Быть может, он чувствует себя в безопасности в окружении канатов, где против него выходит лишь один человек, выбрасывающий в него удары. Но даже на долю «собачьих конур» (так называют ринги для спарринг-тренировок в боксерском клубе Мейвезера) выпала определенная часть конфликтных ситуаций. Флойд традиционно устраивал долгие раунды по спаррингу, но перед матч-реваншем с Маркосом Майданой канал «Showtime» показал в очередной части документального сериала «All Access» спарринг-сессию двух молодых боксеров, длившуюся тридцать одну минуту.
Английского боксера-любителя Донована Камерона засняли, как он боксировал с Шарифом Рахманом, легко справляясь с восемнадцатилетним сыном бывшего чемпиона-тяжеловеса Хасима Рахмана. Когда приехал брат Шарифа, Хасим-младший, он бросил вызов Камерону. Их затянувшийся раунд был заснят, а потом частично показан в сериале «All Access». У Камерона не было сил продолжать бой дальше, но, как показывал сериал, Мейвезер и другие бешено подбадривали соперников и даже делали ставки на исход схватки. Оба Рахмана закончили тем, что подали иски против Мейвезера, «Mayweather Promotions» и «Showtime», обвиняя их в «избиении, вредоносном нападении, незаконном лишении свободы, халатности, клевете, несправедливом обогащении», а также в использовании их имен и упоминании их без разрешения.
На слушании Мейвезер рассказал комиссии – не под присягой, – что спарринг-сессии длиной в тридцать одну минуту, как было показано на канале «Showtime», на самом деле не было. Боксерам было разрешено делать перерывы. Он сказал также, что ставки на боксеров делались «понарошку».
– Если вы верите показаниям Флойда, то, значит, вы верите и в Санта-Клауса, – сказал Томас Хаузер.
– Я не удивлен тому, что Флойд толкнул канал «Showtime» под автобус, – продолжал он. – Я испытываю неловкость за «Showtime», который не постоял за себя и за тех, кто работал на том проекте.
– Секрет заключается в том, что, когда вы читаете титры, вы видите, что «исполнительный продюсер – Флойд Мейвезер», – пояснил Мартин Роджерс.
Но именно такие шоу, как «All Access» и «24/7», бесспорно, подняли бренд Мейвезера на рекордную высоту. Переход в мейнстрим вместе с WWE и «Танцами со звездами» дал ему доступ к новым аудиториям и рынкам, а также вызвал тот огромный интерес, что, в свою очередь, помог создать культовый имидж, который можно наблюдать по сей день.
Миллионер в двадцать один год, рекордный список боев в тридцать восемь лет – 49—0, из которых двадцать шесть побед нокаутом. Он провел как профессионал 387 раундов, большинство из которых выиграл.
Он завоевал титулы чемпиона мира в пяти весовых категориях, и, как полагают, контракт на 200 миллионов долларов с «Showtime» позволил ему заработать около 450 миллионов, включая колоссальный гонорар в 250 миллионов за бой с Пакьяо.
Берто стал шестнадцатым по счету текущим или бывшим чемпионом мира, с которым он встретился, и двадцать четвертым в общем зачете. Это был его двадцать шестой бой за мировой титул.
Перед боем с Берто Стивен Эспиноза из «Showtime» сообщил, что пять предыдущих боев в рамках контракта с «Showtime» на шесть поединков собрали 10 миллионов просмотров, поступления от которых составили 750 миллионов долларов.
За свои последние четырнадцать схваток, показанных по платным кабельным каналам (PPV), Мейвезер в целом собрал рекордную сумму в 1,3 миллиарда долларов.
Разумеется, на каждый инь есть свой ян. За последние годы Мейвезер провел огромную благотворительную работу. Он пожертвовал сотни тысяч долларов, чтобы помочь нуждающимся семьям построить себе дома в районе Декейтер в Лас-Вегасе. Для помощи людям, менее удачливым в жизни, был создан Фонд Флойда Мейвезера-младшего.
Как сообщается на его вебсайте, «он стремится расширить возможности альянсов общин, содействовать подготовке молодежных лидеров, повышать уровень здоровья и благополучия, укреплять семейные основы путем развития общин, предпринимательской деятельности и образования, преследуя цель создания полноценного сообщества».
Многие считают, что Мейвезер должен выделять крупные суммы благотворительным организациям, которые связаны с предотвращением домашнего насилия. Однако объем благотворительной деятельности Мейвезера стал подробно освещаться только после того, как об этом стали писать Мартин Роджерс и немногие другие.
– До самого недавнего времени отсутствие внимания со стороны СМИ к агрессивному поведению Флойда по отношению к женщинам просто шокировало, – говорил Хаузер. – Если бы дело касалось Леброна Джеймса
[127], или Пейтона Мэннинга
[128], или Алекса Родригеса
[129], или, если уж на то пошло, Майка Тайсона, история оказалась бы на первых полосах практически всех газет в Америке. А Флойду дали серьезную поблажку непосредственно перед боем с Пакьяо, когда по ESPN шла та программа, «Outside the Line» («За чертой»), и Рейчел Николс затронула эту тему, и об этом стали писать больше людей. Но даже тогда НВО и «Showtime» продолжали потакать такому поведению. Я уважаю качество его мастерства и его преданность боксу, но я разочарован тем, как СМИ, и в частности НВО и «Showtime», попустительствовали ему на протяжении многих лет. А в преддверии боя Мейвезер – Пакьяо и на НВО, и на «Showtime» вообще был установлен мораторий на обсуждение проблемы Мейвезера с женщинами. Ни слова ни на одном из каналов. Мне кажется, это было неправильно. У вас было две телесети, которые являются частью крупных медийных конгломератов. «Showtime» – часть империи CBS, в которую входят и каналы, демонстрирующие программу «60 минут» и все их замечательные шоу. НВО входит в империю Time Warner, у которой есть CNN и «Time magazine». И у каждой сети, особенно у НВО, имеется своя история журналистской честности. Поэтому я считаю, что НВО и «Showtime» могли бы лучше проявить себя, имея дело с Флойдом.
Роджерс не думает, что черная метка домашнего насилия сыграет против Мейвезера или же в слишком значительной степени изменит его наследие, особенно потому, что он занялся своим ремеслом в такой области, которую уже давным-давно называют «районом красных фонарей в спорте».
– История бокса загажена теми, кто делал плохие вещи, – сказал он. – По своей природе бокс – жестокий вид спорта, но это совершенно не может быть оправданием. Должно ли это повлиять на то, каким запомнят Флойда как боксера? Возможно, нет. Должно ли это повлиять на то, каким его запомнят как спортсмена в более широком социальном смысле? Взгляните на Мухаммеда Али, значительную фигуру двадцатого века. Его наследие куда больше, чем то, что он делал на ринге. Поэтому такое наследие определенно должно быть частью главного. Али не был идеален, но его помнят за отважную позицию против войны во Вьетнаме, и это – часть его наследия. А действия Мейвезера против женщин и его обращение с людьми и всё, что он вытворял за пределами ринга вообще, заслуживает того, чтобы об этом помнили тоже, чтобы это было частью наследия? Не думаю, что он останется в памяти как великий посол спорта. И не думаю, что это его как-то волнует. Думаю, он давно принял решение, что о своей карьере судить будет он сам, а итоги в судейской карточке, что будет у него в руках, будут отражаться в долларах и, в несколько меньшей степени, числом побед. Но в основном – в долларах. И в этом смысле он был очень успешен.
