– Все хорошо, – сказал отец.
Флойд поблагодарил свою команду, собравшуюся в углу, встал и обнял Флойда-старшего.
– Я люблю тебя, – просиял отец.
– А я тебя, отец, – ответил Флойд, выходя на продолжение схватки.
Берто, претендент и бывший двукратный чемпион мира, продолжал выбрасывать удары до финального гонга, хотя к этому времени было ясно, что он проиграл.
Когда все закончилось, Мейвезер встал на колени посреди ринга и возвел глаза к небу.
– Наконец-то все кончено, – сказал он.
Двое судей сочувствовали усилиям Берто, третий таких чувств не испытывал, когда все они передали для оглашения свои судейские карточки: 120–108, 118–110 и 117–111.
Статистика встречи подтвердила то, что Флойд делал на протяжении всей своей спортивной карьеры: он вынуждал своих соперников промахиваться и заставлял их платить за это.
Согласно CompuBox, он провел в цель 232 из 410 выброшенных панчей, 57 % попаданий. Берто удалось провести в цель всего лишь 83 из 495 ударов (17 %). Мейвезер был точен при сближении и искусен в защите. Он сделал то, что привык делать, ни больше ни меньше.
У Флойда ушло много времени на разговоры с представителями СМИ на послематчевой пресс-конференции. Он поощрял их к тому, чтобы они задавали вопросы, потому что для них это была последняя возможность увидеть его здесь. Не многие считали, что так будет. Большинство предполагало, что будет сделана попытка перекрыть рекорд Марчиано, попытка довести количество побед до 50—0 в мае 2016 года, возможно даже на новой арене MGM на Стрипе, вмещавшей 20 000 зрителей. Мейвезер сообщил, что он уже получил предложения продолжить выступления с гонорарами, которые будут выражаться девятью цифрами.
– Вы должны знать, когда пора повесить перчатки на гвоздь, и для меня эта пора наступила, – продолжал утверждать Флойд. – Я не собираюсь заниматься этим в сорок лет.
– Мне больше нечего делать в боксе, – говорил Мейвезер. – Я сделал крупные инвестиции. Я стабилен в финансовом отношении, хорошо обеспечен. У меня была отличная карьера. Мой послужной список говорит сам за себя.
Доходы от поединка оказались таковы, что это оказалось худшим выступлением Мейвезера с точки зрения поступлений от платного показа боя по кабельным каналам. Платы за просмотр (PPV – pay-per-view, что он сам переиначил в MPV – May-per-view, «Мей за просмотр») упали до уровня времен боя с Бальдомиром 2006 года. По некоторым оценкам, поединок с Берто собрал менее 500 000 подписчиков (хотя канал «Showtime» не раскрыл официальных цифр).
Несмотря на это, Мейвезеру было гарантировано минимум $32 млн. Для любого другого пределы прибыли были бы значительно жестче. Но тем не менее ему было безразлично, что он уходил из спорта при неудачных кассовых сборах. Оставались более важные вещи, о которых следовало подумать. До тридцать девятого дня рождения уже было рукой подать – менее пяти месяцев.
– Моя карьера завершена, – повторил он. – Я ухожу, сохранив все свои способности. По-прежнему могу остро реагировать и проявлять находчивость. Я всего достиг. Ничего из того, чего надо достигнуть, для меня не осталось.
Флойд более не был молодым человеком. Морщины покрыли его лицо. Его тело с огромной нагрузкой трудилось для него более двадцати лет. Он, конечно, знал, что не все боксеры заканчивают свою карьеру без потерь.
Во время встречи в Зале боксерской славы штата Невада, за несколько дней до боя Флойда с Берто, Роджеру Мейвезеру, которому теперь исполнилось пятьдесят четыре года, вручалась награда. Флойд выступил от его имени. Он был вынужден это сделать. Последствия тяжелой карьеры его дяди-боксера были слишком хорошо заметны. Проявились признаки травматической энцефалопатии (Dementia pugilistica).
– Роджер не на все сто процентов здоров, – тихо сказал Флойд. – Единственное, что волнует моего дядю, это возможность приходить в спортзал и тренировать. Но я чувствую, что память у него очень ослабла из-за того, что он перенес массу сильнейших ударов во время боев, из-за того, что испытал огромную физическую боль в ходе поединков. Единственное, что нам остается, это продолжать оказывать Роджеру помощь, чтобы он поправился.
– Бокс изнашивает ваш организм, – сообщил он представителю «Fight Hype», вебсайта, которому он всегда давал эксклюзивные интервью. – Мой дядя Роджер – я его очень люблю, – мне ужасно больно, что он даже не знает теперь, кто я такой. Сегодня его не было в спортзале, он где-то бродил и потерялся, ушел куда-то. Нам пришлось снарядить разных людей из нашей команды и сотрудников из нашего персонала, чтобы они отправились на его поиски, потому что никто не знал, куда Роджер ушел. За день до боя с Пакьяо Роджер ушел пешком из «MGM Grand» к себе домой. А это двадцать миль. Возможно, больше. Мы работаем над тем, как оказать Роджеру какую-то помощь. Нам надо нанять для него кого-то, кто бы ухаживал за ним. Мы занимаемся тем, чтобы обеспечить ему наилучший врачебный уход, вот что сейчас действительно важно… Бывают дни, когда я думаю: «Надеюсь, мой дядя не умрет», а ведь ему только пятьдесят с небольшим!..
Роджеру по-прежнему хотелось быть в спортзале. Но это был уже не тот прежний тренер, с прежним острым, аналитическим умом. Боксерские навыки, которые он, тренируясь, нарабатывал всю свою жизнь, оставили его.
– Он забыл массу комбинаций, – продолжал Флойд. – И это становится все хуже и хуже. Это больно. И это – потеря.
Диабет Роджера был отдельной темой, однако, по существу, его здоровье пошатнулось из-за тяжелой карьеры на ринге.
Отцу Флойда, Флойду-старшему, исполнилось шестьдесят три, когда сыну подошло время проводить бой с Берто. Он по-прежнему много кашлял из-за саркоидоза – болезни, осложнения после которой привели к смерти актера и комика Берни Мака в возрасте пятидесяти лет.
А Джефф Мейвезер, спокойный человек, работающий с боксерами и бойцами ММА в боксерском клубе Мейвезера, попал в больницу с подозрением на сердечный приступ в ночь, когда его племянник победил Саула Альвареса. Оказалось, что это было нечто вроде припадка. Но теперь, когда ему пятьдесят один год – после серьезной угрозы здоровью, – это стало напоминанием о том, что нет пуленепробиваемых людей, какую бы фамилию они ни носили.
Флойд Мейвезер знает бокс. Он знает его лучше, чем что-либо другое. Он видел обездоленных чемпионов минувших лет, сломленных, тех, что еле передвигаются и говорят со слюной, стекающей из уголков рта.
Возможно, поэтому он говорит, что хочет уйти. Возможно, он на самом деле имеет это в виду.
Немногие выбирают время, когда уйти от этого проклятья, к которому привыкаешь, как к наркотику. Такое решение часто принимается вследствие жестоких потерь, возраста или плохого здоровья. Если Флойд уйдет из спорта сейчас, с его сохранившимся здоровьем после двадцатилетней боксерской карьеры, то тот дар, который смогли дать ему его отец и дядя в самом начале – способность защищаться с таким виртуозным мастерством, – возможно, окажется его величайшим активом из всех, когда-либо бывших у него.
