– Это стало главной историей всего ивента, – сказал Конт.
– Люди из окружения Мейвезера были огорчены, – продолжал он свой рассказ о том, как Флойд многократно упоминался в статье Хаузера. – Я могу вам сказать, что он (Мейвезер) отказывался давать интервью. Я дал интервью каналу ESPN, вслед за чем они отказались от своего интервью этому каналу. Я переговорил с корпорацией Comcast и дал им вопросы, а когда команда Мейвезера по связям с общественностью узнала, что я подготовил этого кабельного оператора, они отказались давать ему интервью. Была масса разногласий. Многие спрашивали меня о том, что я думаю. И я отвечал: «Томас Хаузер – правдоруб. Есть много вопросов, вызывающих подозрение, на которые необходимо дать ответы». Такие, например: почему каждый боксер, который оплачивает допинг-тест у себя по месту проживания – а у меня масса таких контрактов, – платит за анализ 24 тысячи, а Мейвезер —150 тысяч? Какие дополнительные услуги он получает за переплату в 125 тысяч?
Конт также исключительно хорошо осведомлен о протоколах тестирования. Он утверждает, что имеется много препаратов, которые применяют спортсмены, а тестирование которых USADA не проводит, включая IGF‑1 LR3 (удлиненная активная версия инсулиноподобного фактора роста ИФР‑1)
[124], лиотиронин (торговое название – Т3 или цитомел), тироидные препараты для лечения щитовидной железы, аналог инсулина «хумалог» (короткого действия) для восстановления, синтетический тестостерон (микродозирование или быстродействующие оральные средства, гели и кремы) и адреналин.
Они также не прибегают к анализу каждого образца мочи на соотношение изотопов углерода (CIR), а такой анализ выявляет синтетический тестостерон – препарат, наиболее часто применяемый ловкачами.
– На мой взгляд, весь их подход больше связан с пропагандой, нежели с выявлением нарушителей среди спортсменов, – сказал Конт.
4 августа Мейвезер объявил о предстоящем бое с Берто – за тридцать девять дней до их встречи 12 сентября.
– То, что происходило в тот период времени, – добавил Конт, – я знал, потому что работал с Берто. Тестирование на допинг проходило только в течение пяти недель. На первой неделе USADA взяла у него (Берто) допинг-тесты дважды, а Атлетическая комиссия штата – один раз, они делали тестирование дважды в неделю. Тестирование было интенсивным, но оно ничем не отличалось от тестирования других спортсменов, поэтому я не понимаю, почему (оно оказалось настолько дороже).
Он (Мейвезер) то сдавал анализы, то прекращал, – продолжил Конт. – Другими словами, он заканчивает поединок, очень изнурительный, очень напряженный, и что потом происходит? Что происходит после 2 мая, после боя с Пакьяо, вплоть до того времени, когда до боя с Берто 12 сентября остается пять недель? Итак: май, июнь, июль. Что происходило в эти три месяца? Возможно, никаких допинг-тестов не делалось. И как только соперник выбран, а мы не знаем, сколько у нас еще времени (восемь недель, шесть недель – поскольку это определяет Флойд), и вслед за этим звучит: «Кстати, ты мой противник, и к анализу на допинг мы приступаем немедленно», возникает ситуация, которая, на мой взгляд, не отвечает тому, о чем говорится в кодексе ВАДА (Всемирного антидопингового агентства). Они называют это олимпийским способом тестирования, потому что в самой основе этого определения лежит программа проверок ВАДА в режиме 24/7/365, а это не то, чему следовал Флойд Мейвезер. Теперь мы знаем, что можно использовать запрещенные препараты в сочетании с интенсивными силовыми тренировками, наращивая значительную силу и скорость, и такой запас сослужит вам службу в течение последующих месяцев (после того как вы прекратите принимать лекарственные препараты, улучшающие спортивные результаты). Верю ли я, что в USADA знают об этом? Да, верю. Почему я верю в это? Потому что я им сказал об этом, встретившись лицом к лицу: «Вот что они (спортсмены) делают, вот как они обходят все препоны. Вам надо прекратить это».
Конт также не понимает, каким образом было дано разрешение на терапевтическое использование – после тестирования на допинг, восемнадцать дней после боя – ретроспективно.
– Это что, ретроспективное разрешение на терапевтическое использование препаратов? – спрашивал он, размышляя. – Это не кодекс ВАДА. Они там такого не скажут: «О, мы обнаружили, что вы употребляли запрещенные препараты, так что давайте отыграем назад и выдадим вам рецепт врача». Боже мой, думаю я. Атлетическая комиссия штата Невада обладает высшей юрисдикцией, и именно она принимает любые решения. Или – временно отстраняет от участия в спортивных состязаниях. Они такого не одобряли, и связь между комиссией и ВАДА была недостаточной. При этом в USADA полагали, что они обладают всей полнотой власти, в то время как на самом деле это было не так.
– Кто-то должен, – продолжал Конт, – спросить Трэвиса Тайгарта (генерального директора USADA): «Было ли это обусловлено медицинскими показаниями, и если нет, то почему вы дали его? И когда вы на самом деле дали такое разрешение, почему это случилось спустя восемнадцать дней после поединка?»
Конт в любом случае не является поклонником использования внутривенного вливания для того, чтобы способствовать восполнению потери жидкости в организме, считая, что что-нибудь вроде кельтской морской соли при приеме внутрь в равной степени адекватно.
– Масса вещей вызывает подозрения, – заявил Конт, подводя черту. – Итак, отношусь ли я подозрительно к Флойду Мейвезеру и использованию им препаратов, улучшающих спортивные результаты? Да, я отношусь к этому подозрительно. Могу ли я сказать с полной уверенностью, что он принимал такие препараты? Нет, не могу.
Согласно кодексу ВАДА, образцы должны храниться до десяти лет.
Конт хотел бы, чтобы федеральные правоохранительные органы копали глубже, и он полагает, что в боксе существует проблема злоупотребления запрещенными стимуляторами:
– Тринадцать лет тому назад, когда был произведен полицейский обыск в лабораториях BALCO, я выступил по телевидению и сказал: «На элитном уровне спорта не существует Санта-Клаусов, Пасхальных кроликов или Зубных фей». В нем широко используются запрещенные стимуляторы. По моим предположительным оценкам, до восьмидесяти процентов спортсменов высшего класса применяют допинговые препараты, повышающие их физические возможности. Мало кто хотел меня слушать. Годы спустя было раскрыто многое другое, и теперь мы знаем, что имело место ничем не ограниченное использование запрещенных препаратов, повышающих физические возможности. Я убежден, что это же происходило и в боксе.
